Блехен, Карл

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Карл Блехен
нем. Karl Eduard Ferdinand Blechen
Карл Блехен. Автопортрет.
Род деятельности:

Немецкий художник, представитель романтизма в живописи

Дата рождения:

29 июля 1798(1798-07-29)

Место рождения:

Котбус

Гражданство:

Германия Германия

Дата смерти:

23 июля 1840(1840-07-23) (41 год)

Место смерти:

Берлин

Карл Эдуард Фердинанд Блехен (нем. Karl Eduard Ferdinand Blechen; 29 июля 1798, Котбус — 23 июля 1840, Берлин) — немецкий художник, представитель романтизма в живописи.





Биография

Несмотря на то, что К. Блехен начал изучение живописи у художника Леммериха, финансовое положение семьи не позволило ему продолжить это обучение. Будущий художник вынужден был сперва выучиться на банковского служащего. Регулярное художественное образование его началось лишь в 1822 году в берлинской Академии, у пейзажиста П. Л. Лютке. Однако вследствие несложившихся отношений с учителем К. Блехен порвал с академической школой и уезжает в Саксонскую Швейцарию. В 18241827 годах он работал театральным художником-оформителем в Берлине. Состоявшаяся затем поездка в Италию окончательно определила творческий путь художника.

Блехен по своей тематике — художник-пейзажист. Его композиции после поездки на юг становятся свободнее и стилистически реальнее. Он известен как один из первых немецких «индустриальных» художников, воспевавших нарождающуюся промышленную мощь нового времени. То, что на его картине «Постройка Чёртова моста» (около 1830 года) лишь только намечено, в более поздней работе «Железопрокатный завод в Эберсвальде» (1834) обретает вполне законченную форму.

Карл Блехен умер в возрасте 41 лет психически больным человеком.

Город Котбус во времена ГДР учредил премию в области литературы и искусства имени своего знаменитого уроженца — премию Карла Блехена, вручавшуюся с 1956 года.

Избранные работы

Напишите отзыв о статье "Блехен, Карл"

Литература

  • Robert Dohme: Blechen, Karl Eduard Ferdinand. In: Allgemeine Deutsche Biographie (ADB). Band 2, Duncker & Humblot, Leipzig 1875, S. 700 f.
  • Paul Ortwin Rave: Blechen, Karl. In: Neue Deutsche Biographie (NDB). Band 2, Duncker & Humblot, Berlin 1955, S. 295.
  • Gertrud Heider: Italienische Skizzen. Insel, Leipzig 1979 (Insel-Bücherei 640/2).
  • Irma Emmrich: Carl Blechen. Verlag der Kunst, Dresden 1989.
  • Carl Blechen. Zwischen Romantik und Realismus. Katalog zur Ausstellung in der Berliner Nationalgalerie. Prestel, München 1989.
  • Carl Blechen. Bilder aus Italien. Bezirksmuseum Cottbus Schloss Branitz, Cottbus 1990.
  • Beate Schneider: Carl Blechen. Bestandskatalog Niederlausitzer Landesmuseum Cottbus. Seemann, Leipzig 1993.
  • Heino R. Möller: Carl Blechen. Romantische Malerei und Ironie. VDG, Alfter 1995.
  • Barbara Baumüller, Gerd-Helge Vogel (Hrsg.): Carl Blechen (1798—1840). Grenzerfahrungen — Grenzüberschreitungen. IX. Greifswalder Romantikkonferenz. Steinbecker Verlag Rose, Greifswald 2000, ISBN 978-3-931483-24-1.
  • Beate Schneider, Reinhard Wegner (Hrsg.): Die neue Wirklichkeit der Bilder. Carl Blechen im Spannungsfeld der Forschung. Lukas, Berlin 2008, ISBN 978-3-86732-044-3.

Ссылки

  • [dic.academic.ru/dic.nsf/enc3p/73870 Карл Блехен в Большом энциклопедическом словаре]

Отрывок, характеризующий Блехен, Карл

«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.


Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.