Бней-Исраэль (Кашмир)

К:Википедия:Страницы на КУ (тип: не указан)

Колена Израилевы
Колена Рувим Симеон Левий Иуда Дан Неффалим Гад Асир Иссахар Завулон Иосиф Манассия Ефрем Вениамин
Связанные темы Колена Израилевы Уделы колен Израилевых Десять потерянных колен

Кашмирцы, населяющие север Индии и Пакистана, согласно легенде являются потомками десяти потерянных колен Израиля. Об этом впервые упомянул знаменитый мусульманский ученый XI века персидского происхождения Абу Рейхан Аль-Бируни, утверждая, что кашмирцы в те времена не позволяли никому, кроме евреев, вступать на территорию своей страны. Живший в 17-ом веке французский врач Франсуа Бернье и сэр Фрэнсис Юнгасбэнд в 1800 годах исследовали этот регион. Они в своих исследованиях отмечали физиономические схожести кашмирцев и евреев, особенно «очертания их лиц, светлость кожи, орлиные носы и аналогичные формы головы». Бернье отмечал, что если сходство черт между одним народом и другим может вообще служить указанием, то кашмирцы с их еврейскими чертами лица безусловно могли бы считаться народом еврейского происхождения. В Географическом Словаре А. К. Джонстона на странице 250, под заголовком «Кашмир» говорится:

«Местные жители обладают высоким, крепким телосложением, с мужественными чертами; женщины хорошо сложены и привлекательны, их нос с горбинкой и черты лица напоминают еврейские».

Современный исследователь путешественник Хольгер Керстен пишет:

«Население Кашмира во многих отношениях отличаются от других жителей Индии. Внешность, черты лица, образ жизни, поведение, моральные устои, характер, одежда, язык, привычки, обычаи, традиции – все это свидетельствует об израильском происхождении»

Х. Керстен в своем труде отмечает, что названия многих местностей Кашмира и некоторые бытовые термины кашмирцев происходят с еврейского языка. Ещё одна удивительная данность, что «большинство жителей Кашмира предпочитают варёную рыбу, которую здесь называют „фари“, — как напоминание о времени, предшествовавшем исходу из Египта; „Мы помним рыбу, которую в Египте мы ели даром, огурцы и дыни, и лук, и репчатый лук и чеснок“ (Числа 11:5). Многие старые могилы в Кашмире ориентированы с востока на запад согласно иудейским традициям, в то время как исламские захоронения непременно располагаются с севера на восток. В Харвоне, Райпуне, Саид Бладур Сахибе, Кукар Нагхе и Авантипуре можно увидеть много подобных могил. В 1899 году Мирза Гулям Ахмад, основатель Ахмадийской мусульманской общины, выдвинул теорию, что Иисус Христос пережил распятие и отправился в Кашмир, чтобы найти и проповедовать своё благовестие к потерянным коленам Израиля. По словам Гулама Ахмада, Иисус жил в Кашмире, там он женился, и у него были дети. Он умер в возрасте 120 лет, и был похоронен в городе Сринагар. Его гробница известна под названием Роза-бал.

Языковое/терминальное сходство

То, что многие названия местностей в Кашмире похожи на древнееврейские слова, это также подтверждают теорию о еврейском происхождении кашмирцев. Название Кашмира на местном языке звучит как „Кашер“, она происходит с еврейского слова „Кашир“ (на иврите: כשיר), что означает „Как в Сирии“. Долина Кашмира, считающийся местом обитания Десяти Потерянных Племен, на местном языке имеет название „Баг-и-Сулейман“ (Сад Соломона). Связь между Кашмиром и древним Израилем также усиливается такими кашмирскими местностями, как „Могила Моисея“ и „Трон Соломона“. В Кашмире также существует легенда, что сорока летняя скитания еврейского народа в пустыне, фактически покрывала земли с Ближнего Востока до Кашмира, и, что настоящей Обетованной землей является Кашмир. Названия около 350 местностей в Кашмире имеют некоторое сходство с названиями местностей на Святой Земле. К ним относятся:

Бетпур (на иврите „Бет Пеор“)
Гора Наво (на иврите, гора „Небу“)
Гора Фасги (на иврите, гора „Писгах“)
Мамре (на иврите „Мамре“)
Амариа (на иврите „Амариа“)
Бирсу (на иврите „Бирша“)
Харвон (на иврите „Харан“) и т. д.
Связь между Израилем и Кашмиром ярче всего проявляется лингвистически, то есть, в языке. Кашмирский язык отличается от остальных наречий Индии, восходящих к санскриту. Развитие языка этой провинции происходило под влиянием иврита. Ученый Абдул Ахад Азад пишет:

«Кашмирский язык берет начало в древнееврейском. Согласно преданию, в древние времена здесь селились еврейские племена, и постепенно их язык трансформировался в современное кашмирское наречие. В иврите не мало слов, имеющих очевидную связь с кашмирскими».

См. также

• [www.e-reading.club/chapter.php/146071/6/Hassnaiin_-_V_poiskah_istoricheskogo_Iisusa.html „Племя Израилево в Кашмире“]
• [www.youtube.com/watch?v=PqDrFk49Vkc Видео: „Народы Кашмира потомки пропавших Колен Израиля“]
• [www.jewishvirtuallibrary.org/jsource/judaica/ejud_0002_0011_0_10803.html „Kashmir“. Jewish Virtual Library»] («Кашмир». Еврейская виртуальная библиотека)

Отрывок, характеризующий Бней-Исраэль (Кашмир)

Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских