Богачёв, Пётр Яковлевич

Богачев Пётр Яковлевич
Богачёв Пётр Яковлевич в июле 1986 года
Имя при рождении:	Петр
Род деятельности:	адвокат
Место рождения:	деревня Тучково, Московская область
Отец:	Яков Анисимов (Богачев)
Мать:	Матрёна Анисимова
Супруга:	Евгения Немцева
Дети:	Нонна Ряскова (Богачёва)
Награды и премии:	|

Пётр Яковлевич Богачёв (29 декабря 1903 года, деревня Тучково, Московская область — 14 января 1993 года, Москва) — российский адвокат. Заслуженный юрист Российской Федерации.

Семья

Петр Яковлевич Богачёв (Анисимов), адвокат. Родился 29 декабря 1903 года, дер. Тучково Московской обл. Родители Яков Константинович и Матрёна Федоровна Анисимовы. Дед Анисимов, Константин Андреевич (генерал-лейтенант, герой Деве-Бойну 1877 г.) Братья — Георгий Анисимов (погиб на войне в 1914 г.), Александр, Сестры Мария, Нина (умерла родами)

Окончил Реальное училище.

Отец, служил в жандармерии, после убийства отца Анисимова, Константина Андреевича в 1917 году переехал в Москву официально изменив фамилию — Богачёв. Вся семья также получила фамилию Богачёвых. В 1935 году Пётр женился на Евгении Романовне Немцевой, дочери А. В. Платоновой и репрессированного Р. Ф. Немцева. что в будущем отрицательно сказалось на его карьере. В 1938 году у них родилась дочь Нонна Богачёва (Ряскова). Её сын, внук П. Я. Богачёва, известный российский кинорежиссёр Олег Рясков.

Биография

В начале 1920-х годов Пётр переехал в Москву, поступив на работу в московский суд на должность секретаря суда. Имея творческие способности он вскоре сошёлся с группой молодых людей, которые организовали самодеятельный театр. Там же он познакомился с известными поэтами и писателями: Сергеем Есениным, с Корнеем Чуковским, был очень дружен с известным писателем А. П. Григоровичем (1898—1932) и его женой Ниной Сергеевной Григорович. Там же знакомится со своей будущей женой Евгенией Романовной Немцевой. В тридцатых годах Петр окончил Московский Юридический институт и до начала войны работал юрист-консультом.

Военные годы

В годы Великой Отечественной войны П. Я. Богачев служил с 1941 года по 1945 год в батальоне связи, прошел от Кавказа до Болгарии. Демобилизовался в 1946 году в звании подполковника. Племянник П. Я. Богачева, [www.airwiki.org/history/aces/ace2ww/pilots/morozovas.html Анатолий Сергеевич Морозов] был одним из видных асов ВВС в годы ВОВ — провел 236 воздушных боёв и уничтожил 12 самолетов врага.

Адвокат

После возвращения в Москву П. Я. Богачев поступил в Московскую коллегию адвокатов и, как адвокат участвовал во многих крупных послевоенных процессах, в том числе в Хабаровском процессе. В 1950-е годы П. Я. Богачев был назначен директором юридической консультации (в центре Москвы), но по доносу, что его жена — дочь репрессированного Немцева Р. Ф., с выговором по партийной линии был снят. В дальнейшем он почти до 80 лет продолжал успешную работу адвокатом. Его речи часто печатались, как образцовые во многих юридических сборниках. Многие фигуранты дел благодарны ему за спасение от смерти в результате сбора доказательств их невиновности. Умер П. Я. Богачев 14 января 1993 года в возрасте 89 лет. Похоронен на Хованском кладбище.

Наиболее громкие процессы

Наиболее значимые дела адвоката П. Я. Богачева, имевшие широкий общественный резонанс:

• Хабаровский процесс над японскими военными преступниками
• Бакинский процесс над М.Багировым и др.
• Дело Клары Юсиф Заде,
• Процесс в Людинове над Ивановым
• Процесс Эриха Науманна

Награды

• Орден Красного Знамени (дважды)
• Орден Трудового Красного Знамени
• Орден Отечественной Войны I степени
• Медаль «За отвагу»
• орденом Красной Звезды (1956)
• орденом За службу Родине в Вооружённых Силах СССР 2-й степени (1988) и 3-й степени (1975)
• медалью «За боевые заслуги» (1951)
• Медаль «За трудовое отличие»
• Медаль «За оборону Кавказа»
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Медаль «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»

• другими медалями СССР

Ссылки

• [victory.rusarchives.ru/sites/default/files/styles/w900/public/510_1757951164_big.jpg?itok=IvpPVj0Q Адвокаты на судебном процессе по делу бывших военнослужащих японской армии, обвиняемых в подготовке и применении бактериологического оружия: Н. П. Белов, Н. К. Боровик, П. Я. Богачев, С. Е. Санников, А. В. Зверев, В. П. Лукьянцев]
• [www.azerizv.az/news/print-9639.html Газета Азербайджанские Известия ]
• [www.baku.ru/frmpst-view.php?frmpst_id=15917618&id=15919301 Следствие вели с Л.Каневским]
• [content.foto.mail.ru/mail/riaskov/516/i-578.jpg Богачев П. Я. в 1941 г.]
• [content.foto.mail.ru/mail/riaskov/516/i-579.jpg Богачев П. Я. в 1945 г.]
• [content.foto.mail.ru/mail/riaskov/516/i-580.jpg Богачев П. Я. и Богачева Е. Р. в 1946 г.]
• [content.foto.mail.ru/mail/riaskov/516/i-589.jpg Богачев П. Я. в 1992 г.]
• [vestiruza.ru/article/456/vstretilis-bratya/ Богачев П. Я. в хрониках "Рузский курьер", статья "Встретились братья"]
• [statehistory.ru/books/Dmitriy--YAnchevetskiy_1900--Russkie-shturmuyut-Pekin/16 К.Анисимов дед П.Я.Богачева]

Отрывок, характеризующий Богачёв, Пётр Яковлевич

– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.