Блонделл, Джоан

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Джоан Блонделл
Joan Blondell

Студийная фотография 1930-х годов
Дата рождения:

30 августа 1906(1906-08-30)

Место рождения:

Нью-Йорк, США

Дата смерти:

25 декабря 1979(1979-12-25) (73 года)

Место смерти:

Санта-Моника, США

Гражданство:

США США

Профессия:

актриса

Карьера:

1930—1979

Джоан Блонделл (англ. Joan Blondell; 30 августа 190625 декабря 1979) — американская актриса, номинантка на премию «Оскар» в 1951 году.





Биография

Юные годы

Роуз Джоан Блонделл (англ. Rose Joan Blondell) родилась в Нью-Йорке 30 августа 1906 года. Её отец, Эдди Джоан Блонделл мл., был комиком в водевилях, в исполнении которых принимала участие и её мать — Кэтрин Блонделл. В семье было ещё двое детей — её сестра Глория и брат Эдди. Первым большим достижением для Джоан Блонделл стала победа на конкурсе «Мисс Даллас» в 1926 году, где она участвовала под именем Роузбад Блонделл, а позже она заняла четвёртое место на конкурсе «Мисс Америка», который проходил в сентября того же года в Атлантик-Сити.

Джоан Блонделл обучалась в Университете Северного Техаса, а также посещала педагогический колледж в Дентоне, недалеко от Далласа. В 1927 году она решила стать актрисой и переехала в Нью-Йорк для выступлений на Бродвее. Первая заметная роль у неё была в пьесе «Аркада Пенни», где она играла вместе с Джеймсом Кэгни. Пьесе ставилась всего три недели, но привлекла внимание Эла Джонсона, который выкупил права на неё за $20,000. Затем он продал пьесу «Warner Bros.», с условием того, что Блонделл и Кэгни будут сниматься в её экранизации. Вскоре актриса переехала в Голливуд, где Джек Уорнер хотел изменить её имя на Инез Холмс, но она не согласилась. Экранизация «Аркады Пенни» с Блонделл и Кэгни вышла в 1930 году, но под названием «Праздник грешников». Они вместе снялись ещё раз в 1931 году в фильме «Враг общества» и в том же году Джоан Блонделл была включена в список WAMPAS Baby Stars.

Карьера

Джоан Блонделл за короткое время стала очень популярной актрисой, во многом благодаря образу блондинки с большими голубыми глазами. Её успех пришёлся на период Великой депрессии, во время которого она была одной из самых высокооплачиваемых артистов США. В это время актриса снималась на студии «Warner Bros.» и популярность фильмов с её участием делала большой вклад в доходы компании. Она, больше чем любая другая актриса, снялась в фильмах этой студии, называя себя при этом «рабочей лошадью Уорнеров».

В 1930-х годах наиболее известными фильмами с участием Джоан Блонделл стали «Ночная сиделка» (1931), «Сделай меня звездой» (1932), «Золотоискатели 1933-го» (1933), «Парад в огнях рампы» (1933), «Золотоискатели 1937-го» (1936) и «Фабрика грез» (1937).

В 1939 году Блонделл покинула «Warner Bros.», и в дальнейшие годы стала сниматься уже не так часто, и в основном во второстепенных ролях. Несмотря на это она по-прежнему оставалась популярной актрисой, что доказала её номинация на премию «Оскар» за лучшую женскую роль второго плана в фильме «Голубая вуаль» в 1951 году. В последующие десятилетия актриса запомнилась своими ролями в картинах «Цинциннати Кид» (1965), «Бриолин» (1978) и «Чемпион» (1979).

Помимо съёмок на большом экране актрисы много работала на телевидении. Она появилась в таких телесериалах, как «Сумеречная зона», «Шоу Дика Пауэлла», «Доктор Килдер», «Величайшее шоу на Земле», «Полицейская история», «Остров фантазий» и многих других.

За свой вклад в киноиндустрию США Джоан Блонделл удостоена звезды на Голливудской аллее славы.

Личная жизнь

Джоан Блонделл трижды была замужем. Её первым мужем и отцом её сына Нормана, который в будущем стал продюсером и режиссёром, был оператор Джордж Барнс, в браке с которым она была с 1922 по 1936 год. Сразу после развода она вновь вышла замуж, за актёра и певца Дика Пауэлла, от которого родила дочь Эллен. Их брак продлился до развода в 1944 году. Третьим мужем актрисы был продюсер Майк Тодд, вместе с которым прожила с 1947 по 1950 год.

Джоан Блонделл умерла от лейкемии 25 декабря 1979 года в своём доме в Санта-Монике, Калифорния в возрасте 73 лет и была похоронена в Гледейле.

Избранная фильмография

Напишите отзыв о статье "Блонделл, Джоан"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Блонделл, Джоан

Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.


Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.