Блен, Жерар
| Жерар Блен | |
| Gérard Blain | |
 | |
| Имя при рождении: |
Жерар Эрнест Зефирен Блен |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
17 декабря 2000 (70 лет) |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: | |
| IMDb: |
0086116 |
Жерар Блен (фр. Gérard Blain; 23 октября 1930 — 17 декабря 2000) — французский актёр, режиссёр и сценарист. Один из знаковых актёров «Новой волны» французского кино конца 1950-х начала 1960-х годов.
Содержание
Биография
Ранние годы
Жерар Эрнест Зефирен Блен (фр. Gérard Ernest Zéphirin Blain) — парижанин в нескольких поколениях. Он был ещё совсем молод, когда его отец, главный архитектор Парижа, оставил семью. Отношения же с матерью и сестрой у юного Жерара носили конфронтационный характер. Жерар бросил школу в 13 лет, даже не получив начального образования и ушёл из дома, начав вести бродячий образ жизни беспризорника, которому достанется с лихвой в оккупированном Париже.
Позже, когда Блен станет режиссёром — несчастное детство станет одной из основных тем его работ, в том числе в его автобиографической киноленте «Дитя толпы» (1976).
Тогда же, тринадцатилетний Жерар снимается в южной Франции в трёх фильмах: у Гийома Радо небольшая роль в киноленте «Бал прохожих» (1943), более заметная роль в фильме о малолетних преступниках «Перекрёсток потерянных детей» (выпуск на экран — 1944, режиссёр Лео Жоаннон) и эпизод в «Детях райка» Марселя Карне (выпущенном на экран в 1945 году). Уже после окончания войны в конце 1945 года юный актёр примет участие в небольшой роли в кинофильме «Сын Франции» режиссёра Пьера Блонди.
Актёр кино
Ведущий хаотичный образ жизни Жерар Блен вернётся в кино в 1954 году, сыграв вместе со своей молодой супругой Эстеллой Блен в фильме «Дикие фрукты» режиссёра Эрве Бромберже. Первая заметная роль Блена сделана в 1955 году в киноленте Жюльена Дювивье «Время убийц», где он воплотил на экране образ сына героя Жана Габена.
Стал одним из знаковых актёров «Новой волны», сыграв вместе со своей второй супругой Бернадетт Лафон у Франсуа Трюффо в короткометражке «Сорванцы» (1957), затем в дилогии Клода Шаброля «Красавчик Серж» (1958) и «Кузены» (1959)[1]. В «Красавчике Серже» Жерар Блен исполнил заглавную роль Сержа, жалкого, измученного алкоголика, которого пытается спасти герой актёра Жана-Клода Бриали. В «Кузенах» актёр играет студента-провинциала Шарля, изучающего право и приехавшего в Париж, желая продолжить образование в столичном ВУЗе, но сталкивающимся с циничным и самовлюблённым кузеном Полем, сыгранным опять же Жаном-Клодом Бриали (ещё одним из знаковых актёров «Новой волны»).
Выразительные внешние данные, острая характерность, незаурядный актёрский темперамент Блена, отчуждённость, неприкаянность его героев принесли ему славу «французского Джеймса Дина». Не остались незамеченными интересные характерные роли в фильмах итальянских режиссёров Мауро Болоньини («Молодые мужья», 1958), Марио Камерини («Улица Маргутта», 1960), Франческо Мазелли («Дофины», 1960) и Карло Лидзани («Горбун», 1960; «Золото Рима», 1961). На молодого интересного актёра обратили внимание и за океаном, пригласив его в 1962 году исполнить одну из ролей в фильме Говарда Хоукса «Хатари!», где его партнёрами были: самый американский из американских актёров Джон Уэйн, а также немецкий актёр Харди Крюгер и итальянка Эльза Мартинелли. Но роли Жерара в этом фильме не хватило глубины, к тому же актёру претили методы работы в Голливуде, не понравился режиссёр, не взаимодействующий с актёрами и мелочные оскорбления, которыми обменивались исполнители на съёмочной площадке. Жерар Блен отказался подписать контракт в США и возвратился во Францию, где примет предложение Жана-Пьера Моки сыграть вместе с Шарлем Азнавуром и Стефанией Сандрелли в фильме «Девственницы» (1963). В 1967 году актёр сыграет у французского режиссёра греческого происхождения Коста-Гавраса в ленте «Один человек лишний», действие которой происходит в 1943 году и показывается в фильме героическая борьба Движения Сопротивления.
Кинорежиссёр и сценарист
В 1971 году Блен дебютирует в кинорежиссуре, сняв фильм во многом близкий ему по тематике «Друзья», о подростковой неустроенности. В этом фильме, снятом под влиянием работ Робера Брессона он также дебютирует как сценарист и автор диалогов. В дальнейшем Блен будет сценаристом всех поставленных им киноработ. Фильм был довольно хорошо принят критикой и получил премию за дебют на международном кинофестивале в Локарно (1971). Режиссёрские работы Блена «Пеликан» (1973), «Дитя толпы» (1976, бывший в конкурсе Каннского кинофестиваля), «Бунтарь» (1980), «Пьер и Джамиля» (1987, также конкурсант Каннского киносмотра), продолжившие основную линию «Друзей», имели неизменно высокую оценку у критики, однако не пользовались успехом у массового зрителя.
В 1995 году Блен совместно со сценаристкой Мари-Элен Боре напишет сценарий и поставит фильм «До конца ночи» о шестидесятилетнем мужчине (роль которого Блен сам и исполнил), который из-за любви и нужды в деньгах совершает различные преступления, стоившие в результате ему жизни. В 2000 году он напишет сценарий и поставит свой последний фильм «Так оно и будет», в котором главную роль исполнит уже сын Жерара – Поль Блен. Фильм довольно интересен и был удостоен премии «Золотой Леопард» на МКФ в Локарно.
Личная жизнь
В 1953-1956 состоял в браке с актрисой Эстеллой Блен (урождённой Мишлин Лестелла, известной советским кинозрителям главным образом по роли мадам де Монтеспан, основной соперницы Анжелики де Пейрак в фильме «Анжелика и король», 1965. Актриса покончила с собой в 1981 году, выстрелом в голову).
С 1957 по 1959-й Жерар Блен состоял вторым браком с киноактрисой Бернадетт Лафон, снимавшейся во многих фильмах режиссёров «Новой волны», в том числе у таких мэтров, как Трюффо, Шаброль, Маль… Но и этот брак закончился разводом. После чего Жерар Блен долгие годы (начиная с 1960-го) состоял в браке с Моник Собески, которая официально считалась супругой Блена вплоть до его смерти в 2000 году. Однако, не офрмив с ней развод, Жерар Блен жил гражданским браком с 1985 года со сценаристкой Мари-Элен Боре[1].
Жерар Блен был отцом пяти сыновей, двое из которых умерли во младенчестве, трое оставшихся в живых: Поль Блен (рожденный в 1960 г., и снявшийся у отца в фильме «Так оно и будет», 2000), Режи (снимался в фильме отца «Пеликан», 1974) и Пьер, каждый из которых как минимум однажды сыграл в фильмах отца.
Актёр, сценарист и режиссёр Жерар Блен умер в 2000 году в парижской клинике в возрасте 70 лет после констатированной у него раковой опухоли и похоронен на кладбище Сен-Клу[1].
Премии
- В 1971 году удостоен премии за лучший режиссёрский дебют на международном кинофестивале в Локарно.
- В 2000 году премии "Золотой леопард" на международном кинофестивале в Локарно удостоен фильм "Так оно и будет".
Фильмография
| Актёрские работы | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| год | русское название | оригинальное название | режиссёр | роль | |
| 1943 | Бал прохожих | Le bal des passants (фр.) | Гийом Радо | в титрах не указан | |
| 1944 | Перекрёсток потерянных детей | Le carrefour des enfants perdus (фр.) | Лео Жоаннон | в титрах не указан | |
| 1945 | Дети райка | Les enfants du paradis (фр.) | Марсель Карне | в титрах не указан | |
| 1946 | Сын Франции | Fils de France (фр.) | Пьер Блонди | в титрах не указан | |
| 1954 | Дикие фрукты | Les fruits sauvages (фр.) | Эрве Бромберже | эпизод | |
| Перед потопом | Avant le déluge (фр.) | Андре Кайатт | ученик школы, в титрах не указан | ||
| Не тронь добычу | Touchez pas au grisbi (фр.) | Жак Беккер | портье ночного клуба | ||
| Служебная лестница | Escalier de service (фр.) | Карло Рим | эпизод | ||
| 1955 | Время убийц | Voici le temps des assassins... (фр.) | Жюльен Дювивье | Жерар Делакруа | |
| 1956 | Преступление и наказание | Crime et Châtiment (фр.) | Жорж Лампен | ||
| 1957 | к/м Сорванцы | Les mistons (фр.) | Франсуа Трюффо | Жерар | |
| 1958 | Молодые мужья | Giovani mariti (итал.) | Мауро Болоньини | Марчелло | |
| Красавчик Серж | Le beau Serge (фр.) | Клод Шаброль | Серж | ||
| 1959 | Кузены | Les cousins (фр.) | Клод Шаброль | Шарль | |
| Матч против смерти | Match contre la mort (фр.) | Клод Бернар-Обер | Жак Лурмель | ||
| 1960 | к/м Представление или Шарлотта и её отбивная | Presentation ou Charlotte et son steak (фр.) | Эрик Ромер | ||
| Улица Маргутта | Via Margutta (итал.) | Марио Камерини | Стефано | ||
| Дофины | I delfini (итал.) | Франческо Мазелли | Ансельмо Фореси | ||
| Горбун | Il gobbo (итал.) | Карло Лидзани | горбун | ||
| 1961 | Кожа и кости | La peau et les os (фр.) | Жан-Поль Сасси | Мазур | |
| Золото Рима | L'oro di Roma (итал.) | Карло Лидзани | Давид | ||
| 1962 | Хатари! | Hatari! (англ.) | Говард Хоукс | Шарль Мори | |
| 1963 | С беспокойством | La smania addosso (итал.) | Марчелло Андреи | Тото Какаче | |
| Девственницы | Les vierges (фр.) | Жан-Пьер Моки | Хавьер де Бретевилль | ||
| Куриный суп | La soupe aux poulets (фр.) | Филипп Агостини | Клаудио | ||
| 1964 | Суп | La bonne soupe (фр.) | Робер Тома | художник | |
| Улица Венето | Via Veneto (итал.) | Джузеппе Липартити | |||
| новелла "Генерал" в фильме Опасная любовь | Il generale / Amori pericolosi (итал.) | Альфредо Джаннетти | слуга | ||
| 1965 | Любовь | Un amore (итал.) | Джанни Вернуччио | Марчелло | |
| 1966 | Смертельная миссия «Пирс-83» | Missione mortale Molo 83 (итал.) | Серджо Бергонцелли | Роберт Гибсон | |
| Джо Калигула | Joë Caligula (фр.) | Жозе Беназераф | Джо Калигула, главная роль | ||
| Музыка | La musica (фр.) | Маргерит Дюра, Поль Себан | |||
| 1967 | Один человек лишний | Un homme de trop (фр.) | Коста-Гаврас | Томас | |
| 1970 | Каин ниоткуда | Caïn de nulle part (фр.) | Даниель Даор | Каин | |
| 1971 | Паоло и Франческа | Paolo e Francesca (итал.) | Джанни Вернуччио | Джованни Малатраси | |
| 1974 | Пеликан | Le pélican (фр.) | Жерар Блен | Поль | |
| 1977 | Американский друг | Der amerikanische Freund (нем.) | Вим Вендерс | Рауль Миноn | |
| Машина | La machine (фр.) | Поль Веккиали | журналист | ||
| 1978 | Утопия | Utopia (фр.) | Ирадж Азими | Жерар | |
| 1981 | Женщина в пламени | La flambeuse (итал.) | Рейчел Вейнберг | Анри | |
| 1983 | Воскресенье полицейского | Un dimanche de flic (фр.) | Мишель Виани | Эмилио | |
| 1985 | Авантюрист по имени Годин (ТВ) | Un aventurier nommé Godin (фр.) | Поль-Луи Мартин | адвокат Годин | |
| 1986 | Минутная невнимательность (ТВ) | Un moment d'inattention (фр.) | Лилиан де Кермадек | отец | |
| 1987 | Ангельская пыль | Poussière d'ange (фр.) | Эдуар Ниерман | Броз | |
| 1988 | Наталия | Natalia (фр.) | Бернар Кон | Клод Ройтман | |
| 1989 | День за днём | Jour après jour (фр.) | Ален Атталь | Ришар Луне | |
| Зимний ребёнок | L'enfant de l'hiver (фр.) | Оливье Ассайа | отец Стефана | ||
| Снег в Андах (ТВ) | Der Schnee der Anden (нем.) | Франк Гутке | |||
| 1992 | Охотничий заповедник | Chasse gardée (фр.) | Жан-Клод Бьетт | Пьер Буфьере | |
| 1993 | Человек в ночи (ТВ) | L'homme dans la nuit (фр.) | Клод Буассоль | Рикорд | |
| 1995 | Поздней ночью | Jusqu'au bout de la nuit (фр.) | Жерар Блен | Франсуа | |
| 2001 | Бандитская любовь | Bandits d'amour (фр.) | Пьер Ле Брэт | священник | |
| Режиссёрские и сценарные работы | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| год | русское название | оригинальное название | актёры | примечания | |
| 1971 | Друзья | Les amis (фр.) | Филипп Марш, Жан-Клод Дофен, Натали Фонтейн | режиссёр и сценарист, фильм удостоен премии за дебют на МКФ в Локарно | |
| 1974 | Пеликан | Le pélican (фр.) | Жерар Блен, Режи Блен, Сезар Шаво | режиссёр, сценарист и актёр; Фильм конкурсной программы Берлинского кинофестиваля | |
| 1976 | Дитя толпы | Un enfant dans la foule (фр.) | Жан Франсуа Кимино, Сезар Шаво, Анни Ковакс | режиссёр и сценарист, Фильм конкурсной программы Каннского кинофестиваля | |
| 1978 | Второе дыхание | Un second souffle (фр.) | Роберт Стэк, Анисе Альвина, Софи Демаре | режиссёр и сценарист | |
| 1980 | Бунтарь | Le rebelle (фр.) | Патрик Норбер, Мишель Сюбор, Изабель Росайс | режиссёр и сценарист | |
| 1987 | Пьер и Джамиля | Pierre et Djemila (фр.) | Абделькадер, Джеджикя Аит-Хамуда, Жан-Пьер Андре | режиссёр и сценарист, Фильм конкурсной программы Каннского кинофестиваля | |
| 1993 | Счастье Гаспара (ТВ) | La fortune de Gaspard (фр.) | Винсент Де Боар, Камиль Ратиб, Анн Крейс | режиссёр и сценарист | |
| 1995 | Поздней ночью | Jusqu'au bout de la nuit (фр.) | Жерар Блен, Анисе Альвина, Гамиль Ратиб, Поль Блен | режиссёр, сценарист и актёр | |
| 2000 | Так оно и будет | Ainsi soit-il (фр.) | Поль Блен, Сильви Оливье, Анисе Альвина | режиссёр и сценарист, Главный приз "Золотой леопард" МКФ в Локарно | |
Напишите отзыв о статье "Блен, Жерар"
Примечания
Ссылки
- Жерар Блен (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Блен, Жерар
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!
В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.
Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
