Бленика (писатель)

Бленика
Имя при рождении:	Пенка Денева Цанева
Псевдонимы:	Бленика
Место рождения:	г. Тутракан (ныне Силистренская область Болгария)
Место смерти:	София
Род деятельности:	писатель, переводчик
Жанр:	проза
Язык произведений:	болгарский

Бленика (настоящие имя и фамилия — Пенка Денева Цанева); 8 февраля 1899, г. Тутракан (ныне Силистренской области, Болгарии — 19 декабря 1978, София) — болгарская писательница и переводчица. Член Союза болгарских писателей.

Биография

Окончила факультет славянской филологии Софийского университета (1925).

В студенческие годы стала публиковать свои первые стихи в журнале «Равенство» (1919, 1920). Позже сотрудничала с изданиями «Вестник на жената», «ЛИК», «Литературен час», «Съвременник», «Изкуство и критика», «Литературен фронт», «Жената днес», «Септември».

В 1937—1946 работала учителем болгарском языка в Софии, редактором журнала «Жената днес».

Автор книг «Брегове» (1932), «Бяла птица» (1937), «Сребърни ръце» (1943), «На пост» (1952), «Лирика» (1960), «Пътят към звездите. Лирическа поема» (1964), «Отражения. Избрани стихотворения» (1976), «Избрани стихотворения» (1979), «Край белия Дунав. Спомени.» (1987), «Избрани преводи» (1990).

Занималась переводом на болгарский произведений чешских, словацких, сербских, хорватских, польских, русских и украинских поэтов.

Особое место в еë деятельности занимают переводы Пушкина, Лермонтова, Мицкевича, И. Волькера, Д. Тадияновича, Д. Максимович и других.

Муж — литературовед, историк литературы и критик, академик Георги Цанев.

Ссылки

• [literaturensviat.com/?p=63677 Бленика] (болг.)

Отрывок, характеризующий Бленика (писатель)

Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.