Боборыкина, Татьяна Александровна
Поделись знанием:
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.
На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!
В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
| Татьяна Александровна Боборыкина | |
| Дата рождения: |
26 декабря 1953 (70 лет) |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: |
Санкт-Петербургский государственный университет, |
| Учёная степень: | |
| Альма-матер: |
Ленинградский государственный педагогический институт имени А. И. Герцена |
| Научный руководитель: | |
| Известна как: |
специалист в области английской и русской литературы, диккенсовед, переводчик английской поэзии |
Татья́на Алекса́ндровна Боборы́кина (р. 26 декабря 1953, Ленинград, СССР) — советский и российский литературовед, искусствовед, переводчик, педагог. Специалист в области английской и русской литературы, диккенсовед, переводчик английской поэзии. Кандидат филологических наук, доцент кафедры междисциплинарных исследований в области языков и литературы факультета свободных искусств и наук Санкт-Петербургского государственного университета и кафедры зарубежной литературы филологического факультета Российского государственного педагогического университета имени А. И. Герцена.
Содержание
Биография
Татьяна Боборыкина родилась 26 декабря 1953 года в Ленинграде. В 1970 году окончила ленинградскую школу № 316.
В 1970—1975 годах училась по кафедре английской филологии факультета иностранных языков Ленинградского государственного педагогического института имени А. И. Герцена.
В 1976 году снялась в эпизодической роли в фильме Семёна Арановича «…И другие официальные лица»[1].
Училась в Оксфорде.
Преподавала русскую и английскую литературу в Университете Сегеда (Венгрия), вела курс по русской литературе в американском университете Бард колледже (США).
Защитила диссертацию на соискание учёной степени кандидата филологических наук по теме «Драматургия Оскара Уайльда».
Доцент кафедры междисциплинарных исследований в области языков и литературы факультета свободных искусств и наук Санкт-Петербургского государственного университета, лауреат факультетской премии «За преподавательское мастерство». Доцент кафедры зарубежной литературы филологического факультета Российского государственного педагогического университета имени А. И. Герцена.
Литературный консультант и переводчик ряда художественных фильмов, в том числе фильмов Александра Сокурова «Скорбное бесчувствие» (1987; по пьесе Бернарда Шоу «Дом, где разбиваются сердца»), «Тихие страницы» (1994; по мотивам романа «Преступление и наказание» Фёдора Достоевского).
Редактор и переводчик английской поэзии.
Автор книги о Диккенсе «Художественный мир рождественских повестей Чарльза Диккенса» на русском (1996) и английском (1997)[K 1] языках. Автор статей о творчестве Марка Твена, Оскара Уайльда, Уильяма Шекспира, Бернарда Шоу и др.
Автор рецензий на балеты Бориса Эйфмана, статей о кинематографе Александра Сокурова, театре, методиках преподавания в российских и зарубежных изданиях.
Много лет дружит с Борисом Эйфманом[1].
Дочь Татьяны Боборыкиной, Женя Любич, спустя годы так описывала обстановку родного дома:
На наших праздниках никогда не было разделения на взрослых и детей. Праздник превращался в импровизированный концерт. Все, кто приходил, читали стихи, иногда свои, исполняли песни. Истоки этого — в маминой юности, на всех её праздниках присутствовали родители и, наоборот, на торжества к родителям приходили мамины друзья. В качестве подарков преподносили песни, хореографические композиции, буриме. Ёлку у нас принято ставить 24 декабря, накануне «диккенсовского Рождества» и маминого дня рождения. Кроме семейных событий мы порой отмечаем дни рождения писателей: Уайльда, Пушкина, Шекспира, Достоевского. Однажды мама ставила со студентами спектакль по Мольеру, я тоже играла в нём. А потом все участники пришли к нам домой отметить это событие, и празднование растянулось на три дня[1].
Семья
- Родители:
- Отец — Александр Дмитриевич Боборыкин (1916—1988), советский обществовед, педагог, организатор образования. Профессор, член-корреспондент Академии педагогических наук СССР. Лауреат Государственной премии СССР в области науки и техники (1980, в составе группы авторов; за 16-е издание учебника «Обществоведение», опубликованного в 1978 году). Ректор Ленинградского государственного педагогического института имени А. И. Герцена (1964—1986). Родственник писателя Петра Боборыкина[1][2].
- Мать — Евгения Ефремовна Боборыкина, советский историк, педагог. Заведующая кафедрой истории КПСС 1-го Ленинградского медицинского института имени академика И. П. Павлова. Среди учеников Евгении Боборыкиной был будущий автор-исполнитель Александр Розенбаум[1].
- Муж — Дмитрий Любич, советский и российский психолог. Возможный родственник Эрнста Любича[3][4].
- Дочь — Женя Любич (р. 1984), российская певица, автор песен[3].
Театральные проекты
- Совместный театральный проект факультета свободных искусств и наук Санкт-Петербургского государственного университета и Бард колледжа по творчеству Андрея Белого, 2004.
- Экспромт a la Moliere, 2005.
- My name is Will (по сонетам Шекспира), 2006.
- He is a Bard (о Роберте Бернсе), 2007.
- Рождественские сны (по творчеству Диккенса). 2008.
- О чём поет ней (по творчеству Джеллаладина Руми), 2009.
- Два имени (по теме «Философия любви в суфийском искусстве»), 2010.
- Your Devoted Friend (по творчеству Оскара Уайльда), 2011.
- A Dream Within a Dream (по творчеству Эдгара По), 2012.
Публичные лекции
- Dickens in Russia. CUNY (Нью-Йорк, США), 1 апреля 2008.
- Dickens and Theater. NYIT (Нью-Йорк, США), 8 апреля 2008.
- Лекция о творчестве Дефо. Центр Британской Книги. СПб., 2010, 30 апреля
- Лекция о жизни и творчестве Чарльза Диккенса (к юбилею писателя). РНБ. СПБ, 2012, 6 февраля
- Лекция о творчестве А. Чехова. (в рамках проекта «Вечера русской литературы»). Университет Айдын. Стамбул, 2013, 9 декабря
- Лекция о жизни и творчестве Джеллаладина Руми. Центр Турецкой культуры. СПБ, 2013, 23 декабря
- Лекция "Оскар Уайльд: Парадоксы красоты. Лермонтовская библиотека (Центр британской книги), СПб,октябрь, 2015
- Лекция "Художественный мир Чарльза Диккенса". Лермонтовская библиотека (Центр британской книги), СПб, февраль 2016
- Лекция "Иное пространство слова". Лермонтовская библиотека (Центр британской книги), СПб, 2016, 11 мая.
Библиография
Публикации Татьяны Боборыкиной
Монографии
- Боборыкина Т. А. Художественный мир рождественских повестей Чарльза Диккенса. — СПб.: Гиппократ, 1996. — 137 с.
- Boborykina Tatiana. The Artistic World of Dickens’s Christmas Books. — St. Petersburg, 1997.
- Боборыкина Татьяна. Иное пространство слова / Boborykina Tatiana. Another Realm for the Word. — СПб.: Галерея печати, 2014, — 222 с.
Статьи
- В объятьях собственных страстей // Невское время. 1998, 22 июля.
- «Тяжкий плотный занавес у входа» // Линия. 2001, январь.
- Трагическое движение идей // Балет. 1996.
- Снежные звёзды судьбы // Новые берега. 2005. № 7.
- Boris Eifman’s Theater Enigma. In: Theater and Performance in Eastern Europe: The Changing Scene. Scarecrow Press, 2007.
- Иное пространство слова (о фестивале балетов Эйфмана) // Невское время. 2010, 27 февраля.
- The Art of Boris Eifman. In:The Art of Boris Eifman. Eifman Ballet of St. Petersburg by Souheil Michael Khoury. USA, 2012
- «И в каждом слове будет некий знак». Тексты философской антропологии (статья в сб. «Образ рая: от мифа к утопии»)
- Dickens in Post Soviet Russia. In: Dickens Studies Annual. NY, 2012.
- Современная российская проза (литературная критика) Альманах «Метроном Аптекарского острова» № 4 (13) / 2004.
- The Free Play of the Mind. Свободная игра ума - вступит статья/ Уайльд, Оскар. Парадоксы /Сост., перевод, предисловие Т. А. Боборыкина - СПб: Анима, 2011. - На английском языке с параллельным русским текстом - 310 с., с ил. - ISBN 978-5-905348-01-3
- La Bella Donna Della Mia Mente - вступ. статья /Уайльд, Оскар. Саломея. СПб: Анима, 2011. - На английском языке с параллельным русским текстом - 311 с., с ил. - ISBN 978-5-905348-06-8
- GBS. Джордж Бернард Шоу - вступ. статья/Джордж Бернард Шоу. Изречения. СПб: Анима, 2011. - На английском языке с параллельным русским текстом - 311 с., с ил. - ISBN 978-5-905348-03-7
- Марк Твен/Сэмюэл Лингхорн Клеменс - вступ. статья/ Марк Твен. Афоризмы. СПб: Анима, 2011. - На английском языке с параллельным русским текстом - 311 с., с ил. - ISBN 978-5-905348-05-1
- Терроризм свободы - статья в сб. Уважение к священному: Конфликты современного общества и свобода слова. СПб:РГПУ, 2015 - 128 с. (с.66 - 74) - ISBN 978-5-8064-2185-3
- Интертекстуальность пространств: "Ночь нежна" в поэзии, прозе, балете - статья в сб. Диалог и взаимовлияние в межлитературном процессе. СПб, 2015, выпуск 19, (с.128 - 132) ISBN 978-5-98709-897-4
- Точки пересечений: Бродский и Диккенс - статья в сб. Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. М., 2015, №7 (июль ч. I )
- Достоевский и Ричардсон: крутой поворот сюжета - статья в сб. Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. М., 2015, №10 (октябрь часть II )
Конференции
- «Новая драма XIX—XX рубежа веков». — Боборыкина Т. А.: «За кулисами сюжета: „новая драма“ на балетном театре». (Александринский театр) 10 нояб, 2013
- "Текст и контекст романа Уайльда 'Портрет Дориана Грея' ". Филологический факультет МГУ— Боборыкина Т. А.: : «Идейный контекст романа — от Шекспира до Достоевского» 21 июня 2013
- Международная конференция по компаративным исследованиям национальных культур «Эдгар По, Шарль Бодлер, Федор Достоевский и феномен национального гения». Боборыкина Т. А: «Реконструкция реконструкции. Эдгар По по Эйзенштейну». СПбГУ, 30 мая 2013
- «Культура русского зарубежья 1990—2010 годов»…— Боборыкина Т. А.: «Русский мотив на экранах и сцене Запада». СПбГУ.5 декабря 2013
- "Достоевский и мировая культура" — Боборыкина Т. А.: "Достоевский и Ричардсон: крутой поворот сюжета". СПб, 10-13 ноября 2015
- "Adaptation and Dance"— Boborykina Tatiana..: "Boris Eifman’s Adaptation of Anna Karenina" - De Montfort University, Leicester, UK (Великобритания), март 2016
О Татьяне Боборыкиной
- [www.sobaka.ru/oldmagazine/glavnoe/10128#0 Как я стал человеком. Женя Любич] // Собака.ru. — 31 января 2012 года.
- Борис Эйфман представил книгу-альбом «Иное пространство слова» //nowosti7.ru. — Декабрь 10, 2014 года.
- Евгений Онегин и братья Карамазовы в «Ином пространстве слова»// izvestia.ru/news/Известия. — 13 декабря 2014 года
- Boris Eifman spoke at the presentation of a book about his work//The Presidential Library.www.prlib.ru/ — 9 December 2014
- «A different space of word» book to be presented in the Presidential Library. .www.prlib.ru/ — 9nevnov.ru/December 2014
- Информационное агентство Невские новости. 25.02.15 boris-ejfman-vse-moi-balety-rozhdalis-v-mukax-i-stradani
- Город + www.gorod-plus.tv/news/19751.html
Напишите отзыв о статье "Боборыкина, Татьяна Александровна"
Комментарии
- ↑ Книга о рождественских повестях Диккенса (на английском языке) The Artistic World of Charles Dickens’s Christmas Books получила положительный отзыв канадской исследовательницы Рут Глэнси (Ruth Glancy), в котором в частности говорится, что «Диккенс был бы в восторге от этой маленькой книжки»: “But the most wide-raging and perspective reading of the artistry of the five Christmas books to date is provided in an (unfortunately) hard-to-obtain study by the Russian critic Tatiana A. Boborykina. Dickens would have been delighted with this little book, roughly the same size as his first edition Christmas books, with a cover (designed by Boborykina) of stars in a night sky and Daniel Maclise’s “The Spirits of the Bells” from The Chimes. Boborykina’s analysis is informed by an extensive knowledge of European culture, and she is able to make illuminating comparisons between Dickens and the art, music, and literature of the Continent”. (См.: Dickens Studies Annual, Vol. 28, ASA Press, New York, USA, p. 314 – 315).
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.sobaka.ru/oldmagazine/glavnoe/10128#0 Как я стал человеком. Женя Любич] // Собака.ru. — 31 января 2012 года.
- ↑ Микшин В. В. Антипод «застоя» (Александр Дмитриевич Боборыкин) // Вестник Герценовского университета. 2007. № 10. URL: cyberleninka.ru/article/n/antipod-zastoya-aleksandr-dmitrievich-boborykin (дата обращения: 04.05.2013).
- ↑ 1 2 [www.spbvedomosti.ru/article.htm?id=10279297@SV_Articles Русский акцент французской музыки]. Санкт-Петербургские ведомости (22 августа 2011). Проверено 4 мая 2013. [www.webcitation.org/6GiAeGwjB Архивировано из первоисточника 18 мая 2013].
- ↑ «[www.youtube.com/watch?v=YbvfuOqxvao#! Женя Любич]». Время действий. Ваше общественное телевидение!. (10 февраля 2013).
Ссылки
- [artesliberales.spbu.ru/contacts-ru/boborykina Татьяна Боборыкина на сайте Санкт-Петербургского государственного университета]
- [atlas.herzen.spb.ru/teacher.php?id=102 Татьяна Боборыкина на сайте Российского государственного педагогического университета имени А. И. Герцена]
- [theoryandpractice.ru/presenters/5860-tatyana-boborykina Татьяна Боборыкина на сайте журнала Theory&Practice]
- [tvkultura.ru/video/show/brand_id/20918/episode_id/929261 Татьяна Боборыкина в программе Фёклы Толстой «Наблюдатель» 27 ноября 2013 года]
- Программа XL Международных чтений «Достоевский и мировая ... Т.А.Боборыкина (СПб)
- «Повестка дня» с Дианой Вишнёвой - Информационный портал
- Гостевая книга / Лермонтовка – Межрайонная централизованная ...
- Татьяна Боборыкина. Спектакль, созданный на основе авторского метода разработанного в курсе Литература и театр.ptj.spb.ru ›blog/otkrylsya-festival-mestoimenie-
- Tatiana Boborykina. Full Story — Bard College | Press Releases May 23, 2005 — … with dramaturgy and guidance by Tatiana Boborykina
- Tatiana Boborykina A Good Teacher Touches the Student’s Mind and Soul. Interview — Ergebnis der Suche in der FIS Bildung … www.fachportal-paedagogik.de/…/fis_list.html
- Tatiana Boborykina Literature and Theatre course «Philosohy of Love in Sufi Art» ..Learn and talk about Smolny College www.digplanet.com/wiki/Smolny_College
- Tatiana A. Boborykina Спектакль студентов курса «Литература и Театр» Факультета Свободных … Oscar Wilde/ Оскар Уайльд "Your Devoted Friend … — YouTube
- Tatiana Boborykina The Source of Creativity’ with Martha Fiennes, Polly Morgan, John Hillcoat at the Department of Foreign Languages. Moderated by Tatiana Boborikina
- Татьяна Боборыкина о поэзии Руми. Уроки турецкого — Санкт-Петербургские Ведомости www.spbvedomosti.ru/print.htm?id=10265197@SV_Articles 18 марта 2010
lib.herzen.spb.ru/media/magazines/.../pedvesty_2002_24_page14_15.pd.
Отрывок, характеризующий Боборыкина, Татьяна Александровна
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.
На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!
В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Категории:
- Родившиеся 26 декабря
- Родившиеся в 1953 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Санкт-Петербурге
- Кандидаты филологических наук
- Учёные по алфавиту
- Выпускники Российского государственного педагогического университета
- Литературоведы России
- Искусствоведы России
- Переводчики XX века
- Переводчики XXI века
- Переводчики России
- Переводчики поэзии на русский язык
- Переводчики с английского языка
- Преподаватели Санкт-Петербургского государственного университета
- Преподаватели Российского государственного педагогического университета
