Бова, Бен
| Бен Бова | |
| Benjamin William Bova | |
 Бен Бова в 1974 году | |
| Имя при рождении: |
Бенджамин Уильям Бова |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: |
прозаик |
| Направление: | |
| [lib.ru/INOFANT/BOWA/ Произведения на сайте Lib.ru] | |
Бенджамин Уильям Бова (англ. Ben Bova) — американский прозаик.
Биография
Бен Бова родился 8 ноября 1932 года в Филадельфии, штат Пенсильвания. В 1953 году женился на Розе Кучинотта, у них родились сын и дочь. В 1974 писатель развелся. И в том же году женился на Барбаре Берсон Роуз[1], которая умерла 23 сентября 2009 года[2].
В юности Бен Бова был заядлым фехтовальщиком. В 1982 году писатель окончил Университет Темпл с дипломом журналиста[3].
Профессиональная карьера
В 1950-х годах Бен Бова работал в качестве технического писателя в проекте Vanguard, в 1960-х в Авко Эверетт. Там он познакомился с Артуром Кантровицем.
После смерти Джона Кэмпбелла, в 1972 году, Бова стал редактором журнала Analog. Был удостоен премии «Хьюго» как лучший редактор журнала в 1973—1977 и 1979 годах. Затем ушел работать на журнал Omni.
В 1974 году написал сценарий эпизода Land of the Lost для мультсериала «Поиск»[4].
В 1987 году писатель получил степень магистра искусств в State University, а в 1996 году — докторскую степень в California Coast University[3].
Бова занимает должность почетного президента National Space Society, а также являлся президентом американской ассоциации писателей-фантастов с 1990 по 1992 года.
По состоянию на 2010 год Бова написал более 115 произведений документальной прозы и научной фантастики. В 2000 году принял участие на 58-й Всемирного конвента научной фантастики (WorldCon).
В России Бен Бова прославился своими произведениями «Властелины погоды», «Ветры Альтаира», и циклом романов «Орион»[3].
Награды и премии
- в 1980 году (профессиональная публикация)
- в 1982 году (профессиональная публикация)
- в 1983 году (профессиональное достижение)
- Премия AnLab в 2001 году (статья, посвященная научному факту)
- Премия Джона Кэмпбелла в 2007 году (лучший научно-фантастический роман)
- Премия Роберта Хайнлайна в 2008 году.
Напишите отзыв о статье "Бова, Бен"
Примечания
- ↑ St. James Guide to Science Fiction Writers / Jay P. Pederson. — 4th edition. — St. James Press. — ISBN 978-1558621794.
- ↑ [www.locusmag.com/News/2009/09/barbara-bova-dies.html Locus sf&f news: Barbara Bova Dies]
- ↑ 1 2 3 [www.fantlab.ru/autor397 Бен Бова на fantlab.ru]. Проверено 3 августа 2010.
- ↑ tommy sheets. "Epic drama follows lovers separated by the Civil War" (Home Video column), The Plain Dealer (Cleveland, Ohio), July 2, 2004, page E4.
Отрывок, характеризующий Бова, Бен
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.Он подозвал к себе старших генералов.
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.
В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
