Близинский, Иосиф
| Иосиф Близинский | |
| Józef Franciszek Bliziński | |
 | |
| Род деятельности: |
литератор |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Подданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Иосиф Франтишек Близинский (польск. Józef Franciszek Bliziński) — польский писатель и драматург XIX века, согласно Литературной энциклопедии: большой знаток и яркий изобразитель шляхетской среды, её вырождения[1].
Биография
Иосиф Близинский родился 10 марта 1827 года в городе Варшаве.
В 1860 году опубликовал комедию «Imeniny» и стого времени стал стал писать юмористические рассказы и новеллы, собранные потом в одной книге под названием: «Dziwolągi» (1876 и 1885 г.г.[2]).
свою литературную деятельность начал ещё будучи студентом. В 1873 появилась ещё одна очень удачная одноактная комедия «Marsowy kawaler», которая в русском переводе носила заглавие «Не велик узелок, но туго затянут»[2].
В конце XIX - начале XX века на страницах «Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона» так описывалост творчество писателя:
«Во всех своих талантливых произведениях Б. обнаруживает отличное знание сцены. Его комедии отличаются живостью действия, богатством типов, ловко завязанной интригой со здоровым юмором; в них отражается довольно верно современное польское общество, в особенности же средние слои[2]».
Кроме того, Близинский занимался лингвистическими трудами и собирал материал, для дополнения к большому словарю польского языка Богумила Линде, и, как отрывок этого своего труда, он издал брошюру «Barbaryzmy języka polskiego»[2]. Также Близинский изучал народный язык, обычаи и костюмы, что тоже было отображено в его работах.
Иосиф Близинский скончался 29 апреля 1893 года в городе Кракове.
Избранная библиография
- Imieniny (1860)
- Przezorna mama (1871)
- Marcowy kawaler (1873)
- Chleb ludzi bodzie (1875)
- Dziwolągi (1876)
- Мąź od biedy (1878)
- Pan Damazy (1877)
- Rozbitki (1881)
- Ciotka na wydaniu (1883)
- Szach i mat (1885)
- Lekkoduch (написанная вместе с Сарнецким 1886 г., в 4 д.)
- Мąź w drodze (1887)
- Dzika różyczka
- Komedie
- Listy
Напишите отзыв о статье "Близинский, Иосиф"
Примечания
- ↑ Литературная энциклопедия. — В 11 т.; М.: издательство Коммунистической академии, Советская энциклопедия, Художественная литература. Под редакцией В. М. Фриче, А. В. Луначарского. 1929—1939
- ↑ 1 2 3 4 Близинский Иосиф // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Близинский, Иосиф
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
