Бланко, Куаутемок

Куаутемок Бланко
Общая информация
Прозвище	Куау, Темо
Родился	Тепито, Мехико, Мексика
Гражданство
Рост	177 см
Вес	82 кг
Позиция	полузащитник, нападающий
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1992—2007	Америка (Мехико)	333 (125)
1997—1998	→  Некакса	28 (13)
2000—2002	→  Реал Вальядолид	23 (3)
2004	→  Веракрус	15 (5)
2007—2009	Чикаго Файр	62 (16)
2008	→  Сантос Лагуна	4 (1)
2010	Веракрус	14 (5)
2010—2011	Ирапуато	47 (9)
2011—2012	Дорадос де Синалоа	40 (14)
2013—2014	Лобос БУАП	22 (6)
2014—2015	Пуэбла	19 (3)
2016	Америка (Мехико)	1 (0)
Национальная сборная**
1995—2010	Мексика	122 (39)
Международные медали
Панамериканские игры
Серебро	Мар-дель-Плата 1995	футбол
Кубки конфедераций
Бронза	Саудовская Аравия 1995
Золото	Мексика 1999
Золотые кубки КОНКАКАФ
Золото	США 1996
Золото	США 1998
Серебро	США 2007
Кубки Америки
Бронза	Боливия 1997
Бронза	Парагвай 1999
Бронза	Венесуэла 2007
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Куауте́мок Бла́нко Бра́во (исп. Cuauhtémoc Blanco Bravo; 17 января 1973, Тепито, Мехико) — мексиканский футболист. Играл на позиции как нападающего, так и атакующего полузащитника. На клубном уровне наиболее известен по выступлениям за клуб «Америка», честь которого защищал почти 15 лет. Один из самых выдающихся футболистов Мексики 1990-х — 2000-х годов.

Бланко — единственный мексиканский футболист, завоевавший международные награды ФИФА — «Серебряный мяч» и «Серебряная бутса» в Кубке конфедераций 1999. Четырёхкратный MVP (самый ценный игрок) чемпионата Мексики. Делит первое место с Роналдиньо как самый лучший бомбардир Кубка конфедераций. На втором месте в списке лучших бомбардиров сборной Мексики и клуба «Америка». Бланко также находится на втором месте в списке бомбардиров сборной Мексики на чемпионатах мира и в Кубке Либертадорес.

Клубная карьера

Родился в Тепито, неблагополучном и известном высоким уровнем преступности пригороде Мехико.

В 1992 году дебютировал в составе «Америки» из Мехико. В сезоне 1994/95 пробился в основной состав клуба. Следующие два сезона оставался игроком «основы». Сезон 1997/98 провёл в аренде в «Некаксе». По возвращении провёл ещё два сезона в основном составе «Америки».

В сезонах 2000/01 и 2001/02 выступал на правах аренды за испанский «Реал Вальядолид», где не смог проявить себя должным образом.

Вернувшись в родную «Америку», отыграл за неё пять сезонов, будучи лидером клуба. Выиграл в её составе Клаусуру 2005, Суперкубок Мексики 2005, Кубок чемпионов КОНКАКАФ 2006, занял 4-е место на клубном чемпионате мира 2006 года.

3 апреля 2007 года перешёл в клуб «Чикаго Файр», из американской высшей лиги MLS, где выступал до 2009 года, являясь лидером и капитаном команды. В MLS Бланко получал вторую по размерам после Дэвида Бекхэма зарплату (2,7 миллиона долларов за сезон).

После его ухода из «Америки» президент этого клуба Гильермо Каньедо объявил, что десятый номер, под которым играл Бланко, будет выведен из обращения на пять лет, в знак уважения к заслугам игрока перед клубом.

В ноябре 2008 года Бланко был на короткое время арендован мексиканским клубом «Сантос Лагуна» для игры за эту команду в плей-офф (Лигилье) Апертуры 2008. «Сантосу» нужен был сильный форвард, способный заменить травмированного Кристиана Бенитеса, одного из лидеров этой команды и всей мексиканской Примеры. В 1/4 финала «Сантос» дважды обыграл «Сан-Луис» (3:1; 2:1) (во втором из этих матчей Бланко забил с пенальти), а в полуфинале по сумме двух игр уступил будущему чемпиону «Толуке» (0:0; 1:2). После этого Бланко вернулся в «Чикаго Файр».

В октябре 2009 года Бланко объявил, что не будет продлевать контракт с клубом «Чикаго Файр» и вместо этого будет играть за клуб «Веракрус» из Лиги де Ассенсо, второго по силе дивизиона Мексики, начиная с января 2010 года.

Летом 2010-го перешёл в клуб «Ирапуато» Лиги де Ассенсо. В команде с Бланко, клуб добился значительных успехов и выиграл сезон Клаусура 2011, но не смог выйти в Примеру, уступив в финале за повышение клубу «Тихуана».

В декабре 2011 года, не сумев заключить контракт с клубами Примеры, 39-ти летний Бланко перешел в другую команду второго дивизиона — «Дорадос де Синалоа». Бланко заявил, что эта команда будет последней в его профессиональной футбольной карьере, закончив игру с которой он будет пробовать себя в тренерской профессии.

В конце 2012 года в составе «Дорадос де Синалоа» стал обладателем Кубка Мексики.

По завершению сезона Клаусура 2013 покинул «Дорадос де Синалоа», но решил продолжить карьеру футболиста и подписал контракт с клубом «Лобос БУАП» лиги второго дивизиона Ассенсо МХ (бывшей Лиги де Ассенсо). Бланко провёл один год с «Лобос БУАП» и после решил не продлевать контракт.

Куаутемок не скрывал желание «уйти на пенсию» играя за клуб высшего дивизиона, по возможности с клубом «Америка», в котором началась его карьера. Предложения от «Америки» не поступило, но 41-летним игроком заинтересовался клуб «Пуэбла» Лиги МХ, который пытался удержаться от выбывания из высшего дивизиона. 9 мая 2014 года «Пуэбла» заявила о подписании контракта с Бланко, что означало возвращение игрока в высшую лигу после шестилетнего отсутствия.

21 апреля 2015 года в составе «Пуэблы» 42-летний Бланко стал обладателем Кубка Мексики сезона Клаусура 2015. После матча Куаутемок Бланко объявил о завершении своей футбольной карьеры.

В феврале 2016 года было объявлено, что 43-летний Бланко будет участвовать в официальном матче сезона Клаусура 2016 за клуб «Америка», в котором он начал карьеру. Участие в матче позволило бы ему официально закончить карьеру играя за родной клуб. 5 марта 2016 года Бланко вышел на поле стадиона «Ацтека» в футболке «Америки» под номером «100», сыграв 36 минут в матче против «Морелии». В ходе игры Куаутемок продемонстрировал свой классический финт «Куаутеминья» и нанёс два прямых удара по воротам соперника, один из которых из-за предела штрафной площадки попал в перекладину. Матч завершился победой «Америки», 4:1.

Международная карьера

Впервые сыграл за сборную Мексики 1 февраля 1995 года в матче против Уругвая.

Участвовал в трёх чемпионатах мира: 1998, 2002 и 2010, на каждом из них забил по голу.

Выиграл в составе сборной Кубок конфедераций (1999) и два Золотых кубка КОНКАКАФ (1996, 1998).

На ЧМ-2006 его не взял тренер Рикардо Ла Вольпе, с которым у Бланко сложились плохие взаимоотношения. Тренер объяснял это плохой формой Бланко, а Куаутемок уже после вылета Мексики из турнира выступил с резкой критикой Лавольпе.

Объявил о завершении карьеры в сборной Мексики, после матча 10 сентября 2008 против Канады, матч был выигран мексиканцами 3:0, Бланко вышел на замену за семь минут до его конца.

Вернулся в сборную Мексики в 2009 году. В 2010 году на чемпионате мира в ЮАР Бланко стал самым возрастным полевым игроком среди всех футболистов. 17 июня забил гол с пенальти в ворота сборной Франции.

28 мая 2014 года 41-летний Бланко в последний раз выступил за сборную Мексики в товарищеском матче со сборной Израиля на стадионе «Ацтека». Матч стал бенефитом в его честь. Куаутемок стартовал в повязке капитана сборной под номером «10» и провел 38 минут на поле, после чего его заменил Хавьер «Чичарито» Эрнандес. Матч завершился победой Мексики, 3:0.

Политическая карьера

В январе 2015 году Бланко зарегистрировался кандидатом от Социал-демократической партии Мексики с целью баллотироваться на пост мэра зажиточного пригорода Мехико — города Куэрнавака. В городских выборах в июне 2015 года Куаутемок Бланко одержал близкую победу и был избран мэром города. Как выяснилось впоследствии, при регистрации кандидатом на пост мэра Бланко использовал в своем резюме текст из статьи о себе в испанской Википедии.

Достижения

Клубные

«Америка»

• Чемпион Мексики: Клаусура 2005
• Обладатель Суперкубка Мексики: 2005
• Обладатель Кубка чемпионов КОНКАКАФ: 2006

«Ирапуато»

• Чемпион Лиги де Ассенсо (вт. дивизион): Клаусура 2011

«Дорадос де Синалоа»

• Обладатель Кубка Мексики: 2012

«Пуэбла»

• Обладатель Кубка Мексики: Клаусура 2015

В сборной

• Победитель Кубка конфедераций: 1999
• Победитель Золотого кубка КОНКАКАФ (2): 1996, 1998

Личные

• «Серебряная бутса» и «Серебряный мяч» Кубка конфедераций: 1999
• Лучший бомбардир в истории Кубков конфедераций: 9 голов (делит с Роналдиньо)
• Футболист года в Мексике: 2001/02
• Самый ценный игрок чемпионата Мексики (4): 1997/98, 2004/05, 2005/06, 2006/07
• Автор лучшего гола года в MLS: 2007
• Символическая сборная MLS: 2008
• Самый ценный игрок «Матча всех звёзд MLS»: 2008

Интересные факты

• Куаутемок Бланко — изобретатель финта «Куаутеминья» («Куатеминья»), при котором мяч зажимается бутсами и в прыжке пробрасывается в «коридор» между игроками соперника
• В 2010—2011 годах снимался в популярной многосерийной мексиканской теленовеле «Триумф любви» (Triunfo del Amor) в роли Хуана Хосе «Хуанхо»

Ссылки

• [es.fifa.com/worldfootball/statisticsandrecords/players/player=162580/index.html Статистика Бланко на сайте FIFA]  (исп.)
• [www.cuauhtemocblanco.info/ Блог о Куаутемоке Бланко: www.cuauhtemocblanco.info]  (англ.)
• [www.esmas.com/deportes/biografias/304230.html Статья о Куаутемоке Бланко]  (исп.)
• [www.sports.ru/tribuna/blogs/sixflags/63856.html Финт «Куатеминья»]
• [www.footballdatabase.com/index.php?page=player&Id=844&pn=Cuauht%C3%A9moc_Blanco_Bravo Статистика Бланко на footballdatabase.com](недоступная ссылка — история, копия)  (англ.)
• [chicago.fire.mlsnet.com/players/bio.jsp?team=t100&player=blanco_c&playerId=bla435579&statType=current Профиль и статья на сайте «Чикаго Файр»](недоступная ссылка — история, копия)  (англ.)
• [www.mediotiempo.com/jugadores/jugador.php?idj=659 Статистика Куаутемока Бланко и статья о нём](недоступная ссылка — история, копия)  (исп.)

</div>

Отрывок, характеризующий Бланко, Куаутемок

– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.


На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.