Благоговение перед жизнью
Благоговение перед жизнью (нем. Ehrfurcht vor dem Leben) — принцип этического учения Альберта Швейцера, немецкого философа-гуманиста, лауреата Нобелевской премии мира.
Суть данного принципа — «выказывать равное благоговение перед жизнью как по отношению к моей воле к жизни, так и по отношению к любой другой»[1]. Принцип благоговения перед жизнью, по мысли автора, передает сущность этического точнее, чем сострадание или даже любовь, так как соединяет самосовершенствование с самоотречением и утверждает беспокойство постоянной ответственности.[2]
|
Добро — то, что служит сохранению и развитию жизни, зло есть то, что уничтожает жизнь или препятствует ей. | 
|
Этот принцип был сформулирован Швейцером во время его путешествия по африканской реке Огове и впервые изложен в 1915 году в книге «Культура и этика», а впоследствии постоянно упоминался и в других работах философа: «Проблема этического в развитии человеческого мышления», «Гуманность», «Учение о Благоговении перед жизнью». Благоговение перед жизнью —- больше, чем основной принцип нравственности, он по сути дела является её единственным принципом, так как задаёт программу жизни индивидов в форме прямых действий, не требующих никаких конкретизирующих норм и промежуточных этических инстанций.[2]
Напишите отзыв о статье "Благоговение перед жизнью"
Ссылки
Примечания
Отрывок, характеризующий Благоговение перед жизнью
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
