Блейн, Джеймс
Джеймс Гиллеспи Блейн (англ. James Gillespie Blaine; 31 января 1830 — 27 января 1893) — американский политик-республиканец, который работал в качестве члена Палаты представителей Соединённых Штатов, спикера Палаты представителей Соединённых Штатов, сенатора США от штата Мэн и дважды — госсекретаря США. Он был кандидатом в президенты в 1884 году, но потерпел поражение с небольшим отрывом от демократа Гровера Кливленда. Блейн был одним из ведущих республиканцев в конце XIX века и лидером умеренной реформистской фракции партии, известной как «полукровки» (англ. Half-Breeds).
Биография
Блейн родился в западной Пенсильвании и переехал затем в штат Мэн, где он стал редактором газеты. Получив прозвище «Человек-магнит» (англ. «Magnetic Man»), он был одним из самых харизматичных ораторов в эпоху, когда особенно ценилось ораторское искусство. Он начал свою политическую карьеру в числе первых сторонников Авраама Линкольна и участвовал в боевых действиях на стороне Союза в американской гражданской войне. В период Реконструкции Блейн был сторонником избирательного права для афроамериканцев, но был против некоторых из наиболее принудительных мер радикальных республиканцев. Изначально будучи протекционистом, позже он выступал за снижение таможенных пошлин и расширение американской торговли с зарубежными странами. Развитие сети железной дороги и строительство являлись важными вопросами в его время, и в результате его интереса к ним и поддержки Блейн серьёзно подозревался в коррупции при заключении железнодорожных сделок; эти обвинения преследовали его, когда он стал кандидатом в президенты в 1884 году.
Как государственный секретарь, Блейн был переходной фигурой, обозначив своей деятельностью окончание изоляционистской эпохи во внешней политике и предвещая начало того, что некоторые называют «Американским веком», который начался с Испано-американской войны. Его усилия, направленные на расширение американской торговли и влияния знаменовали начало перехода к более активной внешней политике Соединёнными Штатами. Блейн был пионером «взаимности» таможенных пошлин и призывал к большей вовлечённости страны в дела государств Латинской Америки. Экспансионистская политика Блейна приведёт менее чем за десять лет к приобретению Соединёнными Штатами колоний в Тихоокеанском регионе и доминированию в регионе Карибского бассейна.
Библиография
- Bastert, Russell H. (March 1956). «Diplomatic Reversal: Frelinghuysen's Opposition to Blaine's Pan-American Policy in 1882». The Mississippi Valley Historical Review 42 (4): 653–671. DOI:10.2307/1889232.
- Langley Lester D. James Gillespie Blaine: The Ideologue as Diplomat // Makers of American Diplomacy: From Benjamin Franklin to Henry Kissinger. — New York, New York: Scribner, 1974. — P. 253–278. — ISBN 978-0-684-13786-5.
- Makemson, Harlen (2004–05). «[facstaff.elon.edu/dcopeland/mhm/volume7.htm One Misdeed Evokes Another: How Political Cartoonists Used 'Scandal Intertextuality' Against Presidential Candidate James G. Blaine]». Media History Monographs 7 (2): 1–21.
- Peskin, Allan (1979). «Blaine, Garfield and Latin America». Americas: a Quarterly Review of Inter-American Cultural History 36 (1): 79–89. DOI:10.2307/981139.
- Tyler Alice Felt. The Foreign Policy of James G. Blaine. — Minneapolis, Minnesota: University of Minnesota Press, 1927.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Блейн, Джеймс"
Отрывок, характеризующий Блейн, Джеймс
– C'est le doute qui est flatteur! – сказал l'homme a l'esprit profond, с тонкой улыбкой. [Сомнение лестно! – сказал глубокий ум,]– Il faut distinguer entre le cabinet de Vienne et l'Empereur d'Autriche, – сказал МorteMariet. – L'Empereur d'Autriche n'a jamais pu penser a une chose pareille, ce n'est que le cabinet qui le dit. [Необходимо различать венский кабинет и австрийского императора. Австрийский император никогда не мог этого думать, это говорит только кабинет.]
– Eh, mon cher vicomte, – вмешалась Анна Павловна, – l'Urope (она почему то выговаривала l'Urope, как особенную тонкость французского языка, которую она могла себе позволить, говоря с французом) l'Urope ne sera jamais notre alliee sincere. [Ах, мой милый виконт, Европа никогда не будет нашей искренней союзницей.]
Вслед за этим Анна Павловна навела разговор на мужество и твердость прусского короля с тем, чтобы ввести в дело Бориса.
Борис внимательно слушал того, кто говорит, ожидая своего череда, но вместе с тем успевал несколько раз оглядываться на свою соседку, красавицу Элен, которая с улыбкой несколько раз встретилась глазами с красивым молодым адъютантом.
Весьма естественно, говоря о положении Пруссии, Анна Павловна попросила Бориса рассказать свое путешествие в Глогау и положение, в котором он нашел прусское войско. Борис, не торопясь, чистым и правильным французским языком, рассказал весьма много интересных подробностей о войсках, о дворе, во всё время своего рассказа старательно избегая заявления своего мнения насчет тех фактов, которые он передавал. На несколько времени Борис завладел общим вниманием, и Анна Павловна чувствовала, что ее угощенье новинкой было принято с удовольствием всеми гостями. Более всех внимания к рассказу Бориса выказала Элен. Она несколько раз спрашивала его о некоторых подробностях его поездки и, казалось, весьма была заинтересована положением прусской армии. Как только он кончил, она с своей обычной улыбкой обратилась к нему:
– Il faut absolument que vous veniez me voir, [Необходимо нужно, чтоб вы приехали повидаться со мною,] – сказала она ему таким тоном, как будто по некоторым соображениям, которые он не мог знать, это было совершенно необходимо.
– Mariedi entre les 8 et 9 heures. Vous me ferez grand plaisir. [Во вторник, между 8 и 9 часами. Вы мне сделаете большое удовольствие.] – Борис обещал исполнить ее желание и хотел вступить с ней в разговор, когда Анна Павловна отозвала его под предлогом тетушки, которая желала его cлышать.
– Вы ведь знаете ее мужа? – сказала Анна Павловна, закрыв глаза и грустным жестом указывая на Элен. – Ах, это такая несчастная и прелестная женщина! Не говорите при ней о нем, пожалуйста не говорите. Ей слишком тяжело!
Когда Борис и Анна Павловна вернулись к общему кружку, разговором в нем завладел князь Ипполит.
Он, выдвинувшись вперед на кресле, сказал: Le Roi de Prusse! [Прусский король!] и сказав это, засмеялся. Все обратились к нему: Le Roi de Prusse? – спросил Ипполит, опять засмеялся и опять спокойно и серьезно уселся в глубине своего кресла. Анна Павловна подождала его немного, но так как Ипполит решительно, казалось, не хотел больше говорить, она начала речь о том, как безбожный Бонапарт похитил в Потсдаме шпагу Фридриха Великого.
– C'est l'epee de Frederic le Grand, que je… [Это шпага Фридриха Великого, которую я…] – начала было она, но Ипполит перебил ее словами:
– Le Roi de Prusse… – и опять, как только к нему обратились, извинился и замолчал. Анна Павловна поморщилась. MorteMariet, приятель Ипполита, решительно обратился к нему:
– Voyons a qui en avez vous avec votre Roi de Prusse? [Ну так что ж о прусском короле?]
Ипполит засмеялся, как будто ему стыдно было своего смеха.
– Non, ce n'est rien, je voulais dire seulement… [Нет, ничего, я только хотел сказать…] (Он намерен был повторить шутку, которую он слышал в Вене, и которую он целый вечер собирался поместить.) Je voulais dire seulement, que nous avons tort de faire la guerre рour le roi de Prusse. [Я только хотел сказать, что мы напрасно воюем pour le roi de Prusse . (Непереводимая игра слов, имеющая значение: «по пустякам».)]
Борис осторожно улыбнулся так, что его улыбка могла быть отнесена к насмешке или к одобрению шутки, смотря по тому, как она будет принята. Все засмеялись.
– Il est tres mauvais, votre jeu de mot, tres spirituel, mais injuste, – грозя сморщенным пальчиком, сказала Анна Павловна. – Nous ne faisons pas la guerre pour le Roi de Prusse, mais pour les bons principes. Ah, le mechant, ce prince Hippolytel [Ваша игра слов не хороша, очень умна, но несправедлива; мы не воюем pour le roi de Prusse (т. e. по пустякам), а за добрые начала. Ах, какой он злой, этот князь Ипполит!] – сказала она.
Разговор не утихал целый вечер, обращаясь преимущественно около политических новостей. В конце вечера он особенно оживился, когда дело зашло о наградах, пожалованных государем.
– Ведь получил же в прошлом году NN табакерку с портретом, – говорил l'homme a l'esprit profond, [человек глубокого ума,] – почему же SS не может получить той же награды?
– Je vous demande pardon, une tabatiere avec le portrait de l'Empereur est une recompense, mais point une distinction, – сказал дипломат, un cadeau plutot. [Извините, табакерка с портретом Императора есть награда, а не отличие; скорее подарок.]
– Il y eu plutot des antecedents, je vous citerai Schwarzenberg. [Были примеры – Шварценберг.]
– C'est impossible, [Это невозможно,] – возразил другой.
– Пари. Le grand cordon, c'est different… [Лента – это другое дело…]
Когда все поднялись, чтоб уезжать, Элен, очень мало говорившая весь вечер, опять обратилась к Борису с просьбой и ласковым, значительным приказанием, чтобы он был у нее во вторник.
– Мне это очень нужно, – сказала она с улыбкой, оглядываясь на Анну Павловну, и Анна Павловна той грустной улыбкой, которая сопровождала ее слова при речи о своей высокой покровительнице, подтвердила желание Элен. Казалось, что в этот вечер из каких то слов, сказанных Борисом о прусском войске, Элен вдруг открыла необходимость видеть его. Она как будто обещала ему, что, когда он приедет во вторник, она объяснит ему эту необходимость.
