Блыскош, Иосиф Андреевич

Иосиф Андреевич Блыскош
Józefat Błyskosz
Депутат Первой Думы, 1906 г.
Дата рождения:	2 мая 1876(1876-05-02)
Место рождения:	с. Долгоброды Бельского уезда, Седлецкая губерния
Дата смерти:	14 января 1947(1947-01-14) (70 лет)
Гражданство:	Российская империя Российская империя Польша Польша
Вероисповедание:	Римско-католическое
Партия:	Национально-демократическая партия Польши, Польское коло
Род деятельности:	крестьянин, депутат Государственной думы I и II созывов от Седлецкой губернии

Иосиф Андреевич Блыскош (2 мая 1876 — 14 января 1947) — крестьянин, польский политический деятель, депутат Государственной думы I и II созывов от Седлецкой губернии.

Биография

Польский крестьянин из села Долгоброды Бельского уезда Седлецкой губернии. Окончил гминную школу. Землевладелец, обрабатывал собственный участок площадью 10 десятин. Активный участник Общества национального просвещения в Седлецкой губернии. Принимал участие в издании национально-патриотической литературы. В результате в 1897 году против него было возбуждено уголовное дело, впоследствии прекращенное. С 1903 года сотрудничал с Обществом опеки за униатами. Член Национально-демократической партии. Печатался в еженедельнике «Жиче Громадске» («Народная жизнь») и других изданиях.

20 апреля 1906 избран в Государственную думу I созыва от общего состава выборщиков Седлецкого губернского избирательного собрания. Состоял в Польском коло. Подписал заявление 27 членов Думы, поляков, «Об отношение Царства Польского к Российской империи по прежнему законодательству и Основным законам 23 апреля 1906 года». Участвовал в обсуждении аграрного вопроса, выступил за предоставление права проведения аграрной реформы местным автономным комитетам Царства Польского. Должен был выступить от имени Польского коло на общем заседании Думы по вопросу о свободе совести, но выступление не состоялось, так как Дума была распущена. За время деятельность в Думе Блыскош сэкономил несколько сот рублей, которые направил в родную деревню для открытия школы.

6 февраля 1907 избран во Государственную думу II созыва от общего состава выборщиков Седлецкого губернского избирательного собрания. Состоял в Польском коло. Член комиссии о свободе совести и аграрной комиссии. Выступил по поводу законопроекта «Об отмене взысканий за тайное обучение в Царстве Польском и Западном крае».

После роспуска Второй Думы вернулся на родину. Разочарованный примиренческой в отношении России политикой лидера Национально-демократической партии Р. Дмовского в 1908 вышел из её рядов. Тем не менее оставался политически активным, так Блыскош один из организаторов протестов против выделения Холмской губернии из состава Царства Польского. Был арестован, сослан в административном порядке, но бежал и скрывался в Виленской губернии под чужой фамилией. Опять арестован в декабре 1912, освобожден по амнистии в марте 1913.

После начала Первой мировой войны 1914—1918 агитировал против мобилизации поляков в российскую армию. В течение войны не вошёл ни в одно политическое объединение или партию, однако участвовал в борьбе за независимое Польское государство. В 1916 году после оккупации Польши германскими и австро-венгерскими войсками работал в Национальном совете и других организациях, добивавшихся независимости Польши. Этим привлёк внимание германских оккупационных властей, был арестован и посажен в тюрьму в Бяла-Подляске. После освобождения переехал на территорию, оккупированную Австро-Венгрией, где участвовал в деятельности Польской военной организации.

После установления независимости Польши был избран в Законодательный Сейм; работал в различных его комиссиях.

Литература

• [www.tez-rus.net/ViewGood30599.html Государственная дума Российской империи: 1906-1917. Б. Ю. Иванов, А. А. Комзолова, И. С. Ряховская. Москва. РОССПЭН. 2008.] C. 200-201.
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003750528#?page=480 Боиович М. М. Члены Государственной думы (Портреты и биографии). Первый созыв. М, 1906] С. 446.
• [elibrary.karelia.ru/book.shtml?levelID=012002&id=6771&cType=1 Первая Государственная Дума. Алфавитный список и подробные биографии и характеристики членов Государственной Думы.] — М.: Тип. Товарищества И. Д. Сытина, 1906. — 175 с.
• [ru.wikisource.org/wiki/%D0%A4%D0%B0%D0%B9%D0%BB:%D0%93%D0%BE%D1%81%D1%83%D0%B4%D0%B0%D1%80%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%B0%D1%8F_%D0%B4%D1%83%D0%BC%D0%B0_%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B2%D0%BE%D0%B3%D0%BE_%D0%BF%D1%80%D0%B8%D0%B7%D1%8B%D0%B2%D0%B0_%281906%29.pdf Государственная Дума первого призыва. Портреты, краткие биографии и характеристики депутатов.] — Москва: «Возрождение», 1906. С. 36.
• Brzoza Cz., Stepan K. Poslowie polscy w Parlamente Rosyjskim, 1906-1917: Slownik biograficzny. Warszawa, 2001.
• Российский государственный исторический архив]. Фонд 1278. Опись 1 (1-й созыв), Дело 90. Лист 34, 35; Опись 1 (2-й созыв). Дело 38; Дело 572. Лист 5 оборот; Фонд 1327. Опись 1.1905 г. Дело 143. Лист 182 оборот.

Отрывок, характеризующий Блыскош, Иосиф Андреевич

(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.