Блонди (собака)
Бло́нди (нем. Blondi; 1941 — 30 апреля 1945, Берлин, Третий рейх) — немецкая овчарка, принадлежавшая Адольфу Гитлеру. Она была подарена фюреру Мартином Борманом в 1941 году и оставалась с Гитлером, даже когда тот переместился в бункер под Рейхсканцелярией в апреле 1945 года. В бункере Блонди принесла приплод из пяти щенков от немецкой овчарки Харасс, принадлежавшей вдове архитектора Пауля Трооста. Гитлер назвал одного из щенков Вольф («волк») в свою честь («благородный волк» — значение имени Адольф). Перед тем, как покончить с собой, фюрер приказал своему лечащему врачу Людвигу Штумпфеггеру умертвить Блонди, дав ей таблетки цианида. Когда в бункер вошли представители советских войск, они обнаружили трупы Блонди и Вольфа, судьба остальных четырёх щенков осталась неизвестной.
Блонди в искусстве
Образ Блонди использовался в ряде художественных фильмов. Среди них — советский фильм-эпопея «Падение Берлина».
В Красноярске поставили спектакль о судьбе щенков Блонди. Режиссёр постановки Артем Терехин. Спектакль поставлен по пьесе белорусского драматурга Дмитрия Богославского, автор идеи — Евгений Корняг.
См. также
Напишите отзыв о статье "Блонди (собака)"
Литература
- Траудль Юнге. Воспоминания секретаря Гитлера. До последнего часа. — М.: АСТ. 2005. — 224 с. — ISBN 5-17-029165-5
| |||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Блонди (собака)
– Пришел проститься.– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
