Бобан, Звонимир

Звонимир Бобан
Общая информация
Прозвище	Zorro, Zvone
Родился	Имотски, СР Хорватия, СФРЮ
Гражданство	СФРЮ, Хорватия Хорватия
Рост	183 см
Вес	79 кг
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1985—1991	Динамо (Загреб)	109 (45)
1991—1992	Бари	17 (2)
1992—2001	Милан	178 (20)
2001—2002	Сельта	4 (0)
Национальная сборная**
1988—1991	Югославия	7 (1)
1990—2000	Хорватия	51 (12)
Международные медали
Чемпионаты мира
Бронза	Франция 1998
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Зво́нимир Бо́бан (род. 8 октября 1968, Имотски) — югославский и хорватский футболист, бронзовый призёр чемпионата мира 1998 года. «Мастер стандартов».

Клубная карьера

Дебютировал в 1985 г. в клубе «Динамо» (Загреб). Вошёл в состав юношеской сборной Югославии, выигравшей чемпионат мира среди юношей в 1987 г., и после этого в возрасте 18 лет стал самым молодым капитаном в истории загребского «Динамо» (в 2001 г. этот рекорд побил Нико Краньчар).

Бобан стал национальным героем Хорватии после эпизода 13 мая 1990 г., когда матч в Загребе между местным «Динамо» и белградской «Црвеной Звездой» превратился в побоище между болельщиками. После того, как в стычки вмешалась полиция, Бобан тоже вмешался в драку и ударил полицейского, ударившего одного из болельщиков «Динамо». Эта история попала в фокус внимания общественности, взбудораженной недавней победой сторонников преобразования Югославии в конфедерацию на выборах в Хорватии, и считается одним из эпизодов в развитии внутриюгославского кризиса, приведшего к гражданской войне. Бобан был дисквалифицирован Федерацией футбола Югославии на 6 месяцев и не смог принять участие в финальном турнире чемпионата мира 1990 г. Сезон 1990/91 стал последним для участия хорватских команд в Чемпионате Югославии, где «Динамо» заняло второе место, а Бобан забил 15 мячей в 26 матчах.

Летом 1991 года принял предложение «Милана», сумма отступных составила 8 миллионов евро . На тот момент итальянским командам разрешалось заявлять только троих легионеров, поэтому клуб решил не рисковать и предоставить Бобану возможность адаптироваться в новом для него чемпионате, выступая за «Бари». По итогам Серии А 1991/92 «Бари» занял 15-е место и покинул высший дивизион, однако качество игры Бобана убедило руководство «Милана» позволить ему начать следующий сезон в красно-чёрной футболке. С того момента, он играл за «Милан» в течение девяти сезонов подряд, проделав путь от запасного до одного из ключевых игроков команды. В августе 2001 года вновь был отдан в аренду, на сей раз в выступавшую в Премьер Лиге Испании «Сельту». Однако, испытывая трудности с попаданием в стартовый состав нового клуба, Бобан принял решение завершить профессиональную карьеру в октябре того же года, вскоре после своего 33-го дня рождения.

Национальные сборные

В 1987 году выиграл чемпионат мира вместе с молодёжной сборной Югославии, сыграв в 6 матчах и забив 3 гола. По результатам голосования, занял второе место в списке лучших игроков первенства, уступив лишь партнеру по команде.

С 1988 по 1990 год провел 7 матчей и забил 1 гол за взрослую сборную Югославии.

После распада Югославии провел 51 матч в составе сборной Хорватии, в том числе на чемпионатах Европы и Мира. На его счету 12 забитых мячей.

Достижения

• Чемпион мира среди игроков не старше 20 лет в составе Югославии (1987)
• Лучший игрок Хорватии (1991, 1999)
• Четырёхкратный победитель Серии А в составе «Милана» (1992/93, 1993/94, 1995/96, 1998/99)
• Победитель Лиги Чемпионов в составе «Милана» (1993/94)
• Обладатель Суперкубка УЕФА в составе «Милана» (1994)
• Бронзовый призёр Чемпионата Мира в составе сборной Хорватии (1998)

Личная жизнь

Имеет ученую степень профессора исторических наук при Загребском Университете. Владеет рестораном в центре Загреба. Работает спортивным аналитиком на хорватском и итальянском телевидении. В свободное время играет в теннис. Его приятелем является прославленный хорватский теннисист Горан Иванишевич.

С 1994 года женат на Леонарде Бобан. Пара воспитывает 5 детей, 4 из которых приемные.

По собственному признанию не желает становиться тренером, так как «пожертвовал футболу достаточно много нервов будучи игроком».

Ссылки

• [www.vecernji.hr/newsroom/news/croatia/3261638/index.do Интервью vecernji.hr]  (хорв.)
• [reprezentacija.rs/index.php?option=com_content&view=article&id=918 Биография и статистика на сайте сборной Сербии по футболу]  (серб.)

Отрывок, характеризующий Бобан, Звонимир

– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.