Видлар, Роберт

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Боб Видлар»)
Перейти к: навигация, поиск
Роберт Джон Видлар
Robert John Widlar

Видлар у фотошаблона LM10
Вторая половина 1970-х годов[1]
Научная сфера:

Схемотехника аналоговых интегральных схем

Место работы:

Fairchild Semiconductor
National Semiconductor
Linear Technology

Альма-матер:

Университет Колорадо в Боулдере

Известные ученики:

Минео Яматаки

Известен как:

Основоположник схемотехники аналоговых интегральных схем
Разработчик первых интегральных операционных усилителей и стабилизаторов напряжения

Ро́берт Джон Ви́длар (Уа́йдлер[2], родился 30 ноября 1937 года в Кливленде — умер 27 февраля 1991 года в Пуэрто-Вальярта) — американский инженер-электронщик, основоположник схемотехники аналоговых интегральных схем[3]. Видлар выполнил свои важнейшие работы в 1964—1970 годах в союзе с технологом Дэвидом Тэлбертом. Видлар разработал, а Тэлберт довёл до серийного выпуска первый интегральный операционный усилитель (ОУ) μA702 (1964), первый массовый интегральный ОУ μA709 (1965), первый ОУ второго поколения LM101 (1967), первый интегральный стабилизатор напряжения LM100 (1966) и первый трёхвыводной стабилизатор LM109 (1970). Они первыми применили в аналоговых схемах пинч-резисторы, полевые транзисторы, многоколлекторные и супер-бета биполярные транзисторы. Видлар — изобретатель названных его именем источника стабильного тока (1964), источника образцового напряжения (1969) и выходного каскада усиления (1977). Все современные схемы интегральных источников опорных токов и напряжений опираются на разработки Видлара 1960-х годов[4].

В тридцать три года Видлар неожиданно покинул профессиональное сообщество Кремниевой долины и навсегда переселился в Мексику. Непредсказуемый характер, алкоголизм, богемный образ жизни[5] и отшельничество Видлара сделали его, ещё при жизни, персонажем легенд и анекдотов, которые во многом подтверждаются свидетельствами очевидцев.





Происхождение. Образование

Боб (Роберт Джон) Видлар родился и вырос в Кливленде в благополучной многодетной[6] семье с немецкими и чешскими корнями. Его мать, Мэри Витуc (англ. Mary Vithous), была дочерью эмигрантов-чехов[7]. Его отец, радиоинженер Уолтер Видлар (англ. Walter J. Widlar), принадлежал к влиятельному в Кливленде немецкому роду, основатели которого осели в Огайо в конце XVIII века[7]. Немецкая фамилия Видлар в Америке превратилась в Уайдлер[8], но в русской технической литературе используется транскрипция с немецкого[9].

В зрелые годы Видлар никогда не говорил о своём детстве и юности, но отдельные их эпизоды сохранились в местных газетах и архивах. Его отец, одарённый и предприимчивый самоучка, регулярно публиковался в профессиональной и местной прессе и заслужил репутацию эксперта по частотной модуляции[10]. В 1942 году Комитет по стратегическим разработкам Ванневара Буша мобилизовал Видлара-старшего на разработку частотно-модулированных радиопередатчиков для гидроакустических буёв[11]. К пятнадцати годам сын, следуя по стопам отца, освоил основы радиотехники и научился ремонтировать телевизоры[12]. .

В 1953 году сорокапятилетний Видлар-старший, никогда не отличавшийся крепким здоровьем, умер от обширного инфаркта[13]. Бобу пришлось зарабатывать на жизнь самому — сначала уборкой, а затем ремонтом радиоаппаратуры. Он закончил иезуитскую школу св. Игнатия[en] в Кливленде, проработал год техником на фирме, где десять лет работал его отец, а в 1958 году поступил добровольцем в военно-воздушные силы США и отслужил два полных года инструктором по радиоэлектронному оборудованию на базе в Колорадо[14]. В ноябре 1960 года учебное управление ВВС[en] издало тиражом в 100 экземпляров его первую книгу — учебное пособие по полупроводниковым приборам[15].

Ещё во время службы, в начале 1959 года[16] Видлар сумел поступить в Университет Колорадо в Боулдере. В 1961 году он уволился из ВВС и устроился инженером в приборостроительную компанию Ball Brothers Research Corporation. Работая над приборами управления орбитальной станции NASA, Видлар столкнулся с проблемой радиационной стойкости транзисторов. Единственный транзистор с сертифицированной радиационной стойкостью производила компания Amelco, поэтому Видлару довелось встретиться с её руководителями, а в прошлом — основателями Fairchild Semiconductor Жаном Эрни и Шелдоном Робертсом. Видлар понял, что главные события в электронике происходят не в приборостроении, а на полупроводниковых производствах, и к началу 1963 года твёрдо решил перейти на работу в ведущую компанию отрасли, Fairchild Semiconductor. В самой Fairchild также нашлись руководители, заинтересованные в Видларе — настолько, что компания пошла на нарушение профессиональной этики и переманила сотрудника у своего клиента[17][18].

Свидетели переговоров Видлара в Fairchild в августе 1963 года по-разному описывают события, но во всех историях повторяется тема алкоголя. В одной истории Видлар перепил коммивояжёра Fairchild и будущего основателя AMD Джерри Сандерса и умыкнул у него образцы новейших транзисторов; впоследствии, именно Сандерс рекомендовал Видлара менеджерам компании[19]. В другой, Видлар явился на интервью в Fairchild в нетрезвом состоянии, якобы «для храбрости», и заявил ведущему разработчику интегральных схем Хайнцу Рюегу, что «всё, что вы тут делаете — дерьмо»[20] . Рюэг отказался нанимать Видлара и «передал» его производственнику Джону Юму, который и принял окончательное решение[20]. В третьей, когда Видлар не согласился с уровнем предложенной зарплаты, он спросил у менеджера по персоналу: «где тут ближайший кабак?» и немедленно ушёл туда «обдумывать предложение»[21]. Несмотря на тревожные сигналы о вероятном алкоголизме кандидата, Fairchild наняла Видлара, но не в дирекцию по новым разработкам, а в дирекцию по перспективному применению этих разработок, — службу, связывавшую конструкторов с производством[22].

Наставником Видлара на Fairchild стал инженер-технолог Дэвид Тэлберт, занимавшийся доводкой новой производственной линии на заводе в Маунтин-Вью. От природы замкнутый, немногословный Тэлберт был несколькими годами старше Видлара, и за полтора года работы на Fairchild превратился из недавнего выпускника университета в жёсткого, своевольного, нетерпимого к некомпетентности руководителя[23]. Тэлберт работал в узком кругу единомышленников, в который, кроме Видлара, в 1963—1965 годах входили менеджеры по сбыту Джек Гиффорд[en] и Флойд Квамме[en] и инженеры Минео Яматаки и Долорес Браш (жена Тэлберта)[24]. Прочие сотрудники Fairchild, включая самых высокопоставленных, считались на «фирме Тэлберта» чужаками[22]. Видлар и Тэлберт не просто сработались, но стали творческим союзом, движущей силой «аналоговой революции» 1960-х.

Работы 1964—1970 годов

Аналоговая схемотехника до Видлара

Первые серийные микросхемы Fairchild вышли на рынок летом 1962 года. Главный разработчик компании Гордон Мур сделал ставку на логические схемы, так как полагал, что только они могут быть произведены с приемлемой стоимостью и надёжностью. Аналоговые схемы были более чувствительны к отклонениям в технологии, поэтому выход годных аналоговых схем был запретительно низок. Три аналоговые микросхемы, выпущенные Fairchild в 1963 году для военных заказчиков, составляли ничтожно малую долю в производственной программе компании.

Эти усилители были спроектированы так, как проектировались схемы на дискретных компонентах[25]. В «обычной» электронике активные приборы (транзисторы и лампы) были дороги, а пассивные (резисторы, конденсаторы, небольшие индуктивности) — дёшевы, причём цена резистора практически не зависела от величины его сопротивления[20]. Планарный процесс ограничил выбор схемотехников до биполярных транзисторов npn-типа[26], диодов, и резисторов средних номиналов (сотни или тысячи Ом). Стоимость такого резистора, производная от занимаемой им площади, была сопоставима со стоимостью базового транзистора. За пределами этого диапазона площадь и стоимость резистора резко возрастали, резистор в 150 килоОм считался нереализуемым, так как занимал большую часть типового кристалла микросхемы[27]. Вместе с площадью резистора росла и его паразитная ёмкость, ограничивавшая частотный диапазон схемы. Паразитные ёмкости и токи утечки транзисторов были также неприемлемо велики. Создание емкостей свыше нескольких десятков пикофарад и любых индуктивностей было и вовсе невозможно. [28]. При этом традиционная схемотехника никак не использовала уникальные свойства интегральных транзисторов — идентичность условий их работы (температура и связанные с ней параметры) и идентичность профилей легирования всех приборов на кристалле. Узлы электронных схем, использующие эти свойства, только предстояло изобрести. Проектирование «по старинке» в таких условиях было обречено на неуспех: аналоговые микросхемы «нулевого поколения» проигрывали схемам на дискретных компонентах и в надёжности, и в частотном диапазоне, и в потребляемой мощности, при цене от сотен до 20 тысяч долларов за штуку.

Видлар не одобрял стратегию Мура и увлечение цифровой техникой вообще: «каждый идиот способен считать до одного»[29]. Он сосредоточился на создании новой схемотехники, полностью использующей преимущества планарной технологии: «Даже не пытайтесь имитировать дискретные компоненты в кремнии»[30]. Со временем эта «теорема Видлара» трансформировалась в основное правило аналоговой схемотехники: «Везде, где это возможно — заменять пассивные компоненты на транзисторы»[31]. Но одного владения искусством схемотехники было мало: чтобы найти работоспособные решения, Видлару требовался доступ на опытное производство. Нужно было отладить на практике производство «высоковольтных» эпитаксиальных транзисторов, боковых транзисторов и других компонентов, не существовавших в виде дискретных приборов. Именно Тэлберт, полностью разделявший идеи Видлара, и предоставил ему эту возможность. С молчаливого одобрения Джона Юма цех в Маунтин-Вью зажил двойной жизнью: днём он выпускал серийные логические микросхемы, а ночью Тэлберт колдовал над заказами Видлара[32]. Обычный цикл производства партии микросхем занимал тогда до шести недель, а опытные схемы Видлара изготавливались за две недели[33]. Путём проб и ошибок, в тайне от руководства компании, весной 1964 года Видлар и Тэлберт вплотную подошли к созданию полноценного интегрального операционного усилителя.

Операционные усилители первого поколения (1964—1965)

Эволюция операционных усилителей Видлара первого поколения
Начало 1964.
Дискретный прототип
Цветом обозначены компоненты, которые было нецелесообразно реализовывать на кристалле ИС
<center>Октябрь 1964.
Серийный μA702
Цветом обозначены оригинальные схемные решения Видлара 		<center>Ноябрь 1965.
Серийный μA709
Цветом обозначены оригинальные схемные решения Видлара

Видлар взял за основу схему транзисторного ОУ с тремя каскадами усиления напряжения и заменил высокоомный эмиттерный резистор входного каскада на токовое зеркало, а ёмкости частотной коррекции — на единственную внешнюю ёмкость. Он разработал и отладил на опытных кристаллах схему сопряжения входного дифференциального каскада с однотактным вторым каскадом без потери усиления и схему сдвига уровней на транзисторах одного типа проводимости. В мае 1964 года опытный образец, изготовленный Тэлбертом, продемонстрировал рекордную для своего времени полосу пропускания в 25-30 МГц. Схема, впервые в мире, использовала только кремниевые диффузионные резисторы и транзисторы — от использования ненадёжных плёночных резисторов Видлар отказался[34].

Квамме не удержался и доложил об успехе руководителям Fairchild. Роберт Нойс сразу понял, что неизвестный ему «инженер с завода» нашёл золотую жилу, сопоставимую с изобретением планарной технологии. Он неожиданно приехал на завод в Маунтин-Вью, ознакомился с ситуацией и принял решение немедленно запустить новую схему в производство[35]. Видлар возмутился и открыто обвинил гостя в некомпетентности: сырой прототип был не готов к серийному выпуску, а дирекция по сбыту — к продажам аналоговых схем[36]. Нойс «не заметил» оскорблений, Видлар остался на своём месте, Джек Гиффорд[en] стал ответственным за маркетинг аналоговых схем и по совместительству «опекуном» Видлара, а Fairchild объявила о начале продаж первого в мире интегрального операционного усилителя, получившего обозначение μA702[37]. Первая партия μA702 была отгружена заказчикам в октябре 1964 года по 50 долларов за штуку. Спрос настолько опережал возможности производства, что цена конечного потребителя поднималась до 300 долларов[38][8].

В первой половине 1965 года Видлар и Тэлберт переработали схему усилителя и внесли в неё схемотехнические и технологические решения, ставшие классикой схемотехники: усовершенствованный источник тока Видлара, двухтактный выходной каскад и боковые pnp-транзисторы[39]. Менеджмент Fairchild не согласился с последним решением Видлара, считая, что боковые транзисторы слишком нестабильны, чтобы полагаться на них в серийном изделии. В ответ Видлар заперся в лаборатории на 170 часов. За это время он не только разработал, но и проверил опытом новейшую конфигурацию стабильного бокового транзистора.

Выпуску μA709, второго ОУ Видлара, предшествовало первое в его жизни «дорожное шоу»[40]. Ажиотаж вокруг выпуска μA709, преподавательский и ораторский талант сделали Видлара знаменитостью в профессиональной среде[41]. Будущее аналоговых схем оставалось неясным, и только двое, Видлар и Хун-Чан-Лин[en], безоговорочно выступали за их развитие[42]. Видлар был по-своему прав, считая продажу аналоговых схем особым искусством: мало было выпустить продукт, надо было составить и опубликовать руководства по его применению и донести их до коллег — инженеров, учёных и заказчиков[43][44]. Он не только докладывал о своих достижениях, но и одним из первых публично сформулировал первоочередные задачи интегральной схемотехники: поиск способов компенсации температурного дрейфа, технологического разброса компонентов, и создание стабильных источников напряжений и токов[45].

Если μA702 был первым интегральным ОУ, то μA709A стал первым массовым ОУ, «типовым видом» первого поколения аналоговых микросхем[46]. Несмотря на «детские болезни» μA709, устранение которых заняло полгода и завершилось переходом на усовершенствованный μA709A, продажи были исключительно успешны. Bendix Corporation[en] выкупила всю продукцию завода в Маунтин-Вью на два года вперёд, спрос в десять раз превысил предложение[47]. Уже к концу 1965 года продажи аналоговых схем составили 40 % выручки Fairchild, компенсируя отставание компании на рынке логических схем. μA709 стал стандартным ОУ ВПК США, а затем, по мере снижения цены, завоевал и гражданский рынок[44][48][49].

За μA709 последовали разработанные Видларом скоростные компараторы μA710 и μA711 и прецизионная транзисторная двойка μA726[39]. Fairchild не продавала лицензии на изобретения Видлара, но и не препятствовала их копированию конкурентами, и к 1967 году выпуск клонов μA709 освоили Motorola, Texas Instruments, Philco, ITT и Westinghouse[50]. В 1970 году выпуск всех версий 709 оценивался от 20 до 30 миллионов штук в год[48]. Так, по словам топ-менеджера Fairchild Дона Валентайна[en], сложилась ситуация, когда Видлар и Тэлберт «стояли за более чем 80 % аналоговых схем, продававшихся в мире. Один их разрабатывал, другой — делал»[51].

Переход на National Semiconductor (1965—1966)

Люди, знавшие Видлара в молодости, неоднократно отмечали его стремление быстро разбогатеть. Жизнь на зарплату инженера мало привлекала его, при этом у него не было ни предпринимательской жилки, ни желания делать карьеру. В 1964—1965 годах зарплаты Видлара и Тэлберта существенно выросли, но рассчитывать на долю прибыли, которую Fairchild заработала на их идеях, они не могли[52]. Осенью 1965 года они начали переговоры с National Semiconductor, и в декабре 1965 года объявили о своём уходе из Fairchild[52]. На вопрос «что может удержать тебя на Fairchild?» Видлар ответил Юму: «Миллион чистыми … к тридцати годам мне нужен миллион»[53]. National оправдал его ожидания: пакет акций National, который Видлар получил авансом, в 1965 году оценивался в сто тысяч долларов, а два года спустя поднялся в цене до миллиона[52].

Видлар и Тэлберт возглавили опытное производство National в Санта-Кларе и вновь окружили свою работу завесой секретности. Вслед за Видларом и Тэлбертом в компанию перешла и вся их команда. Схемотехник Боб Добкин, принятый в неё в 1969 году, вспоминал, что «Видлар знал всё, он знал, что знает всё, а все остальные — не знали ничего»[54]. Несмотря на убыточность производства в Санта-Кларе, руководство National решило развивать именно его, а основное производство в Коннектикуте — свернуть. В ноябре 1966 года убыточная компания стала целью дружественного поглощения со стороны группы выходцев из Fairchild во главе с Чарльзом Спорком. Спорк обратился к хорошо знакомым ему Видлару и Тэлберту. По утверждению историка Fairchild Чарльза Лекуера, именно Видлар и рекомендовал Спорку начать поглощение[55]. Тэлберт свёл Спорка с руководством National, и 1 марта 1967 года компания перешла под контроль новых управляющих[56]. Спорк возглавил компанию, а Видлар и Квамме — разработку аналоговых и логических микросхем. Квамме, пришедший вместе со Спорком, впоследствии вспоминал, что оставил Fairchild только ради того, чтобы работать с Видларом[57]. Видлар, не без оснований считавший себя звездой компании, завёл себе визитку с надписью «Роберт Дж. Видлар. Член истеблишмента. National Semiconductor Corporation»[58].

Операционные усилители второго поколения (1966—1970)

В 1967 году Видлар разработал операционый усилитель LM101 — первый ОУ второго поколения. Его структурная схема стала основой для всех последующих универсальных ОУ. Активные нагрузки обеспечили LM101 бо́льшие, чем у предшественников, коэффициенты усиления каждого каскада, а входные эмиттерные повторители, нагруженные на дифференциальный каскад на pnp-транзисторах — широкий диапазон допустимых входных напряжений и малые токи смещения. Коэффициент усиления по постоянному току достиг 500,000 против 50,000-100,000 у усилителей первого поколения. Входной каскад был защищён от высоких напряжений, выходной каскад имел полноценную защиту от короткого замыкания[59][60]. Главное же отличие от предшественников заключалось в использовании двух, а не трёх, каскадов усиления напряжения (именно двухкаскадная схема и стала «родовым признаком» второго поколения ОУ[61]). Как следствие, LM101 был гарантированно устойчив при использовании единственной внешней корректирующей ёмкости всего в 30 пФ[62][63]. Видлар совершил стратегическую ошибку, не попытавшись «упаковать» эту ёмкость на кристалл ОУ. Год спустя пробел восполнили конкуренты из Fairchild, выпустив μA741 — клон LM101 c внутренней частотной коррекцией[64]. Именно эта микросхема и завоевала рынок универсальных ОУ, оттеснив LM101 на обочину[65]. Рынок предпочёл простоту использования μA741 гибкости и настраиваемости видларовских схем[66].

В 1968—1969 годах Видлар и Тэлберт изобрели и отладили в производстве новые активные приборы — «супер-бета-транзисторы» (биполярные npn-транзисторы со сверхтонким слоем базы и коэффициентом усиления свыше тысячи), многоколлекторный биполярный транзистор и эпитаксиальный полевой транзистор (epiFET)[67]. В феврале 1969 вышел разработанный Видларом при участии Квамме LM108 — первый операционный усилитель на супер-бета-транзисторах[68]. В декабре 1969 года National выпустила новый ОУ Видлара и Добкина, LM101A — функциональный эквивалент LM101 на новой элементной базе, а в 1970 году вышла его версия со встроенной корректирующей ёмкостью — LM107[69]. Новый, шестимасочный технологический процесс Тэлберта позволил впервые реализовать на одном кристалле и пинч-резисторы, и полевые транзисторы, и супер-бета-транзисторы, и боковые pnp-транзисторы с коэффициентом усиления по току свыше 100. Количество транзисторов, «обслуживающих» источники тока LM101A, было уменьшено за счёт использования многоколлекторных pnp-транзисторов[70]. Входное сопротивление ОУ, не использовавшего на входе составные транзисторы, впервые превысило рубеж в 1 МОм[71].

Интегральные стабилизаторы напряжения (1966—1970)

Стабилизаторы напряжения Видлара
<center> <center> <center>
<center>Бандгап Видлара <center>LM100 с типичным обвесом <center>LM 109 — первый трёхвыводной стабилизатор

В 1966 году National Semiconductor выпустила разработанный Видларом LM100 — первый в истории интегральный стабилизатор напряжения. LM100 позволяла стабилизировать напряжения от 2 до 30 В c совокупной ошибкой в военном диапазоне температур (от −55 до +125 °C) не более 1 %[59]. Источником опорного напряжения выступал стабилитрон на 6.3 В, регулирующим элементом — относительно маломощный составной транзистор, поэтому на практике LM100 использовался не как законченный стабилизатор, а как схема управления внешним силовым транзистором. Спрос превзошёл самые оптимистичные ожидания[59].

Заказчики требовали сделать следующий шаг и объединить схему управления и силовой транзистор на одном кристалле, упаковав полноценный стабилизатор в корпус с тремя выводами: вход, выход и общий. Осенью 1967 года[72] Видлар заявил, что компромисс нецелесообразен: слишком уж различаются условия работы прецизионных и мощных устройств. В последний раз он высказал это мнение в печати в июне 1969 года, а в феврале 1970 года неожиданно выступил с противоположным заявлением: размещение силового транзистора и схемы управления на одном кристалле не только допустимо, но и желательно, так как существенно упрощает схему защиты от перегрева. Более того, такой стабилизатор уже был реализован в кремнии и готов к серийному выпуску[73][74][75].

Производство LM109, первого в мире интегрального трёхвыводного стабилизатора на напряжение +5 В, прямого предшественника более знаменитого (и менее точного) μA7805, началось в первой половине 1970 года. Новая микросхема отличалась от LM100 не только предельными значениями тока и мощности и удобством применения, но и тем, что источником опорного напряжения в нём служил не стабилитрон, а так называемый бандгап Видлара — транзисторный источник опорного напряжения, примерно равного ширине запрещённой зоны кремния (около 1,2 В). Принцип действия бандгапа сформулировал ещё в 1964 году Дэвид Хилбибер, но первую практическую схему, работающую на этом принципе, спроектировал именно Видлар. Первой микросхемой со встроенным бандгапом и стала LM109, а в 1971 году за ним последовала LM113 — двухвыводной «прецизионный диод» (англ. reference diode) на бандгапе Видлара[76]. Замена «высоковольтного» (около 6 В) стабилитрона на низковольтный (1,2 В) бандгап сделала возможным создание экономичных стабилизаторов на низкие выходные напряжения (3,3 B, 2,5 B и ниже) и усилителей с низковольтным питанием (от 1,1 В), однако в 1969 году эта ниша ещё не была востребована промышленностью. Первой областью массового применения бандгапов, помимо ИС стабилизаторов напряжения, стали ранние интегральные аналого-цифровые и цифро-аналоговые преобразователи[77].

Методы работы

Видлара называли гением не только журналисты, но и работавшие рядом с ним инженеры и менеджеры. Добкин сказал в 2006 году о событиях конца 1960-х: «Боб — один из немногих, кого я считал гением. А ещё он был параноиком, с ним было крайне трудно ужиться, и он непрерывно пил»[78]. За видимыми публике «гениальными озарениями» и пьяными выходками скрывалось владение всеми сторонами инженерной профессии, научный кругозор и исключительная работоспособность. Спорк вспоминал, что «он мог работать над микросхемой три, четыре месяца, день и ночь, до полной готовности, и только после этого уходил в запой» [79]. Томас Ли писал, что «Видлар был способен полностью погружаться в работу. Он мог непрерывно работать до такой степени усталости, что для него было отдыхом сесть в машину, доехать до аэропорта и взять билет на ближайший рейс куда бы то ни было».[80]. Легенда о том, что в периоды нервного напряжения Видлар брал топор, уезжал за город, в лес, и часами рубил деревья, скорее всего, недостоверна[81].

Видлар пришёл в электронику задолго до распространения средств компьютерного моделирования электронных схем и до конца жизни отказывался использовать их. Он блестяще владел традиционными навыками математического анализа, численных расчётов и «бумажного» моделирования — не только электронных схем, но и физических процессов в полупроводниках. Он мог по нескольку часов, без перерыва, заниматься вычислениями, а затем без единой помарки изложить результаты на бумаге. Бо Лоек сравнил записи в рабочих тетрадях Видлара со столь же ясными и точными записями Уильяма Шокли: «его [Видлара] рабочие тетради подобны произведениям искусства: опрятные, хорошо организованные, с искрой инженерного гения»[82].

За аналитической проработкой следовал эксперимент. Вначале Видлар моделировал электрические цепи с помощью «мексиканского компьютера» — аппликаций из особой токопроводящей бумаги[en][83], затем на макетных платах и макетных кристаллах. Если прототип отказывался работать так, как ожидалось, то Видлар видларизировал его молотком или обухом топора: «он молча, методически дробил его до тех пор, пока осколки не превращались в пыль. А затем он возвращался к работе и находил верный ответ»[84]. Топор висел в его кабинете на видном месте и по совместительству служил антистеплером: Видлар отрубал им сшитые уголки бумаг[85]. Вероятно, таких бумаг было очень много: Видлар делал копии всего, что ему довелось прочитать[86].

Видлар не допускал в лабораторию посторонних и не переносил шум. Телефонные звонки, объявления по сети громкой связи и просто громкие разговоры были для него нетерпимы. С телефонами Видлар справился, заменив электромеханические звонки на сигнальные лампочки. Динамик громкой связи он уничтожил двумя светошумовыми гранатами[87]. Он повесил в лаборатории сирену, плавно включавшуюся, если уровень шума превосходил допустимый порог. Больше всех от этого изобретения пострадала секретарь Видлара: каждый удар по клавишам пишущей машинки сопровождался непонятными взвизгами из динамика. Видлару пришлось отключить сирену, и с тех пор, когда в помещении становилось слишком шумно, он просто уходил обедать[88]. Джим Уильямс[en] вспоминал, что однажды, уже в 1980-е годы, эксперимент закончился неудачей из-за электромагнитных помех, наведённых оборудованием аэропорта Сан-Хосе[en]. Видлар дозвонился до аэропорта и «очень строго» (англ. very coolly) потребовал отключить всё радиооборудование на полчаса. Уильямс всерьёз опасался, что за Видларом придут из ФБР, но всё обошлось[89].

Видлар стремился держать под контролем весь цикл разработки продукта, включая продажи. Он не только разрабатывал схемы перспективных применений своих микросхем, но и сам писал всю техническую документацию — от справочных листков до детальных руководств по применению. Перфекционизм Видлара имел практическую сторону: грамотная, исчерпывающая документация облегчала жизнь не только заказчикам, но и самим разработчикам. Видлар называл такой подход «минимизацией будущих телефонных звонков»[90]. Но, несмотря на это, коллеги не только звонили, но и писали Видлару множество писем с вопросами. Точные и скорые ответы Видлара породили в профессиональной среде мнение о том, что он сам писал ответы каждому адресату. В действительности письма Видлара состояли из типовых абзацев, перепечатанных из составленного им конспекта. Получив письмо с вопросом (а вопросы неизбежно повторялись), Видлар лишь указывал секретарю абзацы конспекта, которые следовало перепечатать, а затем подписывал готовый ответ[91].

Лоек и Добкин отмечали, что, подобно Шокли, Видлар ревностно и критически относился к достижениям своих подчинённых. Так же, как и Шокли, Видлар беспокоился, что подчинённые «опять сделают не то, что надо» и, бывало, диктовал им не только постановку задачи, но и её ожидаемое решение[92]. По мнению Добкина, Видлар был уверен, что его подчинённые не способны что-либо изобрести, — но был способен и признать свою неправоту[93].

Алкоголизм и отшельничество

Благодаря работам Видлара и Квамме, отвечавшего в компании за развитие МОП-технологий, National Semiconductor выдвинулась на второе место в мире в каждой категории интегральных схем[94]. Видлар и Квамме не только разрабатывали микросхемы и внедряли их в производство, но и вместе колесили по миру, выступая на многочисленных конференциях и семинарах. Квамме вспоминал в 2011 году, что «Видлар был Стивом Джобсом начала 70-х. Все хотели услышать от него, как следует проектировать…»[95]. Оборотной стороной славы стал усилившийся в 1968—1970 годах алкоголизм. В 1964—1965 годах Джек Гиффорд[en], насколько это было возможно, опекал Видлара, но после ухода из Fairchild Видлара уже никто не мог сдержать[96]. Он проводил ночи в барах, напиваясь до полубессознательного состояния. Он приставал к собутыльникам, «предлагал выйти», но переоценивал свои способности: одна такая ночная разборка с Майком Скоттом (будущим президентом Apple) окончилась нокаутом Видлара[97]. К концу десятилетия Видлар пил непрерывно, а свидетелями его пьянства стали тысячи человек. Спорк, как мог, покрывал выходки Видлара и даже вызволял его из-под ареста[98]. Спорк вспоминал в 2002 году:

Он слишком много пил, а я вынужденно терпел это. У меня не было выбора: этот парень, некоторое время, и был National Semiconductor. Однажды на семинаре в Париже мы собрали около 1200 инженеров из Франции и Бельгии … мы сделали ошибку, открыв доступ к бару в обеденный перерыв — во Франции было так принято. И вот он начал пить джин, неразбавленный, большими стаканами, и я понял — быть беде. После обеда он вернулся в зал с полным стаканом джина … я добрался до Питера Спрага [второго человека в иерархии компании], который сидел рядом с Видларом, и сказал ему: «Питер, избавься от этого джина прежде чем Видлар упадёт под стол». Бедный Питер пожертвовал собой и выпил всё до дна. В начале своего выступления Видлар привычно потянулся к стакану, но тот был пуст. Видлар закричал, что он не произнесёт и слова, пока ему не нальют стакан. Выбора не было, пришлось налить ему полный стакан, и он продолжил. Он еле стоял на ногах, но что интересно — даже в таком состоянии он очаровывал слушателя … А потом я повёз его в гостиницу на метро. Он стоял, шатаясь, у самого края платформы, а я стоял сзади, готовый схватить его … Упади он тогда на рельсы, компания бы умерла вместе с ним.[99]

К декабрю 1970 года Видлар принял решение уйти из National Semiconductor. 12 декабря он преподнёс компании «последний подарок». В это время из-за жёстких мер экономии компания отказалась от стрижки газонов перед главным зданием. Видлар, недовольный видом заросшей поляны, на которой он привык парковать свой белый двухместный «мерседес», «занял» у знакомого фермера овцу (в изложении Боба Пиза[en] — купил её за шестьдесят долларов) и выпустил её «подстригать газон» National Semiconductor, а заодно пригласил репортёра из San Jose News[en][101][88][102]. История попала в газету с комментарием Видлара: «да, овца оставила без работы множество садовников … но она не только стрижёт, она ещё и удобряет!»[103]. Менеджмент компании не оценил инициативу, и однажды ночью овцу «таинственно похитили»[101]. Со временем история овцы Видлара обросла мифическими подробностями. По одной версии, Видлар сам увёз овцу в ближайший бар и то ли просто оставил её там[88][104], то ли разыграл её на дружеском аукционе[101]. По другой версии, овца была козой или даже козлом. Пиз возмущённо отметил, что «это абсурд. Видлар не мог так поступить. Он привёз именно овцу … на заднем сидении своего „мерседеса“!»[105].

Утром 21 декабря 1970 года Видлар и Тэлберт одновременно подали заявления об увольнении. Причины или поводы к их уходу остались тайной[101]. Возможно, толчком послужило публичное размещение акций National на нью-йоркской бирже. Спорк, Видлар и Тэлберт выгодно продали свои взлетевшие в цене акции, но Спорк остался у руля компании, а Видлар и Тэлберт ушли «в никуда»[106]. Видлар сказал лишь, что «мы будем присматриваться … насколько быстро мы вернёмся в строй — зависит от того, насколько интересные предложения будут поступать»[107]. «Возвращение в строй» заняло у Видлара несколько лет. Получив на руки миллион долларов, он уехал в Мексику и обосновался в Пуэрто-Вальярта. В тридцать три года Видлар, наконец, мог сказать с гордостью: «А я не работаю!». Заперевшись в своём доме в Пуэрто-Вальярта, он продолжил в одиночку работать над сложными вопросами схемотехники. Он периодически читал лекции (а точнее — давал представления) в США, где по-прежнему слыл первым среди разработчиков аналоговых схем, но категорически отказывался от предложений постоянной работы:

«Предупреждение: Боб Видлар, изобретатель 709, 101, 105 и 108, не работает на Teledyne. Боб Видлар вообще не работает.»
 — из объявления о семинаре Видлара, организованном Teledyne Semiconductor в 1973 году[108]


Возвращение в профессию

В ноябре 1974 года Спорк уговорил Видлара вернуться в National Semiconductor. По соглашению сторон, Видлар стал «независимым» консультантом компании, по-прежнему базируясь в Мексике[109]. Вдали от лабораторий и компьютеров он сумел выполнить массу научно-прикладных работ, как в области схемотехники, так и в области физики полупроводников (решения уравнений непрерывности для высоковольтных силовых транзисторов и т. п.)[92]. Видлар часто ездил из Мексики в США и обратно. При пересечении границы пограничники спрашивали Видлара о месте его работы, и прямой ответ «А я не работаю!» поначалу создавал Видлару ненужные проблемы. Поэтому по совету Спорка он заказал себе комплект визиток «агента с большой дороги» фирмы «Генри Моргана и компании», вполне удовлетворивших стражей порядка[109].

В 1981 году Видлар, Добкин и Роберт Суонсон основали Linear Technology. Главным вкладом Видлара в новую компанию стали его нереализованные разработки, созданные в период «консультирования» National Semiconductor. Три года на Linear закончились разочарованием: Видлар был фактически изгнан из компании и потерял право на роялти за свои изобретения, запатентованные за время работы в Linear, но созданные ещё до создания Linear Technology. Добкин, под давлением Суонсона и акционеров, не смог или не захотел помочь ему. Видлар вернулся под крыло National Semiconductor и проработал её консультантом до конца своей жизни. В 1974—1991 годах Видлар разработал для National Semiconductor десятки новых проектов. В 1976 году компания выпустила LM10 — микромощный операционный усилитель и источник опорного напряжения, способный работать при напряжении питания от 1,1 до 40 В, — первый ОУ, полностью пригодный для работы от единственного гальванического элемента на 1,4 В. За ним последовал LM11 — прецизионный биполярный ОУ, рассчитанный на электрометрические измерения. В 1987 году Видлар запустил в производство первый в своём роде мощный (10 А, 80 Вт) операционный усилитель LM12.

В последние годы жизни, со слов знакомых Видлара, он остепенился, бросил пить[110][88] и впервые в жизни завязал стабильные отношения с женщиной[111]. Его ближний круг общения, который никогда не был широк, сузился до нескольких человек. Тэлберт погиб в автокатастрофе в 1989 году, а с Добкиным после ухода из Linear Technology Видлар ни разу не встретился[112].

27 февраля 1991 года тело Видлара было найдено в окрестностях Пуэрто-Вальярты. Десять лет спустя Дэвид Лиддл[en] сказал, что «безвременная смерть [Видлара] — сама по себе целая история»[113], но обстоятельства происшествия точно не известны. Автор некролога в The New York Times, ошибочно назвавший Видлара «проектировщиком компьютерных схем», утверждал, ссылаясь на неназванных «друзей Видлара», что тот скончался от сердечного приступа во время пробежки на пляже[114]. Боб Пиз опровергал эту версию: «В действительности, он бегал в горах, и, судя по всему, приступ застал его, когда он спускался вниз по крутому склону. Он упал [под гору] и умер»[115]. Автор «Истории полупроводниковой промышленности» Бо Лоек писал, что Видлар умер, когда бежал вверх, в гору[116].

Комментаторы, лично знавшие Видлара — Пиз, Гиффорд[117], Бо Лоек[118] и другие, — единодушны в том, что основной причиной ранней смерти стало безудержное пьянство в молодые годы. Вторая вероятная причина, по мнению Лоека — унаследованная от отца склонность к болезням сердца[118]. Пиз предположил, что предынфарктное состояние могло быть следствием резкого отказа от алкоголя[119]. Он отрицал предположения о том, что Видлар пил непосредственно перед смертью: «Я не доктор. Но он умер трезвым, что, должно быть, удивило многих его коллег»[120]. То же самое утверждал в 2002 году Гиффорд: «Он не спился и не опустился. Ни в коем случае. Он был в порядке, он был в здравом уме … смерть пришла, когда он жил достойно и трезво»[121]. Два года спустя именно Гиффорд поставил Видлару памятник в Саннивейле, у главного входа в здание Maxim Integrated Products[122].

Публикации

В изданиях Института инженеров электротехники и электроники

  • Widlar, R. J. [ieeexplore.ieee.org/xpl/login.jsp?tp=&arnumber=1082512 Some Circuit Design Techniques for Linear Integrated Circuits] // IEEE Transactions on Circuit Theory. — 1965. — Vol. 12. — P. 586-590. — DOI:10.1109/TCT.1965.1082512.
  • Widlar, R. J. [ieeexplore.ieee.org/xpl/articleDetails.jsp?tp=&arnumber=1447326 An exact expression for the thermal variation of the emitter base voltage of bi-polar transistors] // Proceedings of the IEEE. — 1967. — Vol. 57. — P. 96-97. — DOI:10.1109/PROC.1967.5396.
  • Widlar, R. J. [ieeexplore.ieee.org/xpl/login.jsp?tp=&arnumber=1154617 A new low-voltage breakdown diode] // Solid-State Circuits Conference. Digest of Technical Papers. 1968 IEEE International. — 1968. — Vol. XI. — P. 66-67. — DOI:10.1109/ISSCC.1968.1154617.
  • Widlar, R. J. [ieeexplore.ieee.org/xpl/login.jsp?tp=&arnumber=1154735 New approaches for the design of monolithic operational amplifiers] // Solid-State Circuits Conference. Digest of Technical Papers. 1969 IEEE International. — 1969. — Vol. XII. — P. 10-11. — DOI:10.1109/ISSCC.1969.1154735.
  • Widlar, R. J. [ieeexplore.ieee.org/xpl/articleDetails.jsp?tp=&arnumber=1050006 Super-gain transistors for IC's] // IEEE Journal of Solid-State Circuits. — 1969. — Vol. 4. — P. 249-251. — DOI:10.1109/JSSC.1969.1050006.
  • Widlar, R. J. Designing with positive voltage regulators // EEE. — 1969. — Vol. 17. — P. 90–97.
  • Widlar, R. J. [ieeexplore.ieee.org/xpl/articleDetails.jsp?tp=&arnumber=1050 Design techniques for monolithic operational amplifiers] // IEEE Journal of Solid-State Circuits. — 1969. — Vol. 4. — P. 184-191. — DOI:10.1109/JSSC.1969.1049994.
  • Widlar, R. J. [citeseerx.ist.psu.edu/viewdoc/download?doi=10.1.1.130.300&rep=rep1&type=pdf New developments in IC voltage regulators] // IEEE Journal of Solid-State Circuits. — 1971. — Vol. 6. — P. 2-7. — DOI:10.1109/JSSC.1971.1050151.
  • Widlar, R. J. [ieeexplore.ieee.org/xpl/articleDetails.jsp?tp=&arnumber=1052058 Low voltage techniques for micropower operational amplifiers] // IEEE Journal of Solid-State Circuits. — 1978. — Vol. 13. — P. 838-846. — DOI:10.1109/JSSC.1978.1052058.
  • Widlar, R. J. [ieeexplore.ieee.org/xpl/login.jsp?tp=&arnumber=1156040 DC error reduction in bipolar opamps] // Solid-State Circuits Conference. Digest of Technical Papers. 1980 IEEE International. — 1980. — Vol. XXIII. — P. 204-205. — DOI:10.1109/ISSCC.1980.1156040.
  • Widlar, R. J. [ieeexplore.ieee.org/xpl/login.jsp?tp=&arnumber=1156251 Controlling secondary breakdown of bipolar power transistors] // Solid-State Circuits Conference. Digest of Technical Papers. 1981 IEEE International. — 1981. — Vol. XXIV. — P. 44-45. — DOI:10.1109/ISSCC.1981.1156251.
  • Widlar, R. J.; Yamatake, M. [ieeexplore.ieee.org/xpl/login.jsp?tp=&arnumber=1156805 A 150W opamp] // Solid-State Circuits Conference. Digest of Technical Papers. 1985 IEEE International. — 1985. — Vol. XXVIII. — P. 140-141. — DOI:10.1109/ISSCC.1985.1156805.
  • Widlar, R. J. [ieeexplore.ieee.org/xpl/articleDetails.jsp?tp=&arnumber=1486900 Turn-off processes in high-voltage n-p-ν-n switches] // IEEE Transactions on Electron Devices. — 1987. — Vol. 34. — P. 2013-2022. — DOI:10.1109/T-ED.1987.23189.
  • Widlar, R. J.; Yamatake, M. [ieeexplore.ieee.org/xpl/articleDetails.jsp?tp=&arnumber=1052674 Dynamic safe-area protection for power transistors employs peak-temperature limiting] // IEEE Journal of Solid-State Circuits. — 1987. — Vol. 22. — P. 77-84. — DOI:10.1109/JSSC.1987.1052674.
  • Widlar, R. J.; Yamatake, M. [www.ti.com/lit/an/snoa761/snoa761.pdf A monolithic power op amp] // IEEE Journal of Solid-State Circuits. — 1988. — Vol. 23. — P. 527-535. — DOI:10.1109/4.1018.
  • Widlar, R. J.; Yamatake, M. [ieeexplore.ieee.org/xpl/articleDetails.jsp?tp=&arnumber=32042 A fast-settling op amp with low supply current] // IEEE Journal of Solid-State Circuits. — 1989. — Vol. 24. — P. 796-802. — DOI:10.1109/4.32042.
  • Widlar, R. J. [ieeexplore.ieee.org/xpl/articleDetails.jsp?tp=&arnumber=90061 Controlling substrate currents in junction-isolated ICs] // IEEE Journal of Solid-State Circuits. — 1991. — Vol. 26. — P. 1090-1097. — DOI:10.1109/4.90061.

В изданиях Fairchild Semiconductors и National Semiconductor

  • Widlar, R. J. Monolithic operational amplifier // Fairchild Application Notes. — 1964. — Vol. APP-105-3.
  • Widlar, R. J. [corphist.computerhistory.org/corphist/documents/doc-45ff4ef5bdbf4.pdf The improved uA702 monolithic amplifier] // Fairchild Application Notes. — 1965. — Vol. APP-111-3.
  • Widlar, R. J. [www.ti.com/lit/an/snoa650a/snoa650a.pdf Monolithic Op Amp — The Universal Linear Component] // National Semiconductor Application Notes. — 1968. — Vol. 4.
  • Widlar, R. J. [www.bdtic.com/DownLoad/NSC/ApplicationNote/LB-6.pdf Fast Voltage Comparators with Low Input Current] // National Semiconductor Linear Brief. — 1969. — Vol. 6.
  • Widlar, R. J. [www.ti.com/lit/an/snva511/snva511.pdf The LM105 — An Improved Positive Regulator] // National Semiconductor Application Notes. — 1969. — Vol. 23.
  • Widlar, R. J. [www.bdtic.com/DownLoad/NSC/ApplicationNote/AN-29.pdf IC Op Amp Beats FETs on Input Current] // National Semiconductor Application Notes. — 1969. — Vol. 29.
  • Widlar, R. J. [www.bdtic.com/DownLoad/NSC/ApplicationNote/LB-11.pdf The LM110 — An Improved IC Voltage Follower] // National Semiconductor Linear Brief. — 1970. — Vol. 11.
  • Widlar, R. J. [www.bdtic.com/DownLoad/NSC/ApplicationNote/LB-12.pdf An IC Voltage Comparator for High Impedance Circuitry] // National Semiconductor Linear Brief. — 1970. — Vol. 12.
  • Widlar, R. J. [www.bdtic.com/DownLoad/NSC/ApplicationNote/AN-41.pdf Precision IC Comparator Runs from +5V Logic Supply] // National Semiconductor Application Notes. — 1970. — Vol. 41.
  • Widlar, R. J. [www.bdtic.com/DownLoad/NSC/ApplicationNote/AN-42.pdf IC Provides On-Card Regulation for Logic Circuits] // National Semiconductor Application Notes. — 1971. — Vol. 42.
  • Widlar, R. J. [www.bdtic.com/DownLoad/NSC/ApplicationNote/LB-15.pdf High Stability Regulators] // National Semiconductor Linear Brief. — 1971. — Vol. 15.
  • Widlar, R. J.; Dobkin, R.; Yamatake, M. [www.bdtic.com/DownLoad/NSC/ApplicationNote/AN-211.pdf New Op Amp Ideas] // National Semiconductor Application Notes. — 1978. — Vol. 211.
  • Widlar, R. J. [www.bdtic.com/DownLoad/NSC/ApplicationNote/TP-14.pdf Low Voltage Techniques] // National Semiconductor Technical Papers. — 1978. — Vol. 14.
  • Widlar, R. J. [www.bdtic.com/DownLoad/NSC/ApplicationNote/AN-241.pdf Working with High Impedance Op Amps] // National Semiconductor Application Notes. — 1980. — Vol. 241.
  • Widlar, R. J.; Pease, B.; Yamatake, M. [www.bdtic.com/DownLoad/NSC/ApplicationNote/AN-242.pdf Applying a New Precision Op Amp] // National Semiconductor Application Notes. — 1980. — Vol. 242.
  • Widlar, R. J. [cds.linear.com/docs/Application%20Note/an16f.pdf Unique IC Buffer Enhances Op Amp Designs, Tames Fast Amplifiers] // Linear Technology Application Notes. — 1985. — Vol. 16.

Патенты

  • Патент США 3364434 (заявка 1965 года, выдан в 1968) [www.google.com/patents/US3364434 Biasing scheme especially suited for integrated circuits] (источник тока Видлара)
  • Патент США 3566218 (заявка 1968 года, выдан в 1971) [www.google.com/patents/US3566218 Multiple base width integrated circuit] (технология формирования базовых слоёв разной толщины на одном кристалле)
  • Патент США 3571630 (заявка 1968 года, выдан в 1971) [www.google.com/patents/US3571630 Two-terminal monolithic voltage regulator and reach-through transistor] (двухвыводной интегральный аналог стабилитрона на обратно-включенном pnp-транзисторе)
  • Патент США 3579059 (заявка 1968 года, выдан в 1971) [www.google.com/patents/US3579059 Multiple collector lateral transistor] (многоколлекторный боковой транзистор)
  • Патент США 3617859 (заявка 1970 года, выдан в 1971) [www.google.com/patents/US3617859 Electrical regulator apparatus including a zero temperature coefficient voltage reference] (трёхвыводной стабилизатор напряжения LM117, совместно с Бобом Добкином)
  • Патент США 4249122 (заявка 1978 года, выдан в 1981) [www.google.com/patents/US4249122 Temperature compensated bandgap IC voltage references] (температурно-компенсированный интегральный источник опорного напряжения типа бандгап)
  • Патент США 4228404 (заявка 1979 года, выдан в 1980) [www.google.com/patents/US4228404 Low voltage compound inverter buffer circuit] (низковольтный интегральный буферный усилитель-инвертор)
  • Патент США 4441116 (заявка 1981 года, выдан в 1984) [www.google.com/patents/US4441116 Controlling secondary breakdown in bipolar power transistors] (метод управления напряжением пробоя биполярного транзистора)
  • Патент США 4573021 (заявка 1984 года, выдан в 1986) [www.google.com/patents/US4573021 Circuit output stage arrangement] (выходной каскад Видлара)
  • Патент США 4587494 (заявка 1985 года, выдан в 1986) [www.google.com/patents/US4587494 Quasi-complementary class B IC output stage] (квазикомплементарный выходной каскад класса B)
  • Патент США 4669026 (заявка 1985 года, выдан в 1987) [www.google.com/patents/US4669026 Power transistor thermal shutdown circuit] (схема защиты выходного транзистора с использованием вспомогательного эмиттера)
  • Патент США 4656496 (заявка 1985 года, выдан в 1987) [www.google.com/patents/US4656496 Power transistor emitter ballasting] (мощный планарный составной транзистор с тонкоплёночными балластными резисторами)
  • Патент США 4797629 (заявка 1988 года, выдан в 1989) [www.google.com/patents/US4797629 Wide range operational amplifier input stage] (входной каскад операционного усилителя с повышенным диапазоном входных дифференциальных напряжений)

Напишите отзыв о статье "Видлар, Роберт"

Примечания

  1. ↑ Harrison, 2005, p. 283: Атрибуция фото: «Robert J. Widlar, inventor of the IC op amp, the bandgap voltage reference, and the IC voltage regulator. This picture shows him looking at the layout of his LM10 low- voltage op amp design when he was at National Semiconductor in the late 1970s».
  2. ↑ Lee, 2007, p. 40, см. также видеоинтервью с Джеком Гиффордом, Доном Валентайном и др. на сайте [silicongenesis.stanford.edu/complete_listing.html проекта Silicon Genesis].
  3. ↑ Lee, p. 40: «Widlar almost single-handedly established the discipline of analog IC design».
  4. ↑ Harrison, 2005, p. 11.
  5. ↑ Lojer, 2007, гл. 8, обыгрывает связь между Богемией (Чехией), где родились предки Видлара по материнской линии, и богемой (образом жизни).
  6. ↑ Pollack, A. [www.nytimes.com/1991/03/06/obituaries/robert-widlar-53-designer-of-computer-circuits.html?scp=1&sq=Robert%20widlar&st=cse Robert Widlar, 53, Designer of Computer Circuits] // The New York Times. — 1991, March 6.: после смерти Видлара в живых оставались двое его братьев и сестра
  7. ↑ 1 2 Lojek, 2007, pp. 249-250.
  8. ↑ 1 2 Lee, 2007, p. 40.
  9. ↑ См., например, все русские издания «Искусства схемотехники» Хоровица и Хилла
  10. ↑ Lojek, 2007, p. 250.
  11. ↑ Lojek, 2007, pp. 251-252.
  12. ↑ Lojek, 2007, pp. 250-251.
  13. ↑ Lojek, 2007, p. 252.
  14. ↑ Lojek, 2007, pp. 252, 254.
  15. ↑ Lojek, 2007, pp. 254, 256.
  16. ↑ [www.colorado.edu/engineering/deaa/cgi-bin/display.pl?id=186 Alumni profile: Bob Widlar Electrical Engineering Research & Invention]. University of Colorado at Boulder (2003). [www.webcitation.org/6BwbwWu1c Архивировано из первоисточника 5 ноября 2012].
  17. ↑ Lojek, 2007, p. 254.
  18. ↑ Lee, 2007, p. 40: «Despite the breach in protocol inherent in aggressively recruiting a customer’s key employee, Fairchild induced Widlar…».
  19. ↑ Lojek, 2007, p. 255. При встрече Сандерса и Видлара присутствовал брат Видлара Джим, который в 2011 году свидетельствовал: «I was with Brother Bob when he emptied Sanders sample case. I had a weekend off from my Air Force duties in Cheyenne and came to Boulder to see Bob. There was a electronic trade show and an open bar at the Continental Denver off Speer Blvd that we went to and Sanders was also there» — см. Manners, D. [www.electronicsweekly.com/blogs/david-manners-semiconductor-blog/2011/06/how-bob-widlar-took-jerry-sand.html How Bob Widlar Took Jerry Sanders' Transistors (Part 2)]. Electronics Weekly (2011). Проверено 8 октября 2012. [www.webcitation.org/6BwbxANoE Архивировано из первоисточника 5 ноября 2012]..
  20. ↑ 1 2 3 Lojek, 2007, p. 260.
  21. ↑ Malone, 2007, «He interrupted my babbling by asking where the nearest „watering hole“ was?». Автор — тот самый менеджер по персоналу, который в 1963 году делал Видлару предложение, а в 1965 году оформлял его увольнение.
  22. ↑ 1 2 Lojek, 2007, p. 261.
  23. ↑ Lojek, 2007, pp. 257-261, 271-272.
  24. ↑ Lojek, 2007, pp. 261-263.
  25. ↑ Lojek, 2007, pp. 258-260.
  26. ↑ Lojek, 2007, pp. 239-241: В начале 1963 года Хун-Чан-Лин[en] предложил идею бокового pnp-транзистора, однако в 1963 году она ещё не была реализована в серийных микросхемах.
  27. ↑ Lojek, 2007, p. 265, таблица 8.1.
  28. ↑ Lojek, 2007, pp. 260-267.
  29. ↑ Lojek, 2007, p. 256: «Every idiot can count to one».
  30. ↑ Lojek, 2007, pp. 287, 263-265: «Do not attempt to match discrete counterparts by IC’s design».
  31. ↑ Lee, 2007, p. 41: «Replace passives with transistors wherever it is possible».
  32. ↑ Lojek, 2007, p. 262, 269-270.
  33. ↑ Lojek, 2007, p. 262.
  34. ↑ Lojek, 2007, pp. 268-269.
  35. ↑ Lojek, 2007, p. 269.
  36. ↑ Lojek, 2007, pp. 269-270.
  37. ↑ Lojek, 2007, pp. 271, 273.
  38. ↑ Lojek, 2007, p. 273.
  39. ↑ 1 2 Lee, 2007, p. 41.
  40. ↑ Lojek, 2007, pp. 274,275, 287.
  41. ↑ Lojek, 2007, pp. 274.
  42. ↑ Lojek, 2007, p. 288: «Linear integrated circuits had only two heavy weight believers — Robert J. Widlar and H. C. Lin».
  43. ↑ Lojek, 2007, pp. 273, 274.
  44. ↑ 1 2 Lecuyer, 2005, p. 249.
  45. ↑ Harrison, 2005, p. 4: «Widlar started presenting technical papers at various industry forums that dealt with improving accuracy by compensating for differences in beta, Vbe and temperature changes… Widlar was one of the first people to address these topics publicly.».
  46. ↑ Jung, 2006, pp. 45-46: «So universal was the 709 that it can be regarded as an IC op amp classic … The 709 remains a milestone, as the first widely used monolithic op amp … The 709 is generally regarded as the first generation of IC op amps».
  47. ↑ Lojek, 2007, p. 275.
  48. ↑ 1 2 Шило, 1974, с. 120.
  49. ↑ Lojek, 2007, pp. 274-278.
  50. ↑ Lojek, 2007, p. 289: Единственным законным лицензиаром Fairchild была ITT.
  51. ↑ Walker, Valentine, 2004, «Dave Talbert and BobWidlar, who had created the linear circuit product line at Fairchild, and at one point in time were responsible — one designed them and one made them — for more than eighty percent of the linear circuits made and sold in the world.».
  52. ↑ 1 2 3 Lojek, 2007, p. 282.
  53. ↑ Lojek, 2007, p. 282: «one million tax free by whatever means you choose» … «to be worth one million be age 30».
  54. ↑ Gilbert, 1998, p. 288: «Widlar knew it all, he knew he knew it all, an nobody else knew anything».
  55. ↑ Lecuyer, 2005, pp. 260-261.
  56. ↑ Lojek, 2007, p. 296.
  57. ↑ Lojek, 2007, p. 308: «Later, Kvamme said, that one reason why he joined Sporck’s defectors was that he wanted to work with Widlar».
  58. ↑ Lojek, 2007, pp. 299-300: «Robert J. Widlar, Member - Establisment - National Semiconductor Corporation».
  59. ↑ 1 2 3 Lojek, 2007, p. 300.
  60. ↑ Lee, 2007, pp. 41-42. μA709, согласно технической документации, выдерживал кратковременное короткое замыкания (допустимое время КЗ не нормировалось). LM101 гарантированно выдерживал постоянное КЗ.
  61. ↑ Шило, 1974, с. 101, 135.
  62. ↑ Шило, 1974, с. 136.
  63. ↑ Lee, 2007, p. 42.
  64. ↑ Шило, 1974, с. 137: «Усилитель типа μA741 фактически является разновидностью ОУ LM101».
  65. ↑ Lee, 2007, pp. 42-43.
  66. ↑ Lee, 2007, p. 43.
  67. ↑ Lojek, 2007, pp. 303-306.
  68. ↑ Lojek, 2007, p. 308: Квамме работал параллельно над логическими МОП-схемами, но две группы (Видлара и Квамме) действовали согласованно, использовали общие технологические наработки и совместно продвигали свои ИС заказчикам..
  69. ↑ Jung, 2006, p. 49.
  70. ↑ Lojek, 2007, pp. 305.
  71. ↑ Шило, 1974, с. 137.
  72. ↑ Pease, 1991, «in the fall of 1967, there had been a big controversy about whether it would be possible for anybody to build a high-power regulator on one monolithic chip. There were little letters to the editor in several magazines, pro and con. Finally, Widlar settled the argument by writing an authoritative-sounding letter..».
  73. ↑ Harrison, 2005, p. 404.
  74. ↑ Widlar, 1970, pp. 1-7.Рукопись статьи, опубликованной в феврале 1971 года, была сдана в редакцию 23 мая 1970 года. В статье описывается первая версия серийного LM109.
  75. ↑ Harrison, 2005, p. 5.
  76. ↑ Harrison, 2005, pp. 5, 6, 404.
  77. ↑ Harrison, 2005, pp. 5, 6.
  78. ↑ Walker, Dobkin, 2006, «Bob was one of the few people I considered to be a genius. He was also paranoid, very hard to get along with and drank incessantly.».
  79. ↑ Walker, Sporck, 2000, «But this man could work, you know, on a device for, you know, three or four months, sort of night and day until it was finished and then he would go on a drunk.».
  80. ↑ Lee, 2007, p. 50: «He could work nonstop into a state of such exhaustion that he found relief by driving his beloved ’66 Mercedes 280SL convertible to the airport and purchasing a ticket for „the next flight out.“».
  81. ↑ Lojek, 2007, pp. 313-314.
  82. ↑ Lojek, 2007, pp. 313-315: «Bob Widlar’s notes are similar to Shockley’s notes … His engineering notebooks are piece of art, very neatly organized and mainly showing the geniality of the Widlar’s engineering.».
  83. ↑ Pease, 1991, «He preferred to use breadboards, all sorts of breadboards, and also „the Mexican computer.“ Namely, he used Teledeltos paper to make resistive analogues and simulate the two-dimensional flow of current».
  84. ↑ Pease, 1991, «Then he would calmly, methodically beat it with a hammer until the smallest remaining part was indistinguishable from the dust on the floor. Then he would go back to work and get the right answer.».
  85. ↑ Lojek, 2007, pp. 314-315.
  86. ↑ Lojek, 2007, p. 315.
  87. ↑ Lojek, 2007, p. 314.
  88. ↑ 1 2 3 4 Pease, 1991.
  89. ↑ Walker, Dobkin, 2006, «Widlar was already on the phone trying to get a phone number for the tower at San Jose Airport . And he finally got some number that got close to the tower but not quite there and very coolly requested that they shut down the transmitter for a half an hour so he could finish his breadboarding which they said they couldn’t do and he hung up and I thought the FBI would be on us in fifteen minutes but it didn’t happen. But that was Widlar.».
  90. ↑ Walker, Dobkin, 2006, «And that’s where we learned about a technique which we call design for minimum phone calls because you make a million IC’s; you get half a million phone calls if they don’t work».
  91. ↑ Kvamme, Hollar, 2011.
  92. ↑ 1 2 Lojek, 2007, p. 313.
  93. ↑ Walker, Dobkin, 2006, «And he was very egotistical. He didn’t think anybody could invent things, at least back in the old days. I think he changed his mind after a while.».
  94. ↑ Lojek, 2007, p. 308.
  95. ↑ Kvamme, Hollar, 2011, «He was the Steve Jobs of the early '70s, really. Everybody wanted to hear from him how do you design circuits ... ».
  96. ↑ Walker, Gifford, 2002, «a major one of my responsibilities was babysitting Bob Widlar».
  97. ↑ Walker, Gifford, 2002, «Widlar liked to fight, and thought he could fight, pretty good. And, and so finally, you know, he just tells Mike Scott, you know, they’re going, they’re going to fight, they’re going to go out in the parking lot and fight. So they go out. About fifteen minutes later Mike Scott comes in. I mean, Widlar, Widlar didn’t. But I mean it was, like this kid. Mike Scott just absolutely clocked Widlar. I mean it was like, that was the end of Bob Widlar harassing Mike Scott».
  98. ↑ Lojek, 2007, p. 306: «When Widlar ended up in jail, Charlie used his strings to get Widlar out.».
  99. ↑ Walker, Sporck, 2002, «He drank excessively, which I tolerated. I had no choice. I mean this guy was the company for a while. I remember we had a seminar in Paris and we had around twelve hundred engineers from all over Paris and Belgium and all over France into this seminar <…> we made the mistake of opening the bar at lunchtime, which was standard in France, you know. And, oh jeez, he started drinking his gin straight, big tumblers or glasses and I could envision this was going to be a disaster. So after lunch he brings a full glass of gin back to the table <…> and I said, „Peter, get rid of that gin“, you know, „before he gets, gets falling down drunk“. So, poor Peter sacrificed himself. He drinks it. And Bob gets up to start his talk <…> he turns around and reached for his glass, it’s empty and he shouts, „I’m not going to say another word until you fill this glass up.“ Literally. We had no choice. We had to get his glass filled up. And then he went on with the lecture. And he, you know, he got plastered, but the interesting part of it is he was just so damn smart, you know. Even drunk he could just wow these people … You know, later that evening we got Bob back to the hotel which was, you know, for a while I thought he was going to fall under the Metro. God, he was standing at the edge of the Metro, you know, and he was waving back and forth and I’m standing in back of him ready to grab him, you know. Had he fallen in front of the Metro you could forget National. We were over.» Та же история (только с цифрой в 500 гостей) приводится в воспоминаниях Спорка, вышедших в 2001 году - Sporck, C. Spinoff: a personal history of the industry that changed the world. — Saranac Lake Publishing, 2001. — P. 218-219. — 281 p. — ISBN 9780970748102..
  100. ↑ Lee, 2007, p. 50: «his beloved '66 Mercedes 280 SL».
  101. ↑ 1 2 3 4 Lojek, 2007, p. 310.
  102. ↑ Rako, 2011, «Widlar bought a sheep, chained it in the front lawn and called a reporter for the San Jose Mercury News».
  103. ↑ Lojek, 2007, p. 311, воспроизводит заметку, опубликованную на третьей полосе San Jose News 12 декабря 1970 года: «it is putting a lot of gardeners out of work .. at the same time grass is cut, it gets fertilized, too».
  104. ↑ Lee, 2007, p. 50.
  105. ↑ Pease, 1991, «That would be absurd. Widlar would not do that. What he brought in was a sheep. I can prove it, because Fran Hoffart showed me a picture of the sheep. Widlar brought the sheep in the backseat of his Mercedes-Benz convertible.».
  106. ↑ Lecuyer, 200y5, p. 273.
  107. ↑ Lojek, 2007, p. 310: «we will be looking around for something, but how soon we get our tails in gears will depend on how interesting it is».
  108. ↑ Lojek, 2007, pp. 311-312: «Note: Bob Widlar; inventor of the 709, 101, 105, and 108 doesnot work for Teledyne Semiconductor. Bob Widlar does not work.».
  109. ↑ 1 2 Lojek, 2007, p. 312.
  110. ↑ Walker, Gifford, 2002.
  111. ↑ Lojek, 2007, p. 315: "he was for the first time able to keep a relationship with one woman".
  112. ↑ Lojek, 2007, pp. 259,313.
  113. ↑ Bell, G. et al. [spectrum.ieee.org/semiconductors/devices/my-favorite-chip/3 My Favorite Chip] // IEEE Spectrum. — 2009. — № May.: «The untimely early death of its brilliant designer, Robert Widlar, is a whole story in itself.»
  114. ↑ Pollack, A. [www.nytimes.com/1991/03/06/obituaries/robert-widlar-53-designer-of-computer-circuits.html?scp=1&sq=Robert%20widlar&st=cse Robert Widlar, 53, Designer of Computer Circuits] // The New York Times. — 1991, March 6.: «He suffered a heart attack while jogging on a beach in Puerto Vallarta, Mexico, where he had lived since 1970, friends said.»
  115. ↑ Pease, 1991, : «Actually, he had been running up on a high ridge, and was apparently descending a steep trail down from this ridge when the heart attack hit him, and he fell in a dive and died. Not just an easy jog along the beach.».
  116. ↑ Walker, Gifford, 2002, «RW: Well, eventually I guess the drinking killed him, right? JG: You know, I think it did. I think the damage was probably done, you know, in the first twenty years».
  117. ↑ 1 2 Lojek, 2007, p. 316: «His heart, scarred by his early wild life and pre-dispositioned by family genes …».
  118. ↑ Pease, 1991, «Maybe the alcohol had chased away the coronaries, and the lack of alcohol contributed to the heart attack?».
  119. ↑ Pease, 1991, «I’m no doctor. But he did not die drunk, which may have amazed a number of his colleagues.».
  120. ↑ Walker, Gifford, 2002, «He didn’t, he wasn’t a derelict. He didn’t die as a derelict. He wasn’t, I mean he was fine. He was coherent. Probably leading the most, he was down in Mexico, living in Mexico, but he was sober and leading a reasonable life for him at that point when he died.».
  121. ↑ Ohr, S. [www.eetimes.com/electronics-news/4050359/Chip-pioneers-Widlar-and-Hoerni-honored Chip pioneers Widlar and Hoerni honored] // EE Times. — 2004. — № October 10.

Источники

Вторичные

  • Шило, В. Л. Линейные интегральные схемы в радиоэлектронной аппаратуре. — М.: Советское радио, 1974. — 312 с.
  • Augarten, S. [smithsonianchips.si.edu/augarten/index.htm State of the art: a photographic history of the integrated circuit]. — Ticknor & Fields / Smithsonian Institution, 1983. — 79 p. — ISBN 0899191959.
  • Fonderie, J.; Huising, J. [books.google.ru/books?id=w7sdRGOvyIgC Design of Low-Voltage Bipolar Operational Amplifiers]. — Springer, 1993. — Vol. 218. — 193 p. — (Kluwer international series in engineering and computer science: Analog circuits and signal processing. Communications and Information Theory). — ISBN 9780792393177.
  • Harrison, L. [books.google.ru/books?id=03JmxpE39N4C Current Sources & Voltage References]. — Newnes, 2005. — 569 p. — (Electronics & Electrical). — ISBN 9780750677523.
  • Gilbert, B. It Starts with Tomorrow // [books.google.ru/books?id=SPwqg7qpFWUC The Art and Science of Analog Circuit Design] / Williams, J.. — Newnes, 1998. — P. 279-326. — 398 p. — (Edn Series for Design Engineers). — ISBN 9780750670623.
  • Gilbert, B. Monolithic voltage and current references: theme and variations // [books.google.ru/books?id=TQ8tqe1QoSYC Analog Circuit Design: Low-Noise, Low-Power, Low-Voltage; Mixed-Mode Design with CAD Tools; Voltage, Current and Time References] / Huising, J. et al.. — Springer, 1995. — P. 269-352. — 432 p. — ISBN 9780792396598.
  • Jung, W. [www.analog.com/library/analogDialogue/archives/39-05/op_amp_applications_handbook.html Op Amp Applications Handbook]. — Analog Design / Newnes / Elsevier, 2006. — 896 p. — (Electronics & Electrical). — ISBN 9780750678445.
  • Kovacs, G. Thoughts on Becoming and Being an Analog Design Engineer // [books.google.ru/books?id=SPwqg7qpFWUC The Art and Science of Analog Circuit Design] / Williams, J.. — Newnes, 1998. — P. 42-60. — 398 p. — (Edn Series for Design Engineers). — ISBN 9780750670623.
  • Lécuyer, C. [books.google.ru/books?id=5TgKinNy5p8C Making Silicon Valley: Innovation and the Growth of High Tech, 1930-1970]. — MIT Press, 2005. — 405 p. — (Inside Technology). — ISBN 9780262122818.
  • Lee, T. H. [users.ece.gatech.edu/~rincon/classes/ana_history.pdf Tales of the Continuum: A Subsampled History of Analog Circuits] // IEEE SCCS News. — 2007. — № Fall 2007. — P. 38-51. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1943-0582&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1943-0582].
  • Lojek, B. [books.google.ru/books?id=2cu1Oh_COv8C History of semiconductor engineering]. — Springer, 2007. — 387 p. — ISBN 9783540342571.
  • Nelson, C. The Art and Science of Linear IC Design // [books.google.ru/books?id=SPwqg7qpFWUC The Art and Science of Analog Circuit Design] / Williams, J.. — Newnes, 1998. — P. 327-380. — 398 p. — (Edn Series for Design Engineers). — ISBN 9780750670623.
  • Pease, B. [books.google.ru/books?id=ppf3dkynmWcC Analog Circuits] / Baker, B.. — 2008. — 436 p. — ISBN 9780750686273.

Первичные

  • Malone, J. [corphist.computerhistory.org/corphist/view.php?s=stories&id=332 In the beginning... there was Widlar!]. Computer History Museum (2007). Проверено 1 октября 2012. [www.webcitation.org/6Bwby2z6n Архивировано из первоисточника 5 ноября 2012].
  • Kvamme, F. and Hollar, J. [archive.computerhistory.org/resources/access/text/2012/06/102746025-05-01-acc.pdf Oral History of Floyd Kvamme. Recorded: October 18, 2011. Mountain View, California] (англ.). Computer History Museum (2011). Проверено 1 октября 2012. [www.webcitation.org/6Bwbyp5xJ Архивировано из первоисточника 5 ноября 2012].
  • Pease, B. [electronicdesign.com/article/analog-and-mixed-signal/whats-widlar-stuff-74132 What’s All This Widlar Stuff, Anyhow?]. Electronic Design News (2012). Проверено 1 октября 2012. [www.webcitation.org/6BwbzwaTE Архивировано из первоисточника 5 ноября 2012]. Впервые опубликовано в 1991.
  • Rako, Paul. [www.edn.com/electronics-blogs/anablog/4311277/Bob-Widlar-cherry-bombs-the-intercom-speaker-item-2 Bob Widlar cherry-bombs the intercom speaker] (англ.). Electronic Design News (2007). Проверено 1 октября 2012. [www.webcitation.org/6Bwc1ZsDJ Архивировано из первоисточника 5 ноября 2012].
  • Walker, R., Dobkin, B. and Williams, J. [silicongenesis.stanford.edu/transcripts/dobkinwilliams.htm Interview with Bob Dobkin and Jim Williams] (англ.). Stanford University. Silicon Genesis project (2006). Проверено 1 октября 2012. [www.webcitation.org/6Bwc2k3tY Архивировано из первоисточника 5 ноября 2012].
  • Walker, R., Gifford, J. [silicongenesis.stanford.edu/transcripts/gifford.htm Interview with Jack Gifford] (англ.). Stanford University. Silicon Genesis project (2002). Проверено 1 октября 2012. [www.webcitation.org/6Bwc3BWJ2 Архивировано из первоисточника 5 ноября 2012].
  • Walker, R., Sporck, C. [silicongenesis.stanford.edu/transcripts/sporck.htm Interview with Charlie Sporck] (англ.)(недоступная ссылка — история). Stanford University. Silicon Genesis project (2002). Проверено 1 октября 2012.
  • Walker, R., Valentine, D. [silicongenesis.stanford.edu/transcripts/valentine.htm Interview with Don Valentine] (англ.). Stanford University. Silicon Genesis project (2004). Проверено 1 октября 2012. [www.webcitation.org/6Bwc3fbxx Архивировано из первоисточника 5 ноября 2012].
 Статья содержит короткие («гарвардские») ссылки на публикации, не указанные или неправильно описанные в библиографическом разделе.
Список неработающих ссылок: Шило, 1974, Gilbert, 1998, Jung, 2006, Kvamme, Hollar, 2011, Lecuyer, 2005, Lecuyer, 200y5, Lee, Lojer, 2007, Malone, 2007, Pease, 1991, Rako, 2011, Walker, Dobkin, 2006, Walker, Gifford, 2002, Walker, Sporck, 2000, Walker, Sporck, 2002, Walker, Valentine, 2004, Widlar, 1970
Пожалуйста, исправьте ссылки согласно инструкции к шаблону {{sfn}} и дополните библиографический раздел корректными описаниями цитируемых публикаций, следуя руководствам ВП:Сноски и ВП:Ссылки на источники.

Отрывок, характеризующий Видлар, Роберт

– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!


В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.
Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.
– На другой бочок перевернуться хотят, – прошептал слуга и поднялся, чтобы переворотить лицом к стене тяжелое тело графа.
Пьер встал, чтобы помочь слуге.
В то время как графа переворачивали, одна рука его беспомощно завалилась назад, и он сделал напрасное усилие, чтобы перетащить ее. Заметил ли граф тот взгляд ужаса, с которым Пьер смотрел на эту безжизненную руку, или какая другая мысль промелькнула в его умирающей голове в эту минуту, но он посмотрел на непослушную руку, на выражение ужаса в лице Пьера, опять на руку, и на лице его явилась так не шедшая к его чертам слабая, страдальческая улыбка, выражавшая как бы насмешку над своим собственным бессилием. Неожиданно, при виде этой улыбки, Пьер почувствовал содрогание в груди, щипанье в носу, и слезы затуманили его зрение. Больного перевернули на бок к стене. Он вздохнул.
– Il est assoupi, [Он задремал,] – сказала Анна Михайловна, заметив приходившую на смену княжну. – Аllons. [Пойдем.]
Пьер вышел.


В приемной никого уже не было, кроме князя Василия и старшей княжны, которые, сидя под портретом Екатерины, о чем то оживленно говорили. Как только они увидали Пьера с его руководительницей, они замолчали. Княжна что то спрятала, как показалось Пьеру, и прошептала:
– Не могу видеть эту женщину.
– Catiche a fait donner du the dans le petit salon, – сказал князь Василий Анне Михайловне. – Allez, ma pauvre Анна Михайловна, prenez quelque сhose, autrement vous ne suffirez pas. [Катишь велела подать чаю в маленькой гостиной. Вы бы пошли, бедная Анна Михайловна, подкрепили себя, а то вас не хватит.]
Пьеру он ничего не сказал, только пожал с чувством его руку пониже плеча. Пьер с Анной Михайловной прошли в petit salon. [маленькую гостиную.]
– II n'y a rien qui restaure, comme une tasse de cet excellent the russe apres une nuit blanche, [Ничто так не восстановляет после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского чаю.] – говорил Лоррен с выражением сдержанной оживленности, отхлебывая из тонкой, без ручки, китайской чашки, стоя в маленькой круглой гостиной перед столом, на котором стоял чайный прибор и холодный ужин. Около стола собрались, чтобы подкрепить свои силы, все бывшие в эту ночь в доме графа Безухого. Пьер хорошо помнил эту маленькую круглую гостиную, с зеркалами и маленькими столиками. Во время балов в доме графа, Пьер, не умевший танцовать, любил сидеть в этой маленькой зеркальной и наблюдать, как дамы в бальных туалетах, брильянтах и жемчугах на голых плечах, проходя через эту комнату, оглядывали себя в ярко освещенные зеркала, несколько раз повторявшие их отражения. Теперь та же комната была едва освещена двумя свечами, и среди ночи на одном маленьком столике беспорядочно стояли чайный прибор и блюда, и разнообразные, непраздничные люди, шопотом переговариваясь, сидели в ней, каждым движением, каждым словом показывая, что никто не забывает и того, что делается теперь и имеет еще совершиться в спальне. Пьер не стал есть, хотя ему и очень хотелось. Он оглянулся вопросительно на свою руководительницу и увидел, что она на цыпочках выходила опять в приемную, где остался князь Василий с старшею княжной. Пьер полагал, что и это было так нужно, и, помедлив немного, пошел за ней. Анна Михайловна стояла подле княжны, и обе они в одно время говорили взволнованным шопотом:
– Позвольте мне, княгиня, знать, что нужно и что ненужно, – говорила княжна, видимо, находясь в том же взволнованном состоянии, в каком она была в то время, как захлопывала дверь своей комнаты.
– Но, милая княжна, – кротко и убедительно говорила Анна Михайловна, заступая дорогу от спальни и не пуская княжну, – не будет ли это слишком тяжело для бедного дядюшки в такие минуты, когда ему нужен отдых? В такие минуты разговор о мирском, когда его душа уже приготовлена…
Князь Василий сидел на кресле, в своей фамильярной позе, высоко заложив ногу на ногу. Щеки его сильно перепрыгивали и, опустившись, казались толще внизу; но он имел вид человека, мало занятого разговором двух дам.
– Voyons, ma bonne Анна Михайловна, laissez faire Catiche. [Оставьте Катю делать, что она знает.] Вы знаете, как граф ее любит.
– Я и не знаю, что в этой бумаге, – говорила княжна, обращаясь к князю Василью и указывая на мозаиковый портфель, который она держала в руках. – Я знаю только, что настоящее завещание у него в бюро, а это забытая бумага…
Она хотела обойти Анну Михайловну, но Анна Михайловна, подпрыгнув, опять загородила ей дорогу.
– Я знаю, милая, добрая княжна, – сказала Анна Михайловна, хватаясь рукой за портфель и так крепко, что видно было, она не скоро его пустит. – Милая княжна, я вас прошу, я вас умоляю, пожалейте его. Je vous en conjure… [Умоляю вас…]
Княжна молчала. Слышны были только звуки усилий борьбы зa портфель. Видно было, что ежели она заговорит, то заговорит не лестно для Анны Михайловны. Анна Михайловна держала крепко, но, несмотря на то, голос ее удерживал всю свою сладкую тягучесть и мягкость.
– Пьер, подойдите сюда, мой друг. Я думаю, что он не лишний в родственном совете: не правда ли, князь?
– Что же вы молчите, mon cousin? – вдруг вскрикнула княжна так громко, что в гостиной услыхали и испугались ее голоса. – Что вы молчите, когда здесь Бог знает кто позволяет себе вмешиваться и делать сцены на пороге комнаты умирающего. Интриганка! – прошептала она злобно и дернула портфель изо всей силы.
Но Анна Михайловна сделала несколько шагов, чтобы не отстать от портфеля, и перехватила руку.
– Oh! – сказал князь Василий укоризненно и удивленно. Он встал. – C'est ridicule. Voyons, [Это смешно. Ну, же,] пустите. Я вам говорю.
Княжна пустила.
– И вы!
Анна Михайловна не послушалась его.
– Пустите, я вам говорю. Я беру всё на себя. Я пойду и спрошу его. Я… довольно вам этого.
– Mais, mon prince, [Но, князь,] – говорила Анна Михайловна, – после такого великого таинства дайте ему минуту покоя. Вот, Пьер, скажите ваше мнение, – обратилась она к молодому человеку, который, вплоть подойдя к ним, удивленно смотрел на озлобленное, потерявшее всё приличие лицо княжны и на перепрыгивающие щеки князя Василья.
– Помните, что вы будете отвечать за все последствия, – строго сказал князь Василий, – вы не знаете, что вы делаете.
– Мерзкая женщина! – вскрикнула княжна, неожиданно бросаясь на Анну Михайловну и вырывая портфель.
Князь Василий опустил голову и развел руками.
В эту минуту дверь, та страшная дверь, на которую так долго смотрел Пьер и которая так тихо отворялась, быстро, с шумом откинулась, стукнув об стену, и средняя княжна выбежала оттуда и всплеснула руками.
– Что вы делаете! – отчаянно проговорила она. – II s'en va et vous me laissez seule. [Он умирает, а вы меня оставляете одну.]
Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню. Старшая княжна и князь Василий, опомнившись, пошли за ней. Через несколько минут первая вышла оттуда старшая княжна с бледным и сухим лицом и прикушенною нижнею губой. При виде Пьера лицо ее выразило неудержимую злобу.
– Да, радуйтесь теперь, – сказала она, – вы этого ждали.
И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. – Он заплакал.
Анна Михайловна вышла последняя. Она подошла к Пьеру тихими, медленными шагами.
– Пьер!… – сказала она.
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.
– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.


В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Видлар,_Роберт&oldid=80435784»