Бляшке, Вильгельм

Вильге́льм Иога́нн Эуге́н Бля́шке
нем. Wilhelm Johann Eugen Blaschke
Место рождения:	Грац, Австрия
Научная сфера:	Математика, геометрия
Место работы:	Гамбургский университет
Альма-матер:	Венский университет
Известные ученики:	Ш.-Ш. Черн
Известен как:	Математик, геометр
Награды и премии:

Вильге́льм Иога́нн Эуге́н Бля́шке (13 сентября 1885 — 17 марта 1962) — австрийский геометр, основатель и руководитель Гамбургской геометрической школы, создатель интегральной геометрии, член национальной академии наук и лауреат Государственной премии Германской Демократической Республики.

Биография

Вильгельм Бляшке родился в 1885 г. в Граце (Австрия). Его отец, Иосиф Бляшке, преподавал начертательную геометрию в местном реальном училище, был образованным математиком, особенно высоко ценившим творчество Якоба Штейнера и живо интересовался вопросами истории науки.

После окончания средней школы Вильгельм Бляшке сначала учился в университете в Граце, а затем в Вене, где его учителем был известный геометр Виртингер. Получив в 1908 году докторскую степень, В. Бляшке несколько лет странствовал по разным университетам, стремясь усовершенствовать свои знания под руководством крупнейших геометров мира. Он слушал лекции Штуди (англ.) в Боннском университете, работал под руководством Бьянки в университете в Пизе, работал в университете в Грейфсвальде (Северная Германия) с Энгелем и учился у Гильберта и Клейна в Гёттингенском университете.

Преподавательскую деятельность В. Бляшке начал доцентом в Боннском университете. Затем он переменил целый ряд высших учебных заведений (в Грейфсвальде, Праге, Лейпциге, Кёнигсберге, Тюбингене), не задерживаясь ни в одном из них на сколько-нибудь длительный срок. Из университетов и институтов, где он преподавал в молодости, В. Бляшке охотнее всего вспоминал впоследствии Высшую техническую школу в Праге, где в 1913—1915 годах он работал на одной кафедре с Густавом Герглоцем.

В 1919 году В. Бляшке был приглашён профессором вновь открытого Гамбургского университета, — и здесь он оставался вплоть до самой смерти. Дважды (в 1926 и 1941 годах) В. Бляшке избирался деканом математико-естественного факультета этого университета, а в 1927/1928 г. он был даже ректором Гамбургского университета. В течение долгих лет В. Бляшке являлся руководителем математического семинара Гамбургского университета. Он был основателем (и в течение многих лет — главным редактором) издаваемых этим семинаром «Трудов» (Hamburger Abhaundlungen). Обладал замечательным педагогическим талантом. Воспитал многих выдающихся геометров, включая Шпернера (англ.), Черна, Сантало (англ.), Хадвигера и Фейеш Тота.

В. Бляшке любил путешествовать и читал лекции в Италии и в Испании, в Турции и в Латинской Америке. Он неоднократно бывал в СССР. Он принимал участие в I Всесоюзном математическом съезде в Харькове в 1930, в III Всесоюзном математическом съезде в Москве в 1956 и в Международной конференции по тензорной дифференциальной геометрии в Москве в 1934 г.

Политика

В. Бляшке был членом нацистской партии. В период фашистского господства в Германии он сделал несколько заявлений, о которых он имел все основания сожалеть впоследствии.

Научная деятельность

В 1912 году В. Бляшке дал, возможно, самое элегантное доказательство неизгибаемости замкнутых гладких выпуклых поверхностей.

В книге «Круг и шар», вышедшей на немецком языке в 1916 году, создал важный метод доказательства теорем о выпуклых телах, где по-видимому независимо введена метрика Хаусдорфа. Ключевое утверждение, на котором базируется тот метод, сейчас называется теоремой выбора Бляшке.

В 1938 г. вместе со своим учеником Герритом Болем опубликовал книгу «Геометрия тканей», основная идея которой состоит в построении «топологической дифференциальной геометрии», то есть в изучении тех локальных дифференциально-геометрических свойств геометрических объектов, которые сохраняются при топологических преобразованиях. За последующие 70 лет в этом направлении написано огромное количество работ, лежащих на стыке геометрии и алгебры.

В середине 1930-х годов Бляшке и его ученики (аргентинец Сантало (англ.), румын Мендель Хаймович, швейцарец Хадвигер и работающий в США китаец Черн) создали так называемую «интегральную геометрию» — науку, тесно связанную с более старыми исследованиями о так называемых «геометрических вероятностях», то есть о мерах во множествах различных геометрических объектов. По прошествии 70 лет эта область геометрии продолжает активно развиваться и поражает глубиной и богатством своих идей.

Книги

Переведённые на русский язык

• [ilib.mirror1.mccme.ru/djvu/geometry/krug&shar.htm Круг и шар], М.: Наука, 1967
• Дифференциальная геометрия, М.: ОНТИ, 1935
• [mi.mathnet.ru/umn8955 Лекции по интегральной геометрии], Успехи мат. наук, вып. 5 (1938), с. 96-149
• Введение в дифференциальную геометрию, М.: Гостехиздат, 1957; 2е изд. — Ижевск: Регулярная и хаотическая динамика, 2000 [ISBN 5-7029-0342-0]
• [ilib.mirror1.mccme.ru/djvu/mp2/mp2-2.htm Греческая и наглядная геометрия], Математическое просвещение, вып. 2 (1957), с. 111—130; вып. 3 (1958), с. 101—138
• Введение в геометрию тканей, М. Физматгиз, 1959

Другие

• Gesammelte Werke, Thales, Essen 1985
• [quod.lib.umich.edu/cgi/t/text/text-idx?c=umhistmath;idno=ABN4015 Vorlesungen über Differentialgeometrie], 3 Bde., Springer, Grundlehren der mathematischen Wissenschaften 1921-1929 (Bd.1 Elementare Differentialgeometrie, Bd.2 Affine Differentialgeometrie, Bd.3 Differentialgeometrie der Kreise und Kugeln, 1929)
• Nicht-Euklidische Geometrie und Mechanik I, II, III. Leipzig : B.G.Teubner (1942)
• Zur Bewegungsgeometrie auf der Kugel. In: Sitzungsberichte der Heidelberger Akademie der Wissenschaften (1948)
• Kinematik und Quaternionen. Berlin : VEB Deutscher Verlag der Wissenschaften (1960)
• mit Kurt Leichtweiß: Elementare Differentialgeometrie. Berlin : Springer (5. Aufl. 1973)
• Reden und Reisen eines Geometers. Berlin : VEB Deutscher Verlag der Wissenschaften (1961; 2., erw. Aufl.)
• Mathematik und Leben, Wiesbaden, Steiner 1951
• Projektive Geometrie, 3.Aufl., Birkhäuser 1954
• Analytische Geometrie, 2.Aufl., Birkhäuser 1954
• Vorlesungen über Integralgeometrie, VEB, Berlin 1955
• Ebene Kinematik, Oldenbourg, München 1956
• mit Gerrit Bol Geometrie der Gewebe. Topologische Fragen der Differentialgeometrie, Grundlehren der mathematischen Wissenschaften, Springer 1938
• Griechische und anschauliche Geometrie, Oldenbourg 1953

См. также

• Теорема выбора Бляшке
• Произведение Бляшке

Литература

• И. М. Яглом, “Вильгельм Бляшке (некролог)”, УМН, 18:1(109) (1963), 135–143
• И. М. Яглом. Вильгельм Бляшке и его книга по теории выпуклых тел, в русском переводе книги В. Бляшке [ilib.mirror1.mccme.ru/djvu/geometry/krug&shar.htm Круг и шар], М. Наука, 1967, с. 201—227

Ссылки

• Джон Дж. О’Коннор и Эдмунд Ф. Робертсон. [www-groups.dcs.st-and.ac.uk/~history/Biographies/Blaschke.html Бляшке, Вильгельм] (англ.) — биография в архиве MacTutor.

Отрывок, характеризующий Бляшке, Вильгельм

– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.
– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!