Бобров, Борис Дмитриевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Борис Дмитриевич Бобров
Дата рождения

13 ноября 1893(1893-11-13)

Место рождения

г. Сапожок, Рязанская губерния, Российская империя

Дата смерти

7 октября 1941(1941-10-07) (47 лет)

Место смерти

д. Волочек Смоленской области, СССР

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

пехота

Годы службы

19181941

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Командовал

9-я Московская стрелковая дивизия народного ополчения (Кировского района)
139-й стрелковой дивизией

Сражения/войны

Великая Отечественная война
(Вяземская операция)

Награды и премии

Награды Российской империи:

Награды СССР:

Бори́с Дми́триевич Бобро́в (13 ноября 1893 — 7 октября 1941) — советский военачальник, командир 139-й стрелковой дивизии, генерал-майор (1940). Преподаватель Военной академии им. М. В. Фрунзе. Погиб в бою 7 октября 1941 года в ходе Вяземской операции.





Биография

Борис Дмитриевич Бобров родился 13 ноября 1893 года в г. Сапожок, ныне посёлок городского типа в Рязанской области. Окончил 4 класса духовной семинарии в Рязани. В Русской императорской армии с сентября 1912 года. В 1914 году окончил Казанское военное училище и назначен младшим офицером роты в 11-й Сибирский стрелковый полк. В составе полка участвовал в Первой мировой войне.

В Красной Армии с 1918 года, участник Гражданской войны.

После войны был старшим преподавателем кафедры общей тактики Военной академии им. М. В. Фрунзе[1].

В 1938 стал кавалером медали «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии»[1].

В 1939 получил звание комбрига[1].

В номерах журнала «Военная мысль» 1940 года выходят статьи «Бой стрелковой дивизии в окружении» (№ 4 1940) и «Тактические учения войск» (№ 5 1940)[2].

4 июня 1940 года постановлением СНК СССР № 945 присвоено звание генерал-майора[3].

В июле 1941 назначен командиром и принимал участие в формировании 9-й Московской стрелковой дивизии народного ополчения[4].

26 сентября 1941 года дивизия была преобразована в 139-ю стрелковую дивизию.

Ночью 6 октября 1941 года в ходе Вяземской оборонительной операции погиб в бою у д. Волочек Ельнинского р-на Смоленской области. По поводу точной даты смерти имеется несколько[5] противоречивых версий[6]. Точное место захоронения неизвестно.

Награды

Награды Российской империи
Награды СССР

Источник

Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комдивы. Военный биографический словарь. — М.: Кучково поле, 2011. — Т. 1. — С. 673—675. — 200 экз. — ISBN 978-5-9950-0189-8.

Напишите отзыв о статье "Бобров, Борис Дмитриевич"

Примечания

  1. 1 2 3 [forum.patriotcenter.ru/index.php?topic=16219.135 Форум Поисковых Движений. Кавалеры медали «ХХ лет РККА».]
  2. [zhistory.org.ua/zhistry2/vm194041.htm Сайт по загадкам истории — Проект-А. Журнал «Военная мысль» в 1940—1941 годах.]
  3. [ru.wikisource.org/wiki/Постановление_СНК_СССР_от_4.06.1940_№_945 Викитека. Постановление СНК СССР от 4.06.1940 № 945]
  4. [www.dopros.ru/great/221.html Военная академия имени М. В. Фрунзе. Можайский оборонительный рубеж.]
  5. [militera.lib.ru/h/moskovskaya_bitva_v_hronike_faktov/06.html «Военная литература». Московская битва в хронике фактов и событий.]
  6. [forum.patriotcenter.ru/index.php?topic=4145.0 Форум Поисковых Движений. Люди-легенды: Герой Советского Союза (посмертно) генерал-майор К. И. Ракутин.]

Отрывок, характеризующий Бобров, Борис Дмитриевич

– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.