Блюм, Питер
Блюм Питер | |
Дата рождения: | |
---|---|
Место рождения: | |
Дата смерти: | |
Место смерти: | |
Гражданство: |
Питер Блюм (англ. Peter Blume; 27 октября 1906, Сморгонь — 30 ноября 1992, Нью Милдфорд) — американский художник и скульптор, создававший свои работы в таких различных стилях, как реализм, пуризм, кубизм, прецизионизм и сюрреализм.
Жизнь и творчество
Питер Блюм родился в Российской империи (ныне Белоруссия), в еврейской семье, которая в 1912 году эмигрирует в Америку и оседает в Нью-Йорке, в Бруклине. Живопись и скульптуру изучал в различных учебных заведениях Нью-Йорка — Альянсе образования (Educational Alliance), Институте дизайна и изящных искусств (Beaux-Arts Institute of Design), Нью-Йоркской студенческой лиги искусства (Art Students League of New York). В 1926 художник открывает свою собственную студию. В своей творческой деятельности Блюм сотрудничает с такими художниками, как Рафаэль и Исаак Сойеры, выставлет свои работы у галериста Чарльза Даниеля. Творчество Блюма пользовалось покровительством семейства Рокфеллеров. В 1931 году художник вступает в брак с Грейс Дуглас, однако детей они не имели.
В своих ранних работах — рисунках и графических композициях, карикатурах — Блюм копировал технику эпохи Возрождения. Затем начал писать масляными красками на полотне. В 1932 году он получает стипендию от фонда Гуггенхайма и год проводит в учебной поездке в Италии. В 1934 году П.Блуме добивается первого большого успеха, завоевав своей картиной Южнее Скрэнтона (South of Scranton) главный приз на международной выставке, организованной питтсбургским Институтом Карнеги. Полотно это было создано по впечатлениям путешествия автора по сельским дорогам Пенсильвании. В 1934—1937 годах художник пишет политически ангажированное. антифашистское полотно Вечный город (Eternal City) с изображением Б.Муссолини на фоне римского Колизея. Картина была подвергнута критике в современной прессе. П. Блюм также работал в секции живописи и скульптуры министерства финансов США.
Многие написанные во время и после Второй мировой войны картины П. Блюма имеют острое общественное и политическое значение. Так, его сюрреалистическое полотно Скала (The Rock) (1944—1948) посвящена трагедии мировой войны. Картина Воспоминание о потопе (Recollection of the Flood) (1969) была создана в память о наводнении при разливе реки Арно, затопившей в 1966 году Флоренцию. Написанная в 1979 картина Метаморфозы (The Metamorphoses) переосмысливает древнегреческую легенду о Девкалионе и Пирре, давшим новое начало человечеству после Всемирного потопа.
Напишите отзыв о статье "Блюм, Питер"
Литература
- Peter Blume: Nature and Metamorphosis. Edited by Robert Cozzolino. University of Pennsylvania Press, 2015. — 352 pp.
- Harnsberger, R.S. (1992). Ten precisionist artists : annotated bibliographies [Art Reference Collection no. 14]. Westport, CT: Greenwood Press. ISBN 0-313-27664-1
- Trapp, F. (1987). Peter Blume. New York: Rizzoli. ISBN 0-8478-0854-8
Дополнения
- [www.tendreams.org/blume.htm Избранное полотна П. Блюма на Ten Dreams Galleries]
- [www.factmonster.com/ce6/people/A0808007.html биография П. Блюма в Колумбианской энциклопедии] в factmonster.com
- [www.metmuseum.org/Works_of_Art/viewOne.asp?dep=21&viewMode=1&item=42.155 Работы Питера Блюма]
Отрывок, характеризующий Блюм, Питер
Балашев сказал, почему он действительно полагал, что начинателем войны был Наполеон.– Eh, mon cher general, – опять перебил его Мюрат, – je desire de tout mon c?ur que les Empereurs s'arrangent entre eux, et que la guerre commencee malgre moi se termine le plutot possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.] – сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми приятелями, несмотря на ссору между господами. И он перешел к расспросам о великом князе, о его здоровье и о воспоминаниях весело и забавно проведенного с ним времени в Неаполе. Потом, как будто вдруг вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации, и, помахивая правой рукой, сказал: – Je ne vous retiens plus, general; je souhaite le succes de vorte mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] – и, развеваясь красной шитой мантией и перьями и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
Балашев поехал дальше, по словам Мюрата предполагая весьма скоро быть представленным самому Наполеону. Но вместо скорой встречи с Наполеоном, часовые пехотного корпуса Даву опять так же задержали его у следующего селения, как и в передовой цепи, и вызванный адъютант командира корпуса проводил его в деревню к маршалу Даву.
Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.