Блейз, Герберт
| Герберт Блейз англ. Herbert Blaize<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1960 — 1961 | |||
| Предшественник: | должность учреждена | ||
| Преемник: | Джордж Клайн | ||
| |||
| 1962 — 1967 | |||
| Предшественник: | Эрик Гейри | ||
| Преемник: | он сам как премьер Гренады | ||
| |||
| 1967 — 1967 | |||
| Предшественник: | он сам как главный министр Гренады | ||
| Преемник: | Эрик Гейри | ||
| |||
| 1984 — 1989 | |||
| Предшественник: | Николас Брэтуэйт как председатель Временного консультативного совета | ||
| Преемник: | Бен Джонс | ||
| Рождение: | 26 февраля 1918 Карриаку | ||
| Смерть: | 19 декабря 1989 (71 год) Сент-Джорджес | ||
| Супруга: | Венеция Блейз | ||
| Дети: | 6 | ||
| Партия: | Национальная партия Гренады Новая национальная партия Национальная партия | ||
Ге́рберт О́гастес Блейз (англ. Herbert Augustus Blaize; 26 февраля 1918, Карриаку — 19 декабря 1989, Сент-Джорджес) — гренадский консервативный политик и государственный деятель, глава правительства в 1960—1961, 1962—1967, 1984—1989 годах. Противник режимов Эрика Гейри и Мориса Бишопа. В 1984 году одержал победу на первых парламентских выборах после американской интервенции. Проводил политику сотрудничества с США.
Работа и депутатство
Родился на гренадском острове Карриаку в семье африканского происхождения. Служил в финансовом ведомстве колониальной администрации. Был учителем английского, занимался торговлей прохладительными напитками. В 1944—1952 годах на острове Аруба работал секретарём-стенографистом, затем начальником отдела нефтяной компании Largo Oil Transport Company[1].
В 1957 году Герберт Блейз был избран в законодательное собрание Гренады от округа, включающего острова Карриаку и Пти-Мартиника. Оставался депутатом гренадского парламента до конца жизни.
Противоборство с Эриком Гейри
С 1953 года Герберт Блейз активно занимался политикой. Он основал Национальную партию Гренады, которая с правых консервативных позиций противостояла радикально-популистской Объединённой лейбористской партии будущего диктатора Эрика Гейри. Конфронтация Блейза с Гейри более двух десятилетий определяла гренадский политический процесс.
В 1957 Герберт Блейз занял пост министра торговли и промышленности. В январе 1960 года стал главным министром Гренады. В марте 1961 уступил Эрику Гейри, но уже в сентябре 1962 вновь возглавил правительство. Оставался в этой должности четыре с половиной года. С марта 1967 Герберт Блейз — премьер ассоциированного с Великобританией государства Гренада.
В августе 1967 года к правительственной власти вновь пришёл Эрик Гейри. В 1974 году Гренада получила независимость В политике Гейри усиливались ультраправые черты. Постепенно на Гренаде установился диктаторский режим гейризма, опирающийся на Банду мангустов.
В 1976 году консервативная Национальная партия Герберта Блейза вступила в коалицию «Народный союз» с леворадикальной партией Новое движение ДЖУЭЛ Мориса Бишопа. Идейно-политические разногласия были оставлены ради общей цели — отстранения от власти Эрика Гейри. Однако по результатам выборов было объявлено о победе партии Гейри.
Альянс между Блейзом и Бишопом распался в марте 1979 года, когда Новое движение ДЖУЭЛ совершило переворот и пришло к власти. На острове установился марксистский режим. Оппозиция была практически запрещена. Герберт Блейз отбыл на Карриаку и временно отошёл от политики.
Премьерство 1980-х
В октябре 1983 года Морис Бишоп был свергнут и убит в результате внутрипартийного конфликта. Спустя несколько дней последовало вторжение США на Гренаду. Новое движение ДЖУЭЛ было отстранено от власти.
Перед выборами 1984 года консервативные и центристские политические силы учредили Новую национальную партию (ННП). В ней объединились Национальная партия Гренады Герберта Блейза, Национально-демократическая партия Джорджа Бризана, Демократическое движение Гренады Фрэнсиса Алексиса и Христианско-демократическая лейбористская партия Уинстона Уита[2]. ННП занимала правоцентристские позиции, отвергая политическое наследие радикальных режимов как Бишопа, так и Гейри. Лидером новой партии стал Герберт Блейз.
3 декабря 1984 состоялись выборы. Новая национальная партия получила более 58 % голосов, Объединённая лейбористская (сторонники Гейри) — 36 %, Патриотическое движение имени Мориса Бишопа — всего 5 %[3]. В силу особенностей избирательной системы ННП достались 14 из 15 парламентских мандатов. Премьер-министром Гренады вновь стал Герберт Блейз. Он возглавил также министерства внутренних дел, безопасности, индустриального развития, финансов, информации, торговли, планирования, по делам Карриаку и Пти-Мартиники.
Герберт Блейз был убеждённым консерватором, антикоммунистом и рейганистом[4]. Во главе правительства Гренады он проводил курс тесного военно-политического сотрудничества с США. Американские инструкторы занимались подготовкой гренадской полиции. В экономике делалась ставка на развитие туристического кластера и максимальное привлечение иностранных, прежде всего американских инвестиций. Был достроен международный аэропорт (строительство начато кубинцами в порядке сотрудничества с правительством Бишопа), созданы с американской помощью несколько небольших сборочных предприятий[5].
Оппозиция обвиняла Блейза в авторитарных методах правления. Возникли и внутрипартийные разногласия в ННП. В июле 1989 года Блейз учредил новую Национальную партию и 17 декабря на партийной конференции был избран её лидером. Однако два дня спустя Герберт Блейз скончался.
Герберт Блейз был женат, имел трёх сыновей и трёх дочерей.
Напишите отзыв о статье "Блейз, Герберт"
Примечания
- ↑ [www.gov.gd/biographies/herbert_blaize_bio.html Biography: Herbert Augustus Blaize]
- ↑ The Heritage Foundation / Timothy Ashby, President Caribbean Financial Consultants Arlington, Virginia. THE GRENADA RESCUE MISSION IS. NOT OVER.
- ↑ [www.ipu.org/parline-e/reports/arc/GRENADA_1984_E.PDF GRENADA. Date of Elections: 3 December 1984]
- ↑ [www.nytimes.com/1989/12/20/obituaries/herbert-blaize-71-grenada-chief-who-won-vote-after-the-invasion.html Herbert Blaize, 71, Grenada Chief Who Won Vote After the Invasion]
- ↑ [articles.latimes.com/1988-10-14/news/mn-4055_1_revolutionary-government Government, Economy Remain Shaky Despite High Hopes, U.S. Aid : Five Years Later, Grenada Still Bears the Scars of War]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Блейз, Герберт
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
