Блинков, Всеволод Константинович

Всеволод Блинков
Общая информация
Полное имя	Всеволод Константинович Блинков
Родился	10 декабря 1918(1918-12-10) Новониколаевск, Советская Россия
Умер	30 сентября 1987(1987-09-30) (68 лет) Москва, СССР
Гражданство	СССР СССР
Рост	174 см
Вес	73 кг
Позиция	Полузащитник
Карьера
Клубная карьера*
1936—1939	Динамо (Новосибирск)
1940—1953	Динамо (Москва)	222 (13)
Тренерская карьера
1954—1960	Динамо (Москва)	тренер
1961	Динамо Москва
1962—1964	Динамо (Москва)	тренер
1965	Торпедо (Кутаиси)
1969	Торпедо (Кутаиси)
1970—1971	Крылья Советов (Куйбышев)
1972	Торпедо (Кутаиси)
1973—1974	Заря (Ворошиловград)
1977—1978	Динамо (Москва)	начальник команды
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Всеволод Константинович Блинков (10 декабря 1918, Новониколаевск, Советская Россия — 30 сентября 1987, Москва, СССР) — советский футболист и хоккеист, тренер.

Биография

Воспитанник команды техникума физкультуры в Новосибирске (1934-35). Один из лучших полузащитников послевоенных лет. Исключительно выносливый и трудолюбивый, выделялся ловкостью, высокой скоростью, самоотверженностью, хорошей позиционной игрой, пониманием партнеров. Обладал неиссякаемой энергией, особенно активен был в атаке. Владел поставленным ударом с правой ноги.

Выступал за команду «Динамо» (Новосибирск) — 1936—1939. В московском «Динамо» дебютировал 2 июля 1940 года с ЦДКА. Матч состоялся на стадионе «Динамо» и закончился со счетом 2-1 в пользу «Динамо».

Чемпион СССР 1940, 1945 и 1949 годов. Второй призёр чемпионатов 1946, 1947, 1948, 1950 годов; третий призёр чемпионата 1952 года. Финалист Кубка СССР 1945, 1949 и 1950 годов. Участник знаменитого турне по Великобритании. Капитан команды 1945, 1952 год. Чемпион Москвы 1942 (весна).

Великолепно играл нападающим в хоккей и хоккей с мячом, был многократным чемпионом страны в этих видах спорта, выступал за сборные страны и Москвы. Включался в cписок 22 лучших игроков сезона по хоккею с мячом (1951, 1952, 1954).

Начало тренерской работы — октябрь 1953 года. Образование — высшее физкультурное. Окончил в 1952 году школу тренеров при ГЦОЛИФКе.

Годы тренерской работы в московском «Динамо»: старший тренер команды — 1961 год. Тренер команды — 1953 (с октября)-1960, 1962-64. В 1977-78 гг был начальником команды.

Был помощником Михаила Якушина и Александра Пономарёва. В этом качестве причастен ко всем победам команды в 50-е-начале 60-х гг Особо большая его заслуга в достижениях дублирующего состава команды — чемпиона 1957 г и многократного призёра чемпионатов. Под его началом делали шаги в большой футбол Анатолий Коршунов, Генрих Федосов, Адамас Голодец, Валерий Урин, Дмитрий Шаповалов, Игорь Численко, Валерий Короленков, Эдуард Мудрик, Георгий Рябов и многие другие воспитанники динамовского дубля.

Начальник (1975-76) и старший тренер отдела футбола и хоккея московского городского совета общества «Динамо» — 1979-84 гг. Директор хоккейной СДЮШОР «Динамо» — 1985-87 гг.

Достижения

• Заслуженный мастер спорта СССР (1945 год).
• Заслуженный тренер РСФСР (1963 год).
• Чемпион СССР по футболу 1940, 1945 и 1949 годов.
• Финалист Кубка СССР по футболу 1945 и 1949 годов.
• В списке «33-х лучших футболистов страны» один раз. № 1 — 1948 год.
• Чемпион Москвы 1942 (весна) года.
• Чемпион СССР по хоккею с мячом 1951 и 1952 годов, серебряный призёр 1954 года.
• Лучший бомбардир чемпионатов СССР по хоккею с мячом 1951 (11 мячей) и 1952 (11 мячей) годов.
• Восьмикратный обладатель Кубка СССР по хоккею с мячом — 1941, 1947, 1949, 1950, 1951, 1952, 1953, 1954 годов.
• Чемпион СССР 1947 года по хоккею с шайбой.

Ссылки

• [www.fc-dynamo.ru/persons.php?pID=77&cID=6&persons_type=2&lp=%C1&persons_season=2007 Профиль В. К. Блинкова на www.fc-dynamo.ru]
• [www.bandysidan.nu/ibdb/playerinfo.php?SpelareID=6045&sprak=sve&land=3 Vsevolod Blinkov ]

Отрывок, характеризующий Блинков, Всеволод Константинович

Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.


В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.