Бобич, Фреди

Фреди Бобич
Общая информация
Родился	30 октября 1971(1971-10-30) (52 года) Марибор, СФРЮ
Гражданство
Рост	188 см
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
1977—1980	Бад Каннстатт
1980—1986	Штутгарт
1984—1990	Штутгартер Кикерс
Клубная карьера*
1990—1992	Дитцинген	62 (32)
1992—1994	Штутгартер Кикерс	62 (26)
1994—1999	Штутгарт	148 (69)
1999—2002	Боруссия (Дортмунд)	56 (17)
2002	→  Болтон Уондерерс	15 (4)
2002—2003	Ганновер 96	27 (14)
2003—2005	Герта	54 (8)
2006	Риека	8 (2)
Национальная сборная**
1994—2004	Германия	37 (10)
Тренерская карьера
2009—2010	Черноморец (Бургас)	управляющий директор
2010 — н. в.	Штутгарт	спортивный директор
Международные медали
Чемпионаты Европы
Золото	Англия 1996
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Фре́ди Бо́бич (словен. Fredi Bobič; 30 октября 1971, Марибор) — немецкий футболист словенско-хорватского происхождения, играл на позиции нападающего. Сейчас является спортивным директором клуба Штутгарт.

Карьера

Фреди Бобич родился в Мариборе в семье словенского отца и хорватской матери, с которыми он эмигрировал в ФРГ. В возрасте 6-и лет Бобич начал играть в футбол в клубе «Бад Каннстатт», затем играл за молодёжный состав «Штутгарта» и «Штутгартер Кикерса», с которым Бобич стал победителем молодёжного чемпионата Германии. Его кумирами в молодости были Марко Ван Бастен и Ханси Мюллер, манере игры которых Бобич старался подражать.

В 1990 году Бобич начал выступать за свою первую взрослую команду, клуб «Дитцинген», а уже во втором своём сезоне стал лучшим бомбардиром зоны Баден-Вюртемберг Оберлиги с 19-ю мячами. После этого успеха Бобич перешёл в клуб второй бундеслиги «Штутгартер Кикерс», а ещё через два года перешёл в клуб первой бундеслиги «Штутгарт», за который Бобич выступал ещё в пору молодёжных составов. В «Штутгарте» и в первой бундеслиге Бобич дебютировал в первом туре сезона 1994/95 в матче с «Гамбургом», выйдя за замену на 73-й минуте встречи и сразу же забив гол, принесший победу его команде 2:1. В «Штутгарте» Бобич провёл 5 лет, являясь частью знаменитого «магического треугольника» команды, который, помимо Бобича, включая Красимира Балакова и Джоване Элбера.

В 1999 году Бобич перешёл в клуб «Боруссия» (Дортмунд), где он в первые два сезона забил 17 голов в 53-х встречах, но в сезоне 2001/02 Бобич перестал попадать в состав команды, проведя за полгода лишь 3 матча в чемпионате, по той причине, что главный тренер клуба Маттиас Заммер делал ставку на Марсио Аморозо, Яна Коллера и Эвертона, зимой 2002 года Бобич на правах аренды уехал в английский клуб «Болтон Уондерерс», в котором провёл 15 матчей и забил 4 гола. За несколько часов до окончания летнего трансферного окна 2002 Бобич подписал контракт с клубом «Ганновер 96», вышедшего в бундеслигу, в «Ганновере» Бобич вновь стал забивать, поражая ворота соперников команды в каждом втором матче, после чего был вызван Руди Фёллером в сборную Германии, за которую Бобич не выступал на протяжении 4-х лет. После «Ганновера» Бобич играл за «Герту», после завершения контракта с Бобичем, «Герта» не захотела продлевать соглашение с игроком, и Бобич полгода был без команды. В январе 2006 года Бобич подписал контракт с хорватским клубом «Риека», в котором летом того же года завершил спортивную карьеру.

В сборной Германии Бобич дебютировал 12 октября 1994 года в Будапеште в матче со сборной Венгрии. Бобич участвовал с национальной командой на чемпионате Европы в 1996 году, где немцы стали лучшей командой «Старого света», а сам Боич провёл три матча на турнире — с Чехией, с Италией на групповой стадии и в четвертьфинале с Хорватией. 22 февраля 1998 года с игре Саудовской Аравией Бобич провёл свой последний, в 1990-е годы, матч в футболке национальной команды. В 2002 году Бобич вернулся в сборную Германии, сыграв в матче с Нидерландами, в котором забил единственный мяч своей команды, а немцы проиграли 1:3. В 2004 году Бобич в составе сборной поехал на Евро-2004, где провёл два матча с Нидерландами и Латвией, этот матч, сыгранный 19 июня, стал последней игрой Бобича в составе «бундестим».

После завершения карьеры игрока Бобич стал послом «Немецкого союза пожарных команд», эта должность была дана игроку за вклад, который он сделал в фонд союза. В 2006 году Бобич стал аналитиком на телеканале DSF, в том же году вошёл в экспертную группу на телеканале Премьер. В 2007 году Бобич снялся в музыкальном видеоклипе группы Ich+Ich, где он сказал одну-единственную фразу: «Мы все из звёздной пыли». В 2008 году Бобич участвовал в телевизионной игре «Torpiraten» на телеканале Nickelodeon. Помимо этого, Бобич является футбольным экспертом на радиостанции Privatsender, где он анализирует матчи в дни футбольных туров. В марте 2009 года Бобич объявил, что он начинает работу в качестве управляющего директора клуба «Черноморец» (Бургас), подписав контракт до лета 2014 года, главным тренером «Черноморца» является бывший партнёр Бобича по «Штутгарту» Красимир Балаков.

Бобич женат, имеет двух дочерей. Любит не только футбол, но и американский футбол и баскетбол. Часто посещает Нью-Йорк, являющийся любимым городом Бобича.

Достижения

Командные

• Чемпион Европы: 1996
• Обладатель кубка Германии: 1997
• Обладатель кубка Хорватии: 2006

Личные

• Лучший бомбардир чемпионата Германии: 1996 (17 голов)

Ссылки

• [www.fredibobic.de/ Официальный сайт]
• [www.fussballdaten.de/spieler/bobicfredi/ Профиль на fussballdaten.de]

Отрывок, характеризующий Бобич, Фреди

– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.