Блэк, Дэвидсон
| Дэвидсон Блэк |
Дэвидсон Блэк (р. 25 июля 1884, Торонто, Онтарио, Канада — 15 марта 1934, Пекин, Китай) — канадский медик и палеоантрополог, более всего известный за то, что дал название синантропу. Он был председателем Геологической службы Китая и членом Королевского общества. Отстаивал идею происхождения человека из Индии либо Индокитая.
Родился в семье юриста[1]. В юности был вынужден работать грузчиком в Компании Гудзонова залива, но уже тогда любил собирать окаменелости на берегу канадской реки Дон. Дружил с местными индейцами и выучил язык одного из племён. В 1906 году получил степень в области медицины в университете Торонто[2], затем изучал сравнительную анатомию, а в 1909 году получил право преподавать анатомию. В 1914 году полгода стажировался в Англии по нейрофизиологии и в это же время заинтересовался вопросом эволюции человека[3]. В 1917 году вступил в Канадский королевский медицинский корпус, в составе которого занимался лечением раненых канадских солдат, возвращавшихся с Первой мировой войны.
Блэк уволился из армии в 1919 году и отправился вместе с семьёй в Китай, чтобы работать в Пекинском объединённом медицинском колледже. Первоначально стал профессором нейрофизиологии и эмбриологии, в 1924 году был повышен до начальника отдела анатомии. В 1926 году начал заниматься поисками окаменелостей древних людей, в 1927 году получив на эти работы грант от Фонда Рокфеллера и сосредоточив свои поиски в области станции Чжоукоудянь. Несмотря на сложную военно-политическую обстановку, не покинул Китай. В ноябре 1928 года он отыскал нижнюю челюсть и несколько зубов и фрагментов черепа синантропа, что позволило получить от Рокфеллера новый грант, основать научно-исследовательскую лабораторию Кайнозоя и в итоге обнаружить полный череп. Большая часть обнаруженных Блэком экспонатов на сегодняшний день утрачена: они либо погибли при попытке вывести их из Китая после начала японского вторжения, либо были захвачены японцами при разграблении лаборатории Блэка после взятия Пекина.
В 1931 году Блэк был награждён медалью Даниэля Жиро Национальной академией наук США[4]. Умер в Китае в 1934 году от сердечной недостаточности.
Напишите отзыв о статье "Блэк, Дэвидсон"
Примечания
- ↑ [www.bookrags.com/biography-davidson-black-wsd/ Davidson Black Biography | World of Scientific Discovery Biography] at www.bookrags.com
- ↑ Pritchett, Samantha [www.mnsu.edu/emuseum/information/biography/abcde/black_davidson.html Davidson Black]. EMuseum(недоступная ссылка — история). Minnesota State University, Mankato (2001 (edited 2008 by Lillian Dolentz)). Проверено 10 августа 2009. [web.archive.org/20030927134306/www.mnsu.edu/emuseum/information/biography/abcde/black_davidson.html Архивировано из первоисточника 27 сентября 2003].
- ↑ Swinton, W E. Physician contributions to nonmedical science: Davidson Black, our Peking man., стр. 1251–3.
- ↑ [www.nasonline.org/site/PageServer?pagename=AWARDS_elliot Daniel Giraud Elliot Medal](недоступная ссылка — история). National Academy of Sciences. Проверено 16 февраля 2011. [web.archive.org/20060102123628/www.nasonline.org/site/PageServer?pagename=AWARDS_elliot Архивировано из первоисточника 2 января 2006].
Ссылки
- [bigenc.ru/text/1870740 Блэк] // «Банкетная кампания» 1904 — Большой Иргиз. — М. : Большая Российская энциклопедия, 2005. — С. 615. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—, т. 3). — ISBN 5-85270-331-1.</span>
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Блэк, Дэвидсон
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
