Бобрин, Игорь Анатольевич

Игорь Бобрин

Персональные данные
Представляет	СССР СССР→Россия Россия
Дата рождения	14 ноября 1953(1953-11-14) (71 год)
Место рождения	Ленинград, СССР
Бывшие тренеры	Татьяна Ловейко, Игорь Москвин, Юрий Овчинников
Награды	,
Спортивные достижения Лучшие результаты по системе ИСУ (на международных любительских соревнованиях) Сумма: Завершил любительскую карьеру до введения Новой системы судейства. Фигурное катание Чемпионаты мира Бронза Хартфорд 1981 одиночное катание Чемпионаты Европы Золото Инсбрук 1981 одиночное катание Бронза Лион 1982 одиночное катание

И́горь Анато́льевич Бо́брин (род. 14 ноября 1953, Ленинград) — советский и российский фигурист (одиночное катание). Чемпион Европы (1981).

Заслуженный мастер спорта СССР (1981). Заслуженный тренер России (2002).

Биография

Родители: Мария Ильинична и Анатолий Павлович, есть старший брат Владимир. В фигурное катание (на Измайловский каток в Ленинграде) в возрасте 7 лет Бобрина привели родители, чтобы поправить здоровье. Первый тренер — Татьяна Ловейко (с 1960), с 1965 тренировался у Игоря Москвина (в группе с Юрием Овчинниковым, Владимиром Куренбиным и др.), с 1980/1981 — у Юрия Овчинникова. Выступал за Ленинград (ДСО Профсоюзов).

Достижения

На чемпионате СССР в 1972, 1974—1976 занимал 3-е место, затем стал 4-кратным чемпионом СССР (1978, 1980—1982). Обладатель Кубка СССР в 1977 и 1979 (возможно, и в другие годы). В 1976 году дебютировал на чемпионате мира. На зимних Олимпийских играх 1980 занял 6-е место, американская публика была недовольна оценками судей. В 1980—1982 гг. три сезона выступал с одной произвольной программой на музыку Рика Уэйкмана (Rick Wakeman), в 1982 году из-за сокращения произвольной программы c 5 до 4,5 минут вынужден был вырезать её часть.

Наиболее успешным в спортивной карьере Бобрина стал 1981 год. На чемпионате Европы его выводил Сергей Волков, ввиду запрета на выезд за границу у Овчинникова. Занял второе место в обязательных фигурах, в короткой программе (названной «Подстреленная птица») неудачно выполнил каскад и был четвёртым. Однако затем обыграл всех в произвольной программе, чисто исполнив пять разных тройных прыжков, в том числе тройной лутц и редкий в те годы тройной флип, целый ряд др. оригинальных элементов, вызвав восторг зала и длительную овацию по окончании программы. Судьи выставили очень высокие оценки, в том числе четыре оценки 5,9 за артистизм, что позволило ему стать чемпионом. На чемпионате мира 1981 года был пятым в фигурах и четвёртым в короткой программе, но вновь резко улучшил результат в произвольной программе, став вторым (выполнил чисто четыре тройных прыжка, в том числе тройной лутц). Американская публика в восторге аплодировала стоя, судьи за артистизм выставили оценки 5,8—5,9, за исключением одной 5,6, и в итоге фигурист получил бронзовую медаль.

На чемпионате Европы 1982 в Лионе случился инцидент. В конце разминки сильнейшей группы, первым из которой, по жребию, должен был выступать Бобрин, на лед вышла группа поляков, поддерживающих «Солидарность» (источники указывают на то, что протест был санкционирован французскими властями, вопреки правилам ИСУ). Французская публика встретила их неодобрительным свистом. Примерно через 1-2 минуты, полиции, сопровождаемой аплодисментами зала, удалось выпроводить их со льда, однако старт Бобрина был заметно задержан, что повлияло на его выступление. Первый же сложный прыжок — тройной лутц Игорь сорвал, выполнив лишь двойной, неуверенно исполнив и несколько других прыжков. Судьи снизили оценки за технику вплоть до 5,5-5,6. В результате Бобрин занял лишь третье место.

В январе 1983 года занял 2-е место на чемпионате СССР, однако руководство Федерации под предлогом «омоложения команды» не включило его в сборную, причём третья вакансия от СССР на чемпионате Европы осталась незанятой. В апреле 1983 года, во время показательных выступлений сборной СССР, состоялись проводы Бобрина из большого спорта.

Деятельность

Бобрин — один из самых оригинальных и артистичных фигуристов. Огромное внимание уделял постановке, музыке, создавая даже в произвольных программах небольшие спектакли (И. Б. Москвин пригласил танцора Ленинградского театра оперы и балета им. С. М. Кирова Юрия Потёмкина, специально занимавшегося театральным искусством с Бобриным). Кроме этого, совершенствовал сами элементы, придумывая целые серии шагов на одной ноге в разных направлениях, комбинации из 4—5 прыжков также в разных направлениях (в 1980—1982 гг. исполнял уникальную комбинацию из четырёх прыжков в пол-оборота и двойного акселя в разных направлениях), оригинальные спирали, вращения; одним из первых в мире овладел пятью разными тройными прыжками, единственный в мире исполнял т. н. «бобринский прыжок» (bobrin jump) с вращением впервые в горизонтальной плоскости (придуманный Тамарой Москвиной), удачно вписывая их в программу.

Бобрин исполнял следующие тройные прыжки: лутц, флип, риттбергер, сальхов и тулуп. Обладая тонким чувством баланса, умел выехать прыжок «на зубах», то есть в самом неудачном положении.

Вошли в историю и его показательные выступления с программами «Гарсон» (первоначальное название «Официант» запретило руководство Спорткомитета), «Мушкетёр», «Спящий ковбой», «Человек тысячи масок», «Парное катание» и др.

Окончил Ленинградский института физической культуры имени П. Ф. Лесгафта, режиссёрское отделение ГИТИСа. 10 лет возглавлял отделение балетмейстеров фигурного катания в ГИТИСе. После смерти в 1986 году Людмилы Пахомовой его пригласили преподавать на отделении балетмейстеров фигурного катания кафедры хореографии ГИТИСа, где он проработал 10 лет.

2 февраля 1986 года создал Театр ледовых миниатюр; является его художественным руководителем и режиссёром.

Помогал ставить программы ряду фигуристов, в том числе Кристине Чако (Венгрия), что позволило ей стать второй на чемпионате Европы 1997 года. В качестве хореографа работал с парой Елена Бережная — Антон Сихарулидзе, ставшими олимпийскими чемпионами 2002 года; в 2005 году помогал ставить программу Ирине Слуцкой, когда она стала чемпионкой мира.

В 2011—2012 годах входил в судейскую коллегию телешоу «Кубок Профессионалов» общероссийского телевизионного канала Первый канал (Россия).

Личная жизнь

C 1983 года женат на Наталье Бестемьяновой — олимпийской чемпионке по фигурному катанию. Есть сын Максим (род. 1977) от первого брака с Натальей Овчинниковой.

Книги

• Наталья Бестемьянова, Игорь Бобрин, Андрей Букин. Пара, в которой трое. — М.: «Вагриус», 2001. — ISBN 5-264-00650-4

Ссылки

• [ice-theatre.eu/ «Сайт Театра Ледовых Миниатюр»]
• [icetrio.ru/ сайт Ледовое трио ]
• [www.ng.ru/saturday/2002-02-15/9_bobrin.html Интервью с Бобриным (февраль 2002)]
• [www.velena.ru/skating/IB_2003.html Статья Е. Войцеховской]
• [bezcenzury.com.ua/ru/archive/6574/culture/6616.html Интервью с Бобриным (апрель 2006)]
• [smena.ru/news/2003/10/15/1126/ Неюбилеиные откровения спящего ковбоя]

Отрывок, характеризующий Бобрин, Игорь Анатольевич

– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.