Боак
| Город
Боак
Показать/скрыть карты
|
Боак — муниципалитет в провинции Мариндуке на Филиппинах. Административный центр провинции. Численность населения — 48 504 чел.(2000). Для внутренних перевозок используется автомобильный транспорт. Наиболее крупное торговое учреждение — общественный рынок.
Содержание
История
История города тесно связана с историей провинции. Наиболее значительное событие — японская оккупация страны и освобождение от японцев во время Вторая мировая войнаВторой мировой войны.
Из событий местного значения интересно следующее. 10 мая 2008 г. в Боаке отмечали местный праздник (Mahal na Birhen ng Biglang-Awa), повященный 30-летию канонической коронации Блаженной Девы Марии. Такой культ Девы Марии у местных жителей сложился после события 1621 г., когда испанцы установили здесь статую Девы Марии. Чуть позже у берегов округа Лайлай появилась многочисленная эскадра мавров(моро). В битве погибло много христиан, но эскадру мавров разбросал налетевший внезапно ураган. Это событие было воспринято, как чудо, совершенное Девой Марией.
Образование
Высшее образование можно получить в четырех учебных зведениях, в технологическом и морском институтах, в государственном колледже Мариндуке и в колледже Св. Марии. Еще пять учебных заведений дают среднее специальное. Еще в Боаке насчитывается несколько десятков средних и начальных школ.
Туризм
Для туристов здесь могут быть интересными такие достопримечательности, как водопад Кабугсакан, курорт Вилья Карлос, пляж на побережье между микрорайонами Малигая и Кавит, гостиница Сузана-Инн, городской собор, мини-музей Каса-Реаль, мемориальная школа дона Луиса Идальго, городская арена. На арене проходят празднества во время Фестиваля Морионов(См. в статье о провинции Мариндуке).
Напишите отзыв о статье "Боак"
Ссылки
- [www.boac.gov.ph/lgu_page.htm Boac, Marinduque official website]
Отрывок, характеризующий Боак
– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.– Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous ai jamais vu… [Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.]
– C'est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
