Блаттер, Йозеф

Йозеф Блаттер Joseph «Sepp» Blatter<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
8-й Президент ФИФА
1998 — 2015
Предшественник:	Жоао Авеланж
Преемник:	Хаяту, Исса и.о. Джанни Инфантино
Рождение:	10 марта 1936(1936-03-10) (88 лет) Фисп (кантон Вале, Швейцария)
Награды:

Йо́зеф «Зепп» Бла́ттер (нем. Joseph «Sepp» Blatter; 10 марта 1936, Фисп, кантон Вале, Швейцария) — восьмой президент ФИФА (1998—2015). Впервые избран в 1998 году, переизбран в 2002, 2007, 2011 и 2015 годах.

2 июня 2015 года, в связи с коррупционным скандалом в ФИФА, объявил об уходе с поста президента ФИФА, заявив при этом, что будет исполняющим обязанности до новых выборов в президенты ФИФА.

8 октября 2015 года Арбитражная палата комитета по этике ФИФА отстранила Йозефа Блаттера от своей должности на 90 дней.

21 декабря того же года было принято решение об отстранении Блаттера от футбольной деятельности на восемь лет.

26 февраля 2016 года преемником Блаттера на посту Президента ФИФА был избран Джанни Инфантино (до его избрания исполняющим обязанности Президента ФИФА был Исса Хаяту).

Биография

Йозеф Блаттер родился 10 марта 1936 года в швейцарской коммуне Фисп в семье автомеханика. Посещал начальную школу в Фиспе, позднее проходил обучение в школах Сьона и Санкт-Морица. После окончания школы в 1954 году поступил в Лозаннский университет на факультет бизнеса и экономики (HEC). Окончил его с дипломом в 1958 году.

Во время учёбы в университете работал спортивным комментатором и журналистом в местной газете. Стал членом ассоциации спортивных журналистов Швейцарии. С 1948 по 1971 выступал за один из любительских швейцарских футбольных клубов. В 1962 году начал карьеру в швейцарской туристической фирме. В 1964 году стал генеральным секретарем Швейцарской хоккейной ассоциации. В 1972 году, будучи представителем фирмы Longines, принял участие в подготовке Олимпийских игр в Мюнхене и даже работал судьёй-хронометристом на финальном матче баскетбольного турнира. С 1970 по 1975 был членом совета швейцарского футбольного клуба Ксамакс.

В 1975 году стал техническим директором ФИФА. В 1981 году утверждён на пост генерального секретаря этой организации её президентом Жоао Авеланжем. В 1998 году в борьбе за пост президента ФИФА выиграл на выборах у президента УЕФА Леннарта Юханссона. В 1999 году вошёл в состав Международного олимпийского комитета.

Личная жизнь

Был женат три раза, есть дочь от первого брака.

Коррупционные скандалы

В 2001 году его имя было в центре скандала, связанного с банкротством компании-партнёра ФИФА ISL/ISMM. В 2015 году, накануне выборов президента ФИФА, против Йозефа Блаттера ряд СМИ высказали претензии в связи с коррупционным скандалом в руководстве федерации.

29 мая 2015 года переизбран президентом ФИФА на пятый срок, после того, как на выборах снял свою кандидатуру после первого тура Али бин аль-Хусейн, причём Блаттеру не хватило 7 голосов для победы в первом туре.

2 июня 2015 года объявил об уходе с поста президента ФИФА и будет исполняющим обязанности до новых выборов в президенты ФИФА.

Европарламент в своей резолюции от 11 июня 2015 года призвал Йозефа Блаттера немедленно уйти в отставку.

24 сентября 2015 года прокуратура Швейцарии возбудила против Блаттера уголовное дело по двум статьям «преступная халатность» и «хищение». Он подозревается в осуществлении незаконного платежа Президенту УЕФА Платини в размере 2 млн швейцарских франков из средств ФИФА, который был сделан за выполнение работ в период январь 1999-июнь 2002 гг. и проведен в феврале 2011 года.

7 октября 2015 года Следственная палата комитета Международной федерации футбола по этике выступила за незамедлительное отстранение президента организации Йозефа Блаттера от исполнения своих обязанностей на 90 дней.

18 ноября апелляционный комитет ФИФА отклонил апелляции Блаттера и Платини на отстранение от футбольной деятельности. 21 ноября следственная палата комитета ФИФА по этике завершила расследование в отношении Блаттера и Платини и передала окончательные отчеты, содержащие просьбы о санкциях в отношении Блаттера и Платини, в арбитражную палату ФИФА.

21 декабря 2015 года Комитет ФИФА по этике принял решение об отстранении на восемь лет от футбольной деятельности Президента Международной федерации футбола (ФИФА) Йозефа Блаттера и главы Союза европейских футбольных ассоциаций (УЕФА) Мишеля Платини. Данное решение принято после расследования, в центре которого был санкционированный Блаттером крупный денежный перевод – 2 млн швейцарских франков (почти 2 млн долларов) – на имя Платини.

Награды

• Кавалер ордена Почётного легиона (Франция)
• Орден Франсиско Миранды I класса (Венесуэла)
• Командор Национального ордена Джибути
• Орден Двух Нилов (Судан)
• Большая лента ордена Республики (Тунис)
• Большая лента ордена Алауитского трона (Марокко)
• Орден Независимости I класса (Иордания)
• Орден Доброй Надежды (ЮАР)
• Золотой орден Компаньонов Оливера Тамбо (ЮАР)
• Орден Дружбы (Узбекистан)
• Орден «Данакер» (Киргизия)
• Орден «Достык» II степени (Казахстан, 12 декабря 2005)
• Орден Полярной звезды (Монголия, сентябрь 2007)
• Орден князя Ярослава Мудрого (Украина) II ст. (24 августа 2013), III ст. (29 ноября 2006)
• Орден «За заслуги» I степени (Украина, 23 марта 2001)
• Орден «Снисхождение» (Каталония)
• Орден Заида (ОАЭ, 2003)
• Олимпийский орден

Киновоплощение

В фильме «Лига мечты» (реж. Ф. Обертен, Франция, 2014), посвященному истории ФИФА, роль Блаттера исполняет Тим Рот.

Отрывок, характеризующий Блаттер, Йозеф

Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?