Бланкерс-Кун, Фанни

Фанни Бланкерс-Кун
Слева направо: Евгения Сеченова, Фанни Бланкерс-Кун, Дороти Мэнли — призёры ЧЕ 1950 в беге на 200 м
Общая информация
Полное имя	Francina Elsje Blankers-Koen
Дата и место рождения	26 апреля 1918(1918-04-26) Лаге-Вюрсе, провинция Утрехт, Нидерланды
Дата и место смерти	25 января 2004(2004-01-25) (85 лет) Хофддорп, Северная Голландия, Нидерланды
Гражданство	Нидерланды Нидерланды
Рост	175 см
Вес	63 кг
Клуб	Sagitta, Amsterdam ADA, Amsterdam
Личные рекорды
100 м	11,5 (1943)
200 м	23,9 (1952)
80 м с/б	11,0 (1948) WR*
Высота	1,71 (1943) WR*
Международные медали
Олимпийские игры Золото Лондон 1948 100 м Золото Лондон 1948 200 м Золото Лондон 1948 80 м с/б Золото Лондон 1948 эстафета 4×100 м Чемпионаты Европы Бронза Вена 1938 100 м Бронза Вена 1938 200 м Золото Осло 1946 80 м с/б Золото Осло 1946 эстафета 4×100 м Золото Брюссель 1950 100 м Золото Брюссель 1950 200 м Золото Брюссель 1950 80 м с/б Серебро Брюссель 1950 эстафета 4×100 м

Франсина Элсье «Фанни» Бланкерс-Кун (нидерл. Francina Elsje (Fanny) Blankers-Koen; 26 апреля 1918, деревня Лаге-Вюрсе, провинция Утрехт, Нидерланды — 25 января 2004, Хофддорп, Северная Голландия, Нидерланды) — нидерландская легенда мировой лёгкой атлетики, четырёхкратная олимпийская чемпионка 1948 года и пятикратная чемпионка Европы.

Бланкерс-Кун уникальна тем, что успешно выступала практически во всех видах современной ей лёгкой атлетики — за карьеру она установила (по сведениям МОК) 16 мировых рекордов в различных 8 дисциплинах: бег на 100 ярдов, 100 метров, 200 метров, 80 метров с барьерами, эстафета 4×110 ярдов, прыжки в высоту, прыжки в длину и пятиборье.

Чемпионкой Нидерландов в 1937—1955 годах Бланкерс-Кун была в общей сложности 58 раз практически во всех проводившихся дисциплинах, включая толкание ядра, тройной прыжок и т. д.

Супруг Фанни Ян Бланкерс (нидерл. Jan Blankers, 1904—1977) также занимался лёгкой атлетикой и выступал за Нидерланды в тройном прыжке на Олимпийских играх 1928 года в Амстердаме. Свадьба Фанни и Яна состоялась 29 августа 1940 года.

Летние Олимпийские игры 1936 года в Берлине

В 1936 году на Олимпийских играх в Берлине 18-летняя Фанни выступала в прыжках в высоту и в эстафете 4×100 метров. Финалы в этих видах проводились на Олимпийском стадионе в один день — 9 августа. В прыжках в высоту Фанни заняла 6-е место с результатом 1 м 55 см, победу же одержала венгерка Иболья Чак, прыгнувшая на 1 м 60 см. В финале эстафеты 4×100 метров голландки заняли последнее, пятое место (сборная Германии была дисквалифицирована).

В Берлине Фанни удалось взять автограф у героя Олимпиады-1936 американца Джесси Оуэнса, выигравшего 4 золотые медали (100 м, 200 м, эстафета 4×100 м и прыжки в длину). Через 12 лет Фанни сумела повторить выдающееся достижение американца. В 1972 году на Олимпиаде в Мюнхене Фанни встретила Оуэнса и сказала: «У меня есть Ваш автограф, меня зовут Фанни Бланкерс-Кун», на что Оуэнс ответил: «Вам нет нужды представляться, я знаю о Вас всё».

Летние Олимпийские игры 1948 года в Лондоне

В 1948 году 30-летняя мать двоих детей Бланкерс-Кун поразила весь спортивный мир, сумев завоевать 4 золотые олимпийские медали на Играх в Лондоне. За свои достижения она получила прозвище «Летучая домохозяйка». Надо отметить, что в то время существовало ограничение по количеству индивидуальных видов лёгкой атлетики, в которых имели право принимать участие спортсмены на одной Олимпиаде — не более 3 разных видов (по другим данным Фанни сама решила ограничиться только 3 индивидуальными видами, так как на чемпионате Европы 1946 года в Осло она участвовала во многих видах, но в итоге сумела выиграть только две награды). Если бы это ограничение отсутствовало, Фанни могла претендовать ещё на целый ряд золотых медалей — к моменту начала игр в Лондоне она, в частности, владела мировыми рекордами в прыжках в высоту и в длину. В начале 1949 года Фанни родила третьего ребёнка, таким образом выяснилось, что свои 4 золотые медали в Лондоне Фанни завоевала, будучи беременной.

Фанни стала первой женщиной в истории, выигравшей 4 золотые олимпийские медали, причём сделала это на одних Играх. Кроме того, до сих пор ни один легкоатлет не сумел выиграть более 4 золотых медалей на одних Играх — Фанни делит рекорд с 3 американцами: Элвином Крэнцлайном (1900), Джесси Оуэнсом (1936) и Карлом Льюисом (1984).

Интересно, что за всю историю Олимпийских игр голландцы выиграли в лёгкой атлетике 6 золотых медалей, и к 4 из них непосредственное отношение имела Бланкерс-Кун (остальные 2 золота на счету метательницы диска Рии Сталман, победившей в 1984 году в Лос-Анджелесе и бегуньи Эллен ван Ланген, выигравшей забег на 800 метров в 1992 году в Барселоне).

В Роттердаме за выдающиеся спортивные достижения Бланкерс-Кун был установлен памятник. В Хенгело проводится мемориал её памяти.

В 1999 году Международная ассоциация легкоатлетических федераций признала Бланкерс-Кун лучшей легкоатлеткой мира XX столетия.

Интересные факты

25 марта 1969 года почта Монголии выпустила серию почтовых марок (№ 520-527 + почтовый блок № 120). На марке № 522 номиналом 15 монге изображена Франсина Бланкерс-Кун на барьерной дистанции.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/bl/fanny-blankers-koen-1.html Фанни Бланкерс-Кун] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
• [observer.guardian.co.uk/osm/story/0,,641874,00.html Fanny Blankers-Koen] — The Observer, 3 февраля 2002  (англ.)
• [www.fbk-games.nl/ Сайт легкоатлетических игр, проводящихся в честь Фанни Бланкерс-Кун с 1981 года]  (нид.)  (англ.)  (нем.)

Отрывок, характеризующий Бланкерс-Кун, Фанни

Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.
Их было двое. Один – офицер, высокий, бравый и красивый мужчина, другой – очевидно, солдат или денщик, приземистый, худой загорелый человек с ввалившимися щеками и тупым выражением лица. Офицер, опираясь на палку и прихрамывая, шел впереди. Сделав несколько шагов, офицер, как бы решив сам с собою, что квартира эта хороша, остановился, обернулся назад к стоявшим в дверях солдатам и громким начальническим голосом крикнул им, чтобы они вводили лошадей. Окончив это дело, офицер молодецким жестом, высоко подняв локоть руки, расправил усы и дотронулся рукой до шляпы.
– Bonjour la compagnie! [Почтение всей компании!] – весело проговорил он, улыбаясь и оглядываясь вокруг себя. Никто ничего не отвечал.
– Vous etes le bourgeois? [Вы хозяин?] – обратился офицер к Герасиму.
Герасим испуганно вопросительно смотрел на офицера.
– Quartire, quartire, logement, – сказал офицер, сверху вниз, с снисходительной и добродушной улыбкой глядя на маленького человека. – Les Francais sont de bons enfants. Que diable! Voyons! Ne nous fachons pas, mon vieux, [Квартир, квартир… Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.] – прибавил он, трепля по плечу испуганного и молчаливого Герасима.
– A ca! Dites donc, on ne parle donc pas francais dans cette boutique? [Что ж, неужели и тут никто не говорит по французски?] – прибавил он, оглядываясь кругом и встречаясь глазами с Пьером. Пьер отстранился от двери.
Офицер опять обратился к Герасиму. Он требовал, чтобы Герасим показал ему комнаты в доме.
– Барин нету – не понимай… моя ваш… – говорил Герасим, стараясь делать свои слова понятнее тем, что он их говорил навыворот.
Французский офицер, улыбаясь, развел руками перед носом Герасима, давая чувствовать, что и он не понимает его, и, прихрамывая, пошел к двери, у которой стоял Пьер. Пьер хотел отойти, чтобы скрыться от него, но в это самое время он увидал из отворившейся двери кухни высунувшегося Макара Алексеича с пистолетом в руках. С хитростью безумного Макар Алексеич оглядел француза и, приподняв пистолет, прицелился.
– На абордаж!!! – закричал пьяный, нажимая спуск пистолета. Французский офицер обернулся на крик, и в то же мгновенье Пьер бросился на пьяного. В то время как Пьер схватил и приподнял пистолет, Макар Алексеич попал, наконец, пальцем на спуск, и раздался оглушивший и обдавший всех пороховым дымом выстрел. Француз побледнел и бросился назад к двери.
Забывший свое намерение не открывать своего знания французского языка, Пьер, вырвав пистолет и бросив его, подбежал к офицеру и по французски заговорил с ним.
– Vous n'etes pas blesse? [Вы не ранены?] – сказал он.
– Je crois que non, – отвечал офицер, ощупывая себя, – mais je l'ai manque belle cette fois ci, – прибавил он, указывая на отбившуюся штукатурку в стене. – Quel est cet homme? [Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?] – строго взглянув на Пьера, сказал офицер.
– Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d'arriver, [Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось,] – быстро говорил Пьер, совершенно забыв свою роль. – C'est un fou, un malheureux qui ne savait pas ce qu'il faisait. [Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.]
Офицер подошел к Макару Алексеичу и схватил его за ворот.
Макар Алексеич, распустив губы, как бы засыпая, качался, прислонившись к стене.
– Brigand, tu me la payeras, – сказал француз, отнимая руку.
– Nous autres nous sommes clements apres la victoire: mais nous ne pardonnons pas aux traitres, [Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам,] – прибавил он с мрачной торжественностью в лице и с красивым энергическим жестом.
Пьер продолжал по французски уговаривать офицера не взыскивать с этого пьяного, безумного человека. Француз молча слушал, не изменяя мрачного вида, и вдруг с улыбкой обратился к Пьеру. Он несколько секунд молча посмотрел на него. Красивое лицо его приняло трагически нежное выражение, и он протянул руку.
– Vous m'avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball'я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
– Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
– Ти ти ти, a d'autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l'heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu'allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m'avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l'accorde. Qu'on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.
Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени, спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицер строго остановил их.
– On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когда будет нужно, вас позовут,] – сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший между тем побывать в кухне, подошел к офицеру.
– Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine, – сказал он. – Faut il vous l'apporter? [Капитан у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?]
– Oui, et le vin, [Да, и вино,] – сказал капитан.


Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.