Бландов, Владимир Иванович

Владимир Иванович Бландов
Дата рождения:	1847(1847)
Место рождения:	Российская империя
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	21 января 1906(1906-01-21)
Отец:	Иван Михайлович
Мать:	Екатерина Матвеевна

Владимир Иванович Бландов (1847— 21 января 1906) — выпускник Морского кадетского корпуса, офицер военно-морского флота, один из инициаторов сыроварения в России и организатор первых сыроварен, успешный предприниматель и купец.

Биография

Родился в 1847 году. Отец — надворный советник Иван Михайлович фон Бландов (? – до 1855 г.). Мать — Екатерина Матвеевна (Муравьёва), дочь контр-адмирала М. М. Муравьёва. В семье было пятеро детей: братья Александр (1842), Николай (1845), Владимир (1847) и сестры Вера (1841), Варвара (1848). После смерти Николая Васильевича Семевского (1786—1848), усадьбу Вейно Гдовского уезда Санкт–Петербургской губернии (в настоящее время в Гдовском районе Псковской области) приобретает надворный советник Иван Михайлович фон Бландов.

Карьера флотского лейтенанта Ивана Михайловича Бландова — в 1822 году командира шхуны «Опыт» Балтийского флота, до 1827 года служившего адъютантом при морском министре, а позднее смотрителем судоходства, вышедшего в отставку капитан-лейтенантом, — сыграла свою роль в жизни его сыновей Николая и Владимира: они были определены на казённый счёт в Морской кадетский корпус и стали морскими офицерами. В. И. Бландов, по окончании учёбы, служил на Балтике, в составе эскадры российского флота участвовал в плавании к берегам Америки.

В корпусе Владимир Бландов познакомился с учившимся там же Н. В. Верещагиным. В 1860 г.г. на волне проводимых в стране реформ молодые лейтенанты Верещагин, Бландов и Г. А. Бирилев «по болезни» оставили морскую службу и, увлечённые идеей и перспективами организации отечественного молочного производства, в 1865 году отправились в Европу изучать сыроварение, в первую очередь, в Швейцарию и Голландию. Итогом изучения технологии производства стала статья В. И. Бландова «Приготовление сыра и масла в Голландии и лимбурского сыра в Бельгии» (С.-Пб., 1870).

В 1870 году Н. В. Верещагин и В. И. Бландов в селе Коприно Рыбинского уезда Ярославской губернии впервые в России начали производство голландских сыров в основанной ими (при кредитной поддержке уездного земского собрания) артельной крестьянской сыроварне.

Сыроварение в России стало развиваться быстрыми темпами. Этот факт отмечен В. И. Лениным: «…в Копринской волости Рыбинского уезда Яросл. губ. отмечается распространение сыроварен — по инициативе „известного учредителя артельных сыроварен В. И. Бландова“». Стали появляться артели в других губерниях. В 1871 году В. И. Бландов на основании постановления земского собрания от 17.01.1868 г. получил ссуду в размере 500 рублей на устройство общественной сыроварни в Гдовском уезде Санкт-Петербургской губернии. При Копринской сыроварне В. И. Бландов организовал филиал Едимоновской школы молочного хозяйства Н. В. Верещагина. Наиболее способных учеников Бландов отправлял в Москву продолжать образование. Среди известных учеников Копринской школы был и А. В. Чичкин, предприниматель и организатор российского и советского производства молочной продукции.

В 1871 году В. И. Бландов опубликовал статью по результатам организованного Н. В. Верещагиным обследования условий для организации молочного производства в Тверской, Костромской, Ярославской и Вологодской губерниях, показавшего достоинства местных пород крупного рогатого скота, особенно, в Ярославской губернии.

В 1872 году В. И. Бландов основал «Торговый дом В. Бландова». В 1875 году к его деятельности присоединился также уволившийся из военно-морского флота старший брат Н. И. Бландов. С 1875 года началась аренда помещения в доме Комиссарова в Охотном ряду на углу Тверской улицы.

В 1879 году братья Бландовы входили в комиссию по проведению второй московской выставке молока и молочных произведений в Манеже.

На международной выставке молочного хозяйства в Лондоне в 1880 году В. И. Бландов был удостоен трёх премий за сваренный на его сыроварне в Рыбинском уезде голландский сыр.

Всероссийская художественно-промышленная выставка 1882 года, состоявшаяся в Москве, продемонстрировала популярность и успехи начинаний Бландова: за достигнутое качество дела В. И. Бландову разрешили изображать государственный герб на продукции фирмы.

Заработав достаточный капитал и записавшись купцами 2-й гильдии, В. И. и Н. И. Бландовы в 1883 году создали совместное торгово-промышленное товарищество «Братья В. и Н. Бландовы в Москве». Правление Товарищества помещалось в Лубянском проезде у Ильинских ворот в собственном доме В. И. Бландова на первом этаже (второй этаж был жилой). До учреждения Товарищества на паях, там помещалась контора братьев Бландовых. Особняк, выстроенный в 1896 году, имел громадные подвалы для хранения масла и сыра.

К 1890 году Бландовым принадлежали 25 сыроваренных заводов в шести губерниях. Только в Москве братья открыли 59 магазинов молочных продуктов. По России действовали 12 отделений фирмы. Было налажено изготовление малых маслодельных заводов и принадлежностей для молочного производства. Бландовы кредитами, специальной литературой и техническими рекомендациями поддерживали предприимчивых людей, способствуя развития молочной отрасли в России. Фирма Бландовых в 90-х годах называлась: «Торговый дом бр. В. и Н. Бландовых, склад артельных сыроварен».

В Москве на ул. Старая Божедомка Бландовы открыли фабрику принадлежностей для молочного хозяйства, где работали 118 человек. Выпускались маслобойки, оборудование для обработки масла, посуда стальная, луженная чистым оловом, а также прекрасный инвентарь для сыроварен. Фабрично-торговый отдел продавал также заграничные сепараторы различных систем.

Братья Бландовы постоянно расширяли своё дело по всей России. С развитием молочной промышленности и маслоделия в Сибири контора торгового дома в 1897 году была открыта в Кургане, а затем в Барнауле.

Братья Бландовы наладили сборку из импортного оборудования мини-маслодельных заводов, они кредитовали перспективных деловых людей для покупки технологий, оборудования и открытия собственных фирм. Всю технологическую и рекламную литературу, сметы, производственные рекомендации раздавали бесплатно. Наряду с этим Бландовы скупали масло у артельщиков и отлаживали его экспорт. Расходы, связанные с открытием одного маслодельного завода, составляли 17 725 руб. Чистая годовая прибыль была 1275 руб. Таким образом, несколько более чем за год завод мог окупиться и приносить хорошую прибыль для Бландовых. В Курганском и Ишимском уездах Тобольской губернии Бландовы открыли восемь подобных заводов: в 1898 г. в Ильинской волости, который перерабатывал молока 5 тыс. пудов в год, в Уктузской волости (7 тыс. пудов), в 1896 г. в Белозерской (33 тыс. пудов) и Брылинской волостях, в 1896 г. в Иковской волости (20 тыс. пудов), в селе Бузан Иковской волости (13 тыс. пудов), в 1897 г. в Тебенякской волости (37 тыс. пудов), в Усть-Суерской волости (32 142 пуда). Управляющим этих заводов был Александр Петрович Шатаев.

Значительная часть продукции сибирских производителей направлялась на экспорт. Организованный в том же 1897 году в Кургане 1-й Тобольский отдел Императорского Московского общества сельского хозяйства занимался обеспечением бесперебойной доставки скоропортящихся продуктов в порты Балтики. Рассчитывая на авторитет Н. В. Верещагина и В. И. Бландова, отдел частным образом просил их ходатайствовать перед Министерством путей сообщения об увеличении числа еженедельных «масляных» поездов. С целью совершенствовании железнодорожных и морских перевозок в 1899 году было утверждено «Соглашение о северном заморском международном сообщении» с участием железных дорог и пароходных обществ. На Съезде сельских хозяев и маслоделов В. И. Бландов, как бывший моряк, был включён в число уполномоченных представлять интересы поставщиков в государственных учреждениях.

Исследования В.И. Бландовым крупного рогатого скота в Ярославской губернии способствовали открытию в Москве на Новослободской улице колбасной фабрики.

В начале ХХ века Бландовы обосновались в Кисловодске, где приобрели усадьбы с постройками на Базарной площади и вскоре возвели на них новые дома с магазинами. Они создали несколько небольших сыроварен и крупное хранилище сыров. В документах 1911 года братья Владимир и Николай Бландовы значатся среди домовладельцев, проживавших на Соборной площади и желавших подсоединиться к канализационному коллектору кисловодской группы..

Качество продукции сыроварен В. И. Бландова отмечено Гран-при Всемирной выставки в Париже в 1900 году. На Всероссийских выставках в Петербурге «парижское» соленое масло, произведенное в Сибири, было отмечено малой золотой медалью, а бронзовой – масло экспортное.

Умер В. И. Бландов 21 января 1906 года.

Память

Земство Пошехонского уезда совместно с Департаментом земледелия учредили молочную «Школу имени В. И. Бландова».

Примечания

Комментарии

Отрывок, характеризующий Бландов, Владимир Иванович

«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.