Блинов, Николай Николаевич (этнограф)

Николай Николаевич Блинов
Дата рождения:	8 октября 1839(1839-10-08)
Место рождения:	с. Зашижемье, Орловский уезд, Вятская губерния
Дата смерти:	18 декабря 1917(1917-12-18) (78 лет)
Место смерти:	Сарапул, Вятская губерния
Страна:	Российская империя
Научная сфера:	этнография, история, краеведение, педагогика

Никола́й Никола́евич Блино́в (8 октября 1839, с. Зашижемье, Вятская губерния — 18 декабря 1917, Сарапул) — российский этнограф, краевед, педагог, писатель, священник, общественный деятель.

Биография

После окончания Вятской духовной семинарии в 1860 году служил священником в селе Карсовай Глазовского уезда Вятской губернии. С 1875 года — вольнослушатель юридического факультета Петербургского университета. В 1878 году вернулся на родину и стал внештатным иереем Сарапульского Вознесенского собора. В 1895 году переведён из Сарапула в село Бемыж под полицейский надзор, где служил священником в Свято-Троицкой церкви.

В 1895 году переписывался с В. Г. Короленко по поводу Мултанского дела. После оправдания мултанцев, не соглашаясь с решением суда, опубликовал книгу «Языческий культ вотяков» (1898), в которой доказывал, что жертвоприношения, в том числе и человеческие, у удмуртов некоторых местностей существовали. В связи с этим Блинов настаивал на необходимости просвещения удмуртов — открытия школ и церквей в удмуртских поселениях.

Вернувшись в Сарапул в 1906 году, был заштатным протоиереем, членом совета Вознесенского братства. Внёс значительный вклад в развитие краеведения. Его изданные труды по истории и краеведению Сарапула и Сарапульского уезда, Ижевского и Воткинского заводов, западной части Среднего Прикамья до сих пор находятся в активном обороте исторической науки. Член Русского географического общества, в 1871 году был удостоен бронзовой медали за статью о селе Карсовай.

Делегат I Всероссийского учительского съезда (1872). Издал удмуртскую азбуку «Лыдӟон» по «звуковому методу» и опробовал её в созданной им школе. Подготовил ряд хрестоматий, методических пособий. Его книга «Грамота» (1870) выдержала пять изданий и была отмечена премией Министерства народного просвещения. Активист Вятского губернского земства. Книга для крестьян в форме житейских рассказов Акима Простоты была удостоена золотой медали Министерства государственных имуществ.

Крупнейшие изданные труды

• Блинов Н. Н. [elibrary.unatlib.org.ru/pdfpreview/bitstream/handle/123456789/8418/knzh_pam_00074.pdf?sequence=3 Языческий культ вотяков]. — Вятка: Губерн. Тип., 1898. — 103 с.
• К столетнему юбилею Сарапула. Сарапул, 1880.
• Историко-статистическое описание Сарапульского уезда, Сарапула, Ижевского и Воткинского заводов. Сарапул, 1887.
• Сарапул и Среднее Прикамье. Былое и современность. Сарапул, 1908.

Литература

• Блинов Николай Николаевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Волкова Л. А. [www.udmurt.info/library/volkova/blinov.htm Н. Н. Блинов — просветитель и краевед] // Коробейников А. В. Н. Н. Блинов о древности Сарапула.
• Волкова Л. А. [www.ggpi.org/files/konfer.doc Просветительская деятельность Н. Н. Блинова] // История православия в Удмуртии и роль города Глазова в становлении православия в Удмуртии: материалы городской научно-практической конференции.
• Коробейников А. В. [books.google.ru/books?printsec=frontcover&id=oT1InbM4ArgC Н. Н. Блинов о древности Сарапула. Реконструкция древней истории города. Методика визуальной реконструкции Сарапульской крепости в виде макета, который передан музею истории Среднего Прикамья для экспонирования. Сопровождается публикацией книги Н. Н. Блинова.]
• Коробейников А. В. [cyberleninka.ru/article/n/po-krivoy-doroge-ili-k-chemu-privelo-nashu-nauku-zabvenie-trudov-nikolaya-blinova По кривой дороге, или к чему привело нашу науку забвение трудов о. Николая Блинова] // Иднакар: методы историко-культурной реконструкции. 2009. № 3.
• Чернова Г. В. [www.ggpi.org/files/konfer.doc Книги вятского священника Н. Н. Блинова в фонде ПНБ им. В. Г. Короленко] // История православия в Удмуртии и роль города Глазова в становлении православия в Удмуртии: материалы городской научно-практической конференции.

Ссылки

• [www.ural.ru/spec/ency/encyclopaedia-2-236.html Блинов, Николай Николаевич] // Уральская историческая энциклопедия

Отрывок, характеризующий Блинов, Николай Николаевич (этнограф)

– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.