Бланд, Джон
| Джон Бланд | |
| John Blund | |
| Дата смерти: | |
|---|---|
| Место службы: | |
| Сан: | |
| Церковь | |
Джон Бланд (англ. John Blund; ок. 1175—1248) — английский теолог, избранный архиепископ Кентерберийский (1232).
Биография
Значительную сложность в установлении биографических данных Джона Бланда представляет необходимость различать в источниках сведения о нём и его современнике, полном тёзке, канонике Личфилда, умершем в 1239 году. В конце XII века Джон Бланд значился в числе преподавателей свободных искусств в Оксфордском университете. Предположительно он переехал в Париж после временного закрытия оксфордских колледжей в 1209 году, изучал теологию в Парижском университете, а позднее преподавал её там. В 1229 году деятельность этого университета также была приостановлена из-за студенческих беспорядков, но король Генрих III пригласил английских учёных вернуться в Англию, и Бланд воспользовался приглашением короля. В период до 1232 года он получил пребенду в Чичестерском соборе, а также доходы с приходов в Хорсли[en] (Дербишир) и Бартоне[en] (Кембриджшир)[1].
Джон Бланд долгое время пользовался расположением Генриха III и его ближайшего сподвижника, епископа Уинчестерского[en] Питера де Роше[en]. 26 августа 1232 года монахи Кентерберийского собора избрали его, как каноника Чичестерского собора, архиепископом Кентерберийским (после смерти Ричарда ле Гранта в 1231 году и неудачных попыток возвышения Ральфа Невилла и Джона Ситтинборнского кафедра оставалась вакантной). Король утвердил избрание, но к 1 июня 1233 года Папа Римский Григорий IX ему отказал, сославшись на допущенное Бландом каноническое нарушение — плюрализм[2], то есть владение двумя бенефициями одновременно без соответствующего разрешения (исследователи считают реальной причиной отказа поддержку кандидатуры Бланда Питером де Роше, к которому папская курия относилась с подозрением).
Тем не менее, Бланд получил разрешение на занятие любой другой епископской кафедры, и в 1234 году, благодаря королевскому покровительству, получил место канцлера Йоркского собора, которое сохранял до своей смерти в 1248 году[1].
Напишите отзыв о статье "Бланд, Джон"
Примечания
- ↑ 1 2 C. H. Lawrence. [www.oxforddnb.com/view/article/2711?docPos=1 Blund John]. Oxford Dictionary of National Biography
- ↑ [british-history.ac.uk/report.aspx?compid=33853 ARCHBISHOPS OF CANTERBURY] (англ.). British History Online. Проверено 16 июня 2014.
Ссылки
- C. H. Lawrence. [www.oxforddnb.com/view/article/2711?docPos=1 Blund John]. Oxford Dictionary of National Biography
- [british-history.ac.uk/report.aspx?compid=33853 ARCHBISHOPS OF CANTERBURY] (англ.). British History Online. Проверено 16 июня 2014.
- [british-history.ac.uk/report.aspx?compid=34335 Dignitaries and canons whose prebends cannot be identified] (англ.). British History Online. Проверено 16 июня 2014.
Отрывок, характеризующий Бланд, Джон
– Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
