Бобров, Владимир Иванович

Владимир Иванович Бобров
Дата рождения	11 июля 1915(1915-07-11)
Место рождения	Луганск
Дата смерти	28 марта 1970(1970-03-28) (54 года)
Место смерти	Харьков
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	авиация
Годы службы	1934—1960
Звание
Сражения/войны	Гражданская война в Испании, Великая Отечественная война
Награды и премии

Владимир Иванович Бобров (1915—1970) — полковник Советской Армии, участник Гражданской войны в Испании и Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1991).

Биография

Владимир Бобров родился 11 июля 1915 года в Луганске в рабочей семье. В 1930 году окончил десять классов школы, в 1932 году — школу фабрично-заводского ученичества, после чего работал бригадиром слесарей на Луганском паровозоремонтном заводе. В 1934 году был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. В 1936 году он окончил военную школу пилотов, в 1941 году — высшие авиационные курсы усовершенствования командиров эскадрилий, в том же году вступил в ВКП(б). В марте-августе 1938 года участвовал в гражданской войне в Испании, в ходе которой лично сбил 13 самолётов франкистов и 4 — в группе. С первого дня Великой Отечественной войны — на её фронтах. В первый же день войны сбил немецкий самолёт «He-111». Вскоре Бобров был подбит, получил ранения и ожоги и был госпитализирован.

После выздоровления Бобров участвовал в боях на Северо-Западном, Прибалтийском, Калининском, 1-м Украинском фронтах. 4 апреля 1943 года он стал командиром 27-го истребительного авиаполка. В начале 1944 года Бобров был отстранён от командования полком, по некоторым данным, это случилась из-за личной неприязни представителей высшего командного состава. Александр Покрышкин пригласил Боброва в свою 9-ю гвардейскую истребительную авиадивизию, где он стал командиром 104-го гвардейского истребительного авиаполка.

К 24 июля 1944 года Бобров совершил 424 боевых вылета, в ходе которых провел 112 воздушных боя, сбил 24 самолёта лично и 18 — в группе. По другим данным (Бодрихин Николай Советские асы. Очерки о советских летчиках) 577 боевых вылетов, 159 воздушных боев, 43 личные и 24 групповые победы, 11 августа 1944 года Бобров был представлен к званию Героя Советского Союза, однако главные маршалы авиации Новиков и Вершинин «от представления воздержались». Полк Боброва принимал участие в ряде наступательных операции, в том числе прорыве немецкой обороны на реке Нейсе и Берлинской операции.

Места службы:

• 237-й истребительный авиационный полк (237-й иап) 07.1941÷02.1942 Командир аэ
• 521-й истребительный авиационный полк (521-й иап) 02.1942÷11.1942 Командир полка
• 21-й истребительный авиационный полк (21-й иап) 20.10.1942÷17.11.1942 Командир полка
• 161-й истребительный авиационный полк (161-й иап) 12.1942÷04.1943 Командир полка
• 27-й истребительный авиационный полк (27-й иап)/ 129-й гвардейский истребительный авиационный полк (129-й гв.иап) 04.1943÷03.1944 Командир полка
• 190-я истребительная авиационная дивизия (190-я иад) 03.1944÷04.1944 Инспектор по технике пилотирования
• 104-й гвардейский истребительный авиационный полк (104-й гв.иап) 05.1944÷05.1945 Командир полка
  

После окончания войны Бобров продолжил службу в Советской Армии. В 1952 году он окончил курсы усовершенствования командиров и начальников штабов авиадивизий при Военно-воздушной академии. В 1960 году в звании полковника был уволен в запас. В 1966 году Бобров окончил юридический институт, после чего работал заместителем директора института «Гипрокоммунстрой». Проживал в Харькове, умер 28 марта 1970 года.

Указом Президента СССР от 20 марта 1991 года за «мужество и воинскую доблесть, проявленные в годы Великой Отечественной войны» гвардии подполковник Владимир Бобров посмертно был удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Орден Ленина и медаль «Золотая Звезда» за номером 11645 были вручены родным Боброва.

Был награждён двумя орденами Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, орденами Суворова 3-й степени, Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, двумя орденами Красной Звезды, а также иностранным орденом и рядом медалей.

Литература

• Анохин В.А. Быков М.Ю. Все истребительные авиаполки Сталина. Первая полная энциклопедия. — Научно-популярное издание. — Москва: Яуза-пресс, 2014. — С. 61 - 65. — 944 с. — ISBN 978-5-9955-0707-9.

См. также

• Список лётчиков-асов Второй мировой войны

Отрывок, характеризующий Бобров, Владимир Иванович

– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.