Бовыкин, Дмитрий Юрьевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Дмитрий Бовыкин
Дата рождения:

29 апреля 1968(1968-04-29) (55 лет)

Место рождения:

Москва

Научная сфера:

история

Место работы:

Московский государственный университет

Альма-матер:

истфак МГУ

Научный руководитель:

А. В. Адо

Дми́трий Ю́рьевич Бовы́кин (29 апреля 1968, Москва) — российский историк, кандидат исторических наук, автор российских учебников для школ и вузов. Специализируется на изучении истории и историографии Французской революции XVIII века. Член научного совета международного Общества робеспьеристских исследований.





Биография

В 1985 году поступил на исторический факультет МГУ. В 1986 году призван на действительную военную службу, по окончании которой в 1988 году продолжил учёбу в университете. Специализировался по кафедре Новой и новейшей истории. В 1989 году приступил к изучению Французской революции в спецсеминаре профессора А. В. Адо. Под его руководством защитил в 1992 году дипломную работу на тему «Как закончить Революцию? Дебаты в Конвенте вокруг Конституции III года и политическое сознание термидорианцев». По окончании университетского курса поступил в аспирантуру истфака МГУ. Под руководством А. В. Адо, оказавшись его последним учеником, подготовил и в 1996 году защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата исторических наук «От Термидора к Директории: Политическая борьба вокруг принятия Конституции III года республики». С 1996 года работает на истфаке МГУ.

Во второй половине 1990-х — начале 2000-х годов вместе с А. В. Чудиновым и другими историками «новой русской школы» Д. Ю. Бовыкин осуществил концептуальный историографический поворот, связанный с отказом от преимущественно марксистского восприятия Французской революции как перехода от феодализма к капитализму и четко проявившийся на круглом столе [larevolution.ru/Table_ronde.html «Французская революция XVIII века и буржуазия»] (2001). Специализируясь на изучении политической жизни пост-термидорианской Франции, Д. Ю. Бовыкин подверг критике распространенное в марксистской исторической литературе представление об этом периоде как «нисходящей линии революции»[1]. С 2000 года является членом редакционной коллегии, а с 2004 года — заместителем главного редактора международного издания «Французский ежегодник».

С 2000-х гг. Д.Ю. Бовыкин также активно разрабатывает историю роялистского движения периода Французской революции[2] и, в частности, деятельность его лидера Людовика XVIII[3].

Основные работы

Книги
  • [annuaire-fr.igh.ru/books/7?locale=ru Революция окончена? Итоги Термидора]. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2005. 319 с.
  • История Нового времени: 1600—1799 годы. Учебн. пособие для студ. высш. учебн. заведений / Под ред. А. В. Чудинова, П. Ю. Уварова, Д. Ю. Бовыкина. М.: Издательский центр «Академия», 2007; 2-е изд. испр. и доп. — 2009; 3-е изд. испр. и доп. — 2012. 384 с. (в соавторстве).
  • Анатолий Васильевич Адо: образ и память. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2007. 126 с.
  • История. Новое время. Конец XV - конец XVIII века. 7 класс. Учебник для общеобразовательных учреждений. М.: Просвещение, 2012; 2-е изд. - 2014; 3-е - 2015. 128 с. (в соавторстве)
  • История. Новое время. Конец XVIII - XIX век. 8 класс. Учебник для общеобразовательных учреждений. М.: Просвещение, 2013; 2-е изд. - 2014; 3-е изд. - 2015. 111 с. (в соавторстве).
Статьи
  • Термидор, или Миф о конце революции // Вопросы истории. 1999. № 3. С. 149–161.
  • Революционный террор во Франции XVIII века: новейшие интерпретации // Вопросы истории. 2002. № 6. С. 144–149.
  • Король умер?.. (посмертная судьба Людовика XVII) // Казус. Индивидуальное и уникальное в истории - 2004. М: О.Г.И., 2005. С. 328–350.
  • О современной российской историографии Французской революции XVIII века (полемические заметки) // Новая и новейшая история. 2007. № 1. С. 48–73.
  • Дискуссионные проблемы истории Французской революции // Преподавание истории в школе. 2013. № 10. С. 31–37.
  • Французская революция XVIII в. в школьных учебниках России // Французский ежегодник 2014. М.: ИВИ РАН, 2014. С. 340–360.
  • Парижское восстание 13 вандемьера IV года республики // Вопросы истории. 2014. № 11. С. 67–81.
  • Повесть о том, как генерал Гош отправился в Ирландию, а оказался в Париже // Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. 2010-2013. Т. 10. М.: Наука, 2015. С. 151–186.
  • Ещё раз о Французской революции, или Некруглый юбилей // Французский ежегодник 2015. М.: ИВИ РАН, 2015. С. 5-14.
  • [elar.urfu.ru/handle/10995/40448 Роялисты в Национальном Конвенте] // Известия Уральского федерального университета. Серия 2. Гуманитарные науки. 2016. Т. 18. № 2 (151). С. 7–24.

Напишите отзыв о статье "Бовыкин, Дмитрий Юрьевич"

Примечания

  1. Бовыкин Д. Ю. Термидор: старые проблемы и новые споры // Французский ежегодник 2000. М., 2000 [annuaire-fr.narod.ru/statji/Bovykine-2000.html]
  2. См., например: Бовыкин Д.Ю. Год 1795: несостоявшаяся реставрация // Французский ежегодник 2003. М., 2003[annuaire-fr.igh.ru/issues/2003/articles/1439?locale=ru]
  3. См.: Бовыкин Д.Ю. Религия и церковь в политических проектах Людовика XVIII и его окружения (1795-1799) // Французский ежегодник 2004. М., 2004 [annuaire-fr.igh.ru/issues/2004/articles/s1434?locale=ru]

Ссылки

Отрывок, характеризующий Бовыкин, Дмитрий Юрьевич

Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом: