Бланки, Жером-Адольф

Жером-Адольф Бланки
Jérôme-Adolphe Blanqui
Жером-Адольф Бланки
Место рождения:	Ницца, Сардинское королевство
Место смерти:	Париж, Франция
Научная сфера:	экономика

Жеро́м-Адольф Бланки́ (фр. Jérôme-Adolphe Blanqui; 20 ноября 1798, Ницца, Сардинское королевство, — 28 января 1854, Париж, Франция) — французский политэконом, сын члена Национального конвента Жана Доминика Бланки, брат социалиста Луи Огюста Бланки.

Биография

Жером-Адольф Бланки родился 20 ноября 1798 года в Ницце, посещал местный лицей и изучал в Париже сначала филологию, затем политическую экономию. В 1826 году он был по рекомендации известного экономиста Жана Батиста Сэя приглашен учителем Парижского коммерческого училища, а в 1830 году стал его директором, причем много сделал для процветания школы.

В 1833 году Бланки был назначен профессором парижской консерватории искусств и ремёсел, a в 1838 году выбран членом Академии моральных и политических наук. Был командирован академией на Корсику, а в 1839 году — в Алжир для изучения нужд населения. В 1841 году Бланки был командирован французским правительством в Западную Болгарию для изучения ситуации, сложившейся после подавления турецкими властями восстаний болгар в Нише и Пироте. Опубликовал книгу «Voyage en Bulgarie pendant l'année 1841» («Путешествие по Болгарии в 1841 году»), содержащую множество ценных наблюдений.

Итогам его путешествий посвящено также сочинение «Considération sur l'état social des populations de la Turquie d’Europe» (Париж, 1843) и ряд других. Бланки умер 28 января 1854 г. в Париже.

Взгляды и научные труды

В целом Бланки принадлежал к школе Сэя, но не во всем разделял взгляды последнего, чему может послужить доказательством его сотрудничество в «Producteur», органе сенсимонистов, и его интерес к социально-политическим вопросам эпохи, который он проявил в предложенном им академии отчете о положении рабочих во Франции «Des classes ouvrières en France pendant l’année 1848» (Париж, 1849).

Его капитальный труд «Histoire de l' économie politique en Europe, depuis les anciens jusqu'à nos jours» (2 т. Пар., 1837-38, 4 изд., 1860; нем., 2 тома, Карльср., 1840-41; русск. пер. П. А. Бибикова, 2 т., СПб., 1869). На русский язык переведен также его «Precis élementaire d'é conomie politique» («Руководство к политической экономии», СПб., 1838 г. Порошина).

Широко распространённый термин промышленная революция был введен именно Жеромом Бланки.

Источники

• Бланки Жером // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Бланки, Жером-Адольф

– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.