Благотворительная организация

Благотворительная организация — неправительственная, негосударственная организация, созданная для осуществления благотворительной деятельности. Задачей организаций является осуществление целевых программ социальной поддержки категорий населения, содействия науке и образованию, поддержки культуры и искусства, охраны здоровья и пропаганды здорового образа жизни, охраны окружающей среды.

Международная классификация некоммерческих организаций выделяет благотворительные организации в отдельную группу, в которую входят фонды, предоставляющие гранты (в том числе частные, корпоративные, коммунальные и общественные); организации, поощряющие волонтёрскую деятельность (в том числе вербующие, обучающие и распределяющие волонтёров); и организации по сбору пожертвований, в том числе в форме лотерей.

История

Возникновение организованной благотворительности в Европе (в том числе на Руси) принято связывать с деятельностью монастырей. После крещения Руси князь Владимир уже в 996 году сделал призрение бедных официальной обязанностью духовенства. Для финансирования монастырей, церквей и больниц была введена десятина, и церкви и монастыри оставались организациями, оказывавшими помощь «сирым и убогим» на протяжении веков. Похожая ситуация сложилась и в других европейских странах — так, в Англии богадельни открывались в основном при монастырях, начиная с датируемого тем же веком указа саксонского короля Этельстана об учреждении такого заведения в Йорке (а возможно, и предшествуя ему); к середине XVI века в Англии насчитывалось порядка 800 богаделен и больниц, но после роспуска монастырей от этого числа уцелели лишь немногие, которым предстояло стать светскими организациями.

Государственная благотворительность начинает развиваться лишь в конце Средних веков. В России первые законы о социальной помощи и первые казённые богадельни возникли при Иване Грозном, а при Алексее Михайловиче были созданы приказы по призрению бедных. Эпоха Просвещения в Европе породила первые частные благотворительные организации. Первая подобная организация была создана в Англии по инициативе купца Томаса Корама и известна основанием в 1741 году воспитательного дома, известного, как Госпиталь найдёнышей. Фонд Корама стал образцом для многочисленных благотворительных организаций, возникших уже к концу века.

В XIX веке вопрос о том, следует ли благотворительность поручить частным организациям или государству, стала в Англии темой широкой общественной дискуссии. В конечном итоге в этом вопросе возобладала точка зрения, отстаиваемая Томасом Мальтусом — о том, что государство неэффективно в вопросах социальной помощи, и в викторианскую эпоху был существенно ужесточён Закон о бедных, действовавший несколько веков и обеспечивавший бедствующим семьям государственную поддержку. Государство фактически самоустранилось из сферы социальной помощи. На фоне отказа государства от участия в поддержке слабейших слоёв населения особенно заметна стала деятельность в этом направлении частных фондов. Благотворительные общества занимались улучшением условий жизни рабочих, при этом разграничивая «достойных бедняков», то есть трудящихся, и тех, для которых причиной бедственного положения была собственная бездеятельность. Благотворительные общества викторианской Англии в целом руководствовались протестантской моралью в её наиболее консервативном виде, мальтузианскими принципами и классическими экономическими теориями времён Адама Смита, выступая против какого бы то ни было государственного вмешательства — как на уровне прямой финансовой поддержки нуждающихся (в том числе в виде пенсий), так и на уровне законов, призванных облегчить существование рабочего класса. Была выстроена практика расследований, призванных определить, кто из обращающихся за помощью имеет право на её получение — как теперь считается, эти расследования были прообразом деятельности современных социальных служб, рассматривающих личное дело каждого клиента по отдельности.

Важной вехой в истории западной благотворительности был очерк Эндрю Карнеги «Богатство» (англ. Wealth), в котором один из крупнейших промышленников США выдвинул доктрину, согласно которой капиталы бизнесменов должны реинвестироваться в общество. Карнеги обрушился с резкой критикой на традиционную благотворительность, которая лишь реагировала на страдание вместо того, чтобы бороться с причинами бедности. Согласно Карнеги, благотворительность должна быть направлена на устранение корней социальных проблем и способствование прогрессу. Фонд Карнеги начал финансировать музеи, публичные библиотеки и учреждения высшего и среднего образования, положив начало новой, беспрецедентной по размаху, формации благотворительных обществ, многие из которых создавались такими же магнатами.

В России переход от благотворительности на государственном уровне к частным и общественным благотворительным обществам состоялся в середине XIX века. Если до этого для образования благотворительной организации обязательно требовалось монаршее соизволение, что тормозило развитие частной филантропии — до 1861 года было образовано менее сотни таких организаций, — то с 1861 года, когда вопросы частной благотворительности были переданы в ведение министерства внутренних дел, и до 1890 года появилось ещё около двух тысяч благотворительных обществ. К 1902 году в России насчитывалось уже более 11 тысяч благотворительных обществ и благотворительных заведений, оказывавших помощь в виде дешёвого или бесплатного обучения, проживания, питания, медицинской помощи и трудоустройства. Средства таких организаций черпались из членских взносов и пожертвований, а также из выручки от проведения лотерей и увеселительных мероприятий, доходов от недвижимости и принадлежавших организациям заведений. С приходом Советской власти частная благотворительность в России сошла практически на нет, хотя в отдельных социальных фондах продолжали использоваться пожертвования граждан (примером может служить Детский фонд им. Ленина).

Великая депрессия показала неспособность существующих благотворительных организаций справиться с небывалым падением благосостояния общества. В частности, в США крахом закончились попытки администрации Гувера и первого кабинета Рузвельта решить проблему с помощью добровольных обществ предыдущего поколения, что привело к принятию политики «Нового курса» с её массовыми публичными работами и налоговой реформой, призванной перераспределить сверхдоходы богатейшего слоя населения. Последняя стала серьёзным стимулом для миллионеров искать «лазейки» в налоговом кодексе, одной из которых оказалась именно благотворительность, обеспечивающая налоговые льготы. В результате за 40 лет, с 1940 до 1980 года, число частных благотворительных организаций в США выросло с 12,5 тысяч до 320 тысяч. К 2004 году это число выросло до 600 тысяч. Число фондов с капиталом, превышающим миллион долларов, выросло с 203 в начале Великой депрессии до более чем двух тысяч 30 лет спустя. Крупнейшей организацией этого типа стал Фонд Форда, благодаря деятельности которого компания Ford была де-факто полностью освобождена от налогов.

Фонд Форда стал одной из первых неправительственных благотворительных организаций, начавших работу на территории СССР после падения «железного занавеса». Вместе с ним на территории бывшего социалистического лагеря действовали Фонд Макартуров, Фонд Сороса, Фонд Чарльза Стюарта Мотта и британский Charities Aid Foundation. К ним присоединились крупнейшие международные благотворительные организации — «Врачи без границ», «Врачи мира», Армия спасения, Международный комитет Красного Креста. Позже пришло время национальных благотворительных фондов — для России такими стали в частности Благотворительный фонд Потанина, фонд «Династия» и Фонд культурных инициатив. Отчёт российского «Форума доноров» показывает, что в начале второго десятилетия XXI века в России действовала 301 благотворительная организация; из этого числа финансовая отчётность была открытой для 107 организаций с суммарным годовым оборотом 23,4 млрд рублей.

Крупнейшие благотворительные организации

В зависимости от используемой методологии списки крупнейших благотворительных организаций могут различаться. Так, главным критерием для журнала Forbes является сумма собранных за год средств, в то время как Американский институт филантропии принимает во внимание эффективность (не менее 75 % собранных средств должны расходоваться на программы и не более 25 долларов должно быть потрачено на сбор 100 долларов) и финансовую открытость.

Пятёрка крупнейших благотворительных организаций, расположенных в США, по данным журнала Forbes включала в 2013 году фонд The United Way (3,9 млрд долларов пожертвований), Армию спасения (1,9 млрд долларов), The Task Force for Global Health (1,7 млрд долларов), Feeding America (1,5 млрд долларов) и Ассоциацию католических благотворительных обществ США (1,4 млрд долларов). Сайт Funds for NGOs в числе ведущих называет Фонд Билла и Мелинды Гейтс (общая стоимость более 34,5 млрд долларов), Фонд Сороса, Фонд Форда, Фонд Уильяма и флоры Хьюлетт (суммарная стоимость свыше 7 млрд долларов) и британский Children’s Investment Fund Foundation. Среди крупнейших благотворительных фондов числятся также британский Wellcome Trust (бюджет свыше 23 млрд долларов), американские Lilly Endowment (более 10 млрд долларов) и Robert Wood Johnson Foundation (более 9 млрд долларов).

В России к середине 2008 года крупнейшими благотворительными фондами были Благотворительный фонд Потанина с бюджетом более 8 млн долларов, фонд Олега Дерипаски «Вольное дело», фонд «Династия» и детский фонд «Виктория» Николая Цветкова. В рейтинг главных благотворителей Украины в 2012 году входили 59 организаций (из них 34 благотворительных фонда), потративших на благотворительность около 581 млрд гривен. Крупнейшими из них были Благотворительный фонд «Развитие Украины» Рината Ахметова и Международный благотворительный фонд «Каритас Украины».

См. также

• Благотворительность
• Дом призрения

Отрывок, характеризующий Благотворительная организация

Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие.
– Я должен поправить это в Москве, – сказал Наполеон. – A tantot, [До свиданья.] – прибавил он и подозвал де Боссе, который в это время уже успел приготовить сюрприз, уставив что то на стульях, и накрыл что то покрывалом.
Де Боссе низко поклонился тем придворным французским поклоном, которым умели кланяться только старые слуги Бурбонов, и подошел, подавая конверт.
Наполеон весело обратился к нему и подрал его за ухо.
– Вы поспешили, очень рад. Ну, что говорит Париж? – сказал он, вдруг изменяя свое прежде строгое выражение на самое ласковое.
– Sire, tout Paris regrette votre absence, [Государь, весь Париж сожалеет о вашем отсутствии.] – как и должно, ответил де Боссе. Но хотя Наполеон знал, что Боссе должен сказать это или тому подобное, хотя он в свои ясные минуты знал, что это было неправда, ему приятно было это слышать от де Боссе. Он опять удостоил его прикосновения за ухо.
– Je suis fache, de vous avoir fait faire tant de chemin, [Очень сожалею, что заставил вас проехаться так далеко.] – сказал он.
– Sire! Je ne m'attendais pas a moins qu'a vous trouver aux portes de Moscou, [Я ожидал не менее того, как найти вас, государь, у ворот Москвы.] – сказал Боссе.
Наполеон улыбнулся и, рассеянно подняв голову, оглянулся направо. Адъютант плывущим шагом подошел с золотой табакеркой и подставил ее. Наполеон взял ее.
– Да, хорошо случилось для вас, – сказал он, приставляя раскрытую табакерку к носу, – вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы, верно, не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете приятное путешествие.
Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей поры) склонности путешествовать.
– А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что то, покрытое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил:
– Подарок вашему величеству от императрицы.
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима.
Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась.
– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет перед палатку, с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья видеть римского короля, сына и наследника их обожаемого государя.
Как он и ожидал, в то время как он завтракал с господином Боссе, удостоившимся этой чести, перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и солдат старой гвардии.
– Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса.
После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
– De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям.
– Votre Majeste a trop de bonte, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить верхом.
Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Наполеон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Наполеон нахмурился.
– Снимите его, – сказал он, грациозно величественным жестом указывая на портрет. – Ему еще рано видеть поле сражения.
Боссе, закрыв глаза и склонив голову, глубоко вздохнул, этим жестом показывая, как он умел ценить и понимать слова императора.


Весь этот день 25 августа, как говорят его историки, Наполеон провел на коне, осматривая местность, обсуживая планы, представляемые ему его маршалами, и отдавая лично приказания своим генералам.
Первоначальная линия расположения русских войск по Ко лоче была переломлена, и часть этой линии, именно левый фланг русских, вследствие взятия Шевардинского редута 24 го числа, была отнесена назад. Эта часть линии была не укреплена, не защищена более рекою, и перед нею одною было более открытое и ровное место. Очевидно было для всякого военного и невоенного, что эту часть линии и должно было атаковать французам. Казалось, что для этого не нужно было много соображений, не нужно было такой заботливости и хлопотливости императора и его маршалов и вовсе не нужно той особенной высшей способности, называемой гениальностью, которую так любят приписывать Наполеону; но историки, впоследствии описывавшие это событие, и люди, тогда окружавшие Наполеона, и он сам думали иначе.
Наполеон ездил по полю, глубокомысленно вглядывался в местность, сам с собой одобрительно или недоверчиво качал головой и, не сообщая окружавшим его генералам того глубокомысленного хода, который руководил его решеньями, передавал им только окончательные выводы в форме приказаний. Выслушав предложение Даву, называемого герцогом Экмюльским, о том, чтобы обойти левый фланг русских, Наполеон сказал, что этого не нужно делать, не объясняя, почему это было не нужно. На предложение же генерала Компана (который должен был атаковать флеши), провести свою дивизию лесом, Наполеон изъявил свое согласие, несмотря на то, что так называемый герцог Эльхингенский, то есть Ней, позволил себе заметить, что движение по лесу опасно и может расстроить дивизию.
Осмотрев местность против Шевардинского редута, Наполеон подумал несколько времени молча и указал на места, на которых должны были быть устроены к завтрему две батареи для действия против русских укреплений, и места, где рядом с ними должна была выстроиться полевая артиллерия.
Отдав эти и другие приказания, он вернулся в свою ставку, и под его диктовку была написана диспозиция сражения.
Диспозиция эта, про которую с восторгом говорят французские историки и с глубоким уважением другие историки, была следующая:
«С рассветом две новые батареи, устроенные в ночи, на равнине, занимаемой принцем Экмюльским, откроют огонь по двум противостоящим батареям неприятельским.
В это же время начальник артиллерии 1 го корпуса, генерал Пернетти, с 30 ю орудиями дивизии Компана и всеми гаубицами дивизии Дессе и Фриана, двинется вперед, откроет огонь и засыплет гранатами неприятельскую батарею, против которой будут действовать!
24 орудия гвардейской артиллерии,
30 орудий дивизии Компана
и 8 орудий дивизии Фриана и Дессе,
Всего – 62 орудия.
Начальник артиллерии 3 го корпуса, генерал Фуше, поставит все гаубицы 3 го и 8 го корпусов, всего 16, по флангам батареи, которая назначена обстреливать левое укрепление, что составит против него вообще 40 орудий.
Генерал Сорбье должен быть готов по первому приказанию вынестись со всеми гаубицами гвардейской артиллерии против одного либо другого укрепления.
В продолжение канонады князь Понятовский направится на деревню, в лес и обойдет неприятельскую позицию.
Генерал Компан двинется чрез лес, чтобы овладеть первым укреплением.
По вступлении таким образом в бой будут даны приказания соответственно действиям неприятеля.
Канонада на левом фланге начнется, как только будет услышана канонада правого крыла. Стрелки дивизии Морана и дивизии вице короля откроют сильный огонь, увидя начало атаки правого крыла.
Вице король овладеет деревней [Бородиным] и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Морана и Жерара, которые, под его предводительством, направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками армии.
Все это должно быть исполнено в порядке (le tout se fera avec ordre et methode), сохраняя по возможности войска в резерве.
В императорском лагере, близ Можайска, 6 го сентября, 1812 года».
Диспозиция эта, весьма неясно и спутанно написанная, – ежели позволить себе без религиозного ужаса к гениальности Наполеона относиться к распоряжениям его, – заключала в себе четыре пункта – четыре распоряжения. Ни одно из этих распоряжений не могло быть и не было исполнено.
В диспозиции сказано, первое: чтобы устроенные на выбранном Наполеоном месте батареи с имеющими выравняться с ними орудиями Пернетти и Фуше, всего сто два орудия, открыли огонь и засыпали русские флеши и редут снарядами. Это не могло быть сделано, так как с назначенных Наполеоном мест снаряды не долетали до русских работ, и эти сто два орудия стреляли по пустому до тех пор, пока ближайший начальник, противно приказанию Наполеона, не выдвинул их вперед.
Второе распоряжение состояло в том, чтобы Понятовский, направясь на деревню в лес, обошел левое крыло русских. Это не могло быть и не было сделано потому, что Понятовский, направясь на деревню в лес, встретил там загораживающего ему дорогу Тучкова и не мог обойти и не обошел русской позиции.
Третье распоряжение: Генерал Компан двинется в лес, чтоб овладеть первым укреплением. Дивизия Компана не овладела первым укреплением, а была отбита, потому что, выходя из леса, она должна была строиться под картечным огнем, чего не знал Наполеон.
Четвертое: Вице король овладеет деревнею (Бородиным) и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Марана и Фриана (о которых не сказано: куда и когда они будут двигаться), которые под его предводительством направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками.
Сколько можно понять – если не из бестолкового периода этого, то из тех попыток, которые деланы были вице королем исполнить данные ему приказания, – он должен был двинуться через Бородино слева на редут, дивизии же Морана и Фриана должны были двинуться одновременно с фронта.
Все это, так же как и другие пункты диспозиции, не было и не могло быть исполнено. Пройдя Бородино, вице король был отбит на Колоче и не мог пройти дальше; дивизии же Морана и Фриана не взяли редута, а были отбиты, и редут уже в конце сражения был захвачен кавалерией (вероятно, непредвиденное дело для Наполеона и неслыханное). Итак, ни одно из распоряжений диспозиции не было и не могло быть исполнено. Но в диспозиции сказано, что по вступлении таким образом в бой будут даны приказания, соответственные действиям неприятеля, и потому могло бы казаться, что во время сражения будут сделаны Наполеоном все нужные распоряжения; но этого не было и не могло быть потому, что во все время сражения Наполеон находился так далеко от него, что (как это и оказалось впоследствии) ход сражения ему не мог быть известен и ни одно распоряжение его во время сражения не могло быть исполнено.