Богданович, Питер

Питер Богданович
Peter Bogdanovich
Питер Богданович в Театре Кастро в Сан-Франциско
Имя при рождении:	Питер Богданович / Peter Bogdanovich
Дата рождения:	30 июля 1939(1939-07-30) (84 года)
Место рождения:	Кингстон (штат Нью-Йорк (штат), США)
Гражданство:	США США
Профессия:	кинорежиссёр сценарист актёр продюсер кинооператор кинокритик прозаик
Карьера:	1966 — по сей день
Направление:	Документальное кино Драма
Награды:	«Грэмми» (2009) BAFTA (1972)

Пи́тер Богдано́вич (англ. Peter Bogdanovich) (род. 30 июля 1939, Кингстон, штат Нью-Йорк) — американский кинорежиссёр, сценарист, актёр, кинопродюсер, кинооператор, кинокритик и писатель. Был одним из режиссёров «Нового Голливуда», куда также входили Уильям Фридкин, Брайан Де Пальма, Джордж Лукас, Мартин Скорсезе, Стивен Спилберг, Майкл Чимино и Фрэнсис Форд Коппола. Его самый успешный фильм у кинокритиков — «Последний киносеанс» (1971).

Жизнь и карьера

Рождение, юношество и начало карьеры

Питер — сын иммигрантов, которые бежали от нацистов. Его отец, Борислав Богданович, был сербским живописцем и пианистом, а мать, Герма Богданович, происходила из богатой семьи австрийских евреев. Питер был зачат в Европе, но родился уже в США. В 1950-х он был актёром, изучая это ремесло с театральным педагогом Стеллой Адлер (ему было только 16, но он лгал о своём возрасте и говорил, что ему 18), и играл на телевидении и в летнем парке. В начале 1960-х Богданович был известен как программатор фильмов в музее современного искусства в Нью-Йорке. Заядлый киноман, в юности он смотрел по 400 фильмов в год, Богданович демонстрировал работу американских режиссёров, таких как Орсон Уэллс, Джон Форд и Говард Хоукс, о которых он позже написал книги. Питер также уделил внимание такому забытому пионеру американского кино, как Аллан Дван.

Богданович находился под влиянием французских критиков 1950-х, которые писали для «Кайе дю синема», особенно под влиянием Франсуа Трюффо. Прежде, чем заняться режиссурой, Питер выстроил себе репутацию сценариста статьями в «Эсквайре», которые потом переросли в сценарий к фильму «Pieces of Time» (1973). В 1968 году, после того, как критики «Кайе дю синема» Жан-Люк Годар, Клод Шаброль и Эрик Ромер создали «Новую Волну» и стали снимать собственные фильмы, Богданович решил стать режиссёром. Со своей женой Полли Плэтт он приехал в Лос-Анджелес. Во время одного показа, Богданович смотрел фильм, а режиссёр Роджер Корман сидел позади него. Они начали беседовать, и Корман сказал, что ему понравился сценарий, который Питер написал для «Эсквайра». Корман предложил ему работу режиссёра, которую тот немедленно принял. Богданович вместе с Корманом снял такие фильмы как «Цели» (1968) с Борисом Карлоффом в главной роли и «Путешествие на планету доисторических женщин» (1968). В последнем он выступил под псевдонимом Дерек Томас, так как эта кинолента явилась прямым заимствованием нескольких частей из знаменитого советского научно-фантастического фильма Павла Клушанцева «Планета бурь» (1961). Американскими кинематографистами было снято только несколько эпизодов с амазонками. Подлинные авторы в титрах не упоминались. Позже Богданович сказал про школу кинопроизводства Кормана:

Я получил прачечную и через три недели приступил к постановке картины. В целом, я работал 22 недели - подготовка к съёмкам, съёмки, вторая съёмочная группа, монтаж, дублирование - с тех пор я так больше не учился.

Вернувшись к журналистике, Богданович на всю жизнь подружился с Орсоном Уэллсом, когда брал у него интервью на показе фильма Майка Николса «Уловка-22» (1970). Питер пролил свет на Уэллса и его карьеру своими произведениями, режиссёрскими и актёрскими работами, а особенно своей книгой «Это Орсон Уэллс» (1992). В начале 1970-х, когда у Орсона были финансовые проблемы, Богданович позволял ему оставаться в своём особняке в элитном лос-анджелесском районе Bel Air в течение нескольких лет.

В 1970 году Богданович был уполномочен Американским Институтом Киноискусства снимать документальный фильм о Джоне Форде «Поставлено Джоном Фордом» (1971). В результате в фильм были включены искренние интервью Джона Уэйна, Джеймса Стюарта и Генри Фонда, а повествование велось от имени Орсона Уэллса. Из-за проблем с лицензированием Богданович и Turner Classic Movies выпустили реставрированную версию фильма только в 2006 году (релиз включал в себя также дополнительные интервью с Клинтом Иствудом, Уолтером Хиллом, Гарри Кэрри младшим, Мартином Скорсезе, Стивеном Спилбергом и другими).

Признание

32-летний Богданович был провозглашён критиками «уэллсовским» вундеркиндом после выхода в 1971 году фильма «Последний киносеанс». Картина получила 8 номинаций на «Оскар», включая лучшего режиссёра, и выиграла две статуэтки: Клорис Личмен как лучшая актриса второго плана и Бен Джонсон как лучший актёр второго плана. Богданович и Ларри Макмёртри получили премию BAFTA за лучший сценарий. Питер влюбился в Сибилл Шеперд — исполнительницу главной роли в этом фильме, что привело к его разводу с Полли Плэтт — матерью его двух дочерей.

Успех «Последнего киносеанса» Богданович развил в популярной комедии «В чём дело, Док?» (1972) с Барброй Стрейзанд и Райаном О’Нилом в главных ролях, — «комедии чудаков», похожей на фильмы Говарда Хоукса «Воспитание крошки» (1938) и «Его девушка Пятница» (1940). Богданович укрепил свой статус одного из новых режиссёров категории «А», включающей обладателей «Оскара» Фрэнсиса Форда Копполу и Уильяма Фридкина, с которыми Питер сформировал организацию «Компания режиссёров». Компания сотрудничала с «Paramount Pictures», что, по существу, давало режиссёрам картбланш, если они укладывались в бюджет. Именно через эту организацию был поставлен фильм Богдановича «Бумажная луна» (1973).

«Бумажная луна», комедия с Райаном О’Нилом и его 10-летней дочерью Татум О'Нил (которая получила за эту роль «Оскар» как лучшая актриса второго плана) в главных ролях, оказалась высшей точкой карьеры Богдановича. Вынужденный разделить прибыль с поддерживающими его режиссёрами, Богданович был неудовлетворён монтажом. «Компания режиссёров» впоследствии сняла только два фильма: Коппола снял в 1974 году фильм «Разговор», который был номинирован на «Оскар» как лучший фильм вместе с картиной того же Копполы «Крёстный отец 2» (1974); а Богданович в том же 1974 году поставил картину «Дейзи Миллер», которая была очень холодно встречена критиками.

Последующие годы

Богданович снова стал писать, поскольку в его карьере режиссёра наметился спад. Сначала он написал «Убийство Единорога: Дороти Страттэн» (1960—1980) (издана в 1984 году) в память о своей погибшей любви, звезде фильмов «Галаксина» и «Autumn Born». «Смерть друга детства» — статья Терезы Карпентер об убийстве Дороти Страттэн была опубликована в газете «Village Voice» и в 1981 году получила Пулитцеровскую премию. В то время как Богданович никогда не критиковал в своей книге статью Карпентер, она критиковала Богдановича и Хэфнера. В особенности она критиковала Богдановича за его «ребяческое отношение к молодой женщине». Статья Карпентер послужила основой для фильма Боба Фосса «Звезда-80» (1983), в котором Богданович по юридическим основаниям изображён как вымышленный режиссёр Арам Николас — милый, но возможно заблуждающийся и наивный герой.

30 декабря 1988 года 49-летний Богданович женился на 20-летней Луизе Страттэн, младшей сестре Дороти Страттэн, с которой он начал встречаться через несколько лет после смерти Дороти. В 2001 году пара развелась.

Хотя Питер достиг огромного успеха с «Маской» (1985), продолжение «Последнего киносеанса» — «Техасвилль» (1990) — провалилось в прокате и разочаровало критиков. Оба фильма стали причинами спора между Богдановичем, который всё ещё требовал снизить меру контроля над его фильмами, и студиями, которые теперь осуществляли контроль над финансами и окончательным монтажом обоих фильмов. «Маска» была выпущена с музыкальным сопровождением Боба Сегера, что не совпадало с желаниями Богдановича (он выбрал Брюса Спрингстина). Также Питер жаловался, что версия «Техасвилля», которая была выпущена, не была тем фильмом, который он изначально хотел сделать. Немного более длинная режиссёрская версия «Маски» с песнями Брюса Спрингстина была выпущена на DVD в 2006 году. Режиссёрская версия «Техасвилля» была выпущена на CD, но никогда не выпускалась на DVD. Во время выпуска «Техасвилля» Богданович вернулся к своему прошлому успеху, картине «Последний киносеанс», и выпустил режиссёрскую версию этого фильма. С тех пор эта версия стала единственной доступной версией фильма.

Богданович снял ещё два художественных фильма в 1992 и 1993 годах, но их кассовый провал не позволял Богдановичу выйти на большой экран в течение нескольких лет после этого. Первый, «Безумные подмостки», снятый по пьесе Майкла Фрейна, впоследствии стал культовым, в то время как второй, «То, что называют любовью», известен больше тем, что в нём последнюю роль перед смертью сыграл Ривер Феникс.

Богданович, используя свои энциклопедические знания по истории кинематографа, написал несколько книг, пользовавшихся успехом у критиков, включая книгу «Кинонеделя Питера Богдановича», в которой Питер написал про 52 своих любимых фильма, «Какой дьявол сделал это: беседы с легендарными режиссёрами» и «Какой это ад: беседы с легендарными актёрами Голливуда».

В 2001 году Богданович снял фильм «Смерть в Голливуде», который не вызвал особого энтузиазма у критиков и совсем немного собрал в кинотеатрах. Фильм рассказывает о странном событии, когда во время круиза на яхте всемогущего медиа-магната Уильяма Рэндольфа Херста был убит знаменитый продюсер и режиссёр Томас Инс. Богданович говорил, что он услышал эту историю от Орсона Уэллса, который в свою очередь сказал, что он услышал это от Чарльза Ледерера.

В дополнение к постановке нескольких телевизионных фильмов, Богданович вернулся к актёрской деятельности, периодически исполняя роль психотерапевта Доктора Дженнифер Мэлфи на кабельном телевидении в сериале «Клан Сопрано». Также Питер снял шестой эпизод пятого сезона, который назывался «Sentimental Education» и вышел на экраны 11 апреля 2004 года. Работу на телевидении он продолжил тем, что озвучил врача Барта Симпсона в одном из эпизодов «Симпсонов».

Богданович работал ведущим программы «The Essentials» на телеканале Turner Classic Movies, но был заменён в мае 2006 года ведущим Робертом Озборном и кинокритиком Молли Хэскеллом. Также Питер часто появлялся в официальном представлении фильмов на DVD Criterion Collection. У него также была роль второго плана в телевизионном сериале «Развал».

В 2006 году он вёл на телевидении программу «Золотой век кино Питера Богдановича». Также завёл свой блог в интернете. Затем появился в роли самого себя в документальном фильме «Wanderlust».

В 2007 году «Международная Федерация Фильмотек» на Международном кинофестивале в Торонто вручила Богдановичу премию за выдающийся вклад в кинематограф. В том же году Ярослав Живов, канадский бизнесмен, предъявил Богдановичу судебный иск из-за нарушения условий договора. Живов утверждал, что Богданович взял $100 тыс. как плату за разрешение сыну Живова помогать Богдановичу в следующем фильме, но Питер не исполнил договорённости.

В 1998 году Национальный Комитет по охране фильмов библиотеки Конгресса США внёс «Последний киносеанс» в национальный реестр фильмов, куда вносят только культурно значимые картины.

Фильмография

Год		Русское название	Оригинальное название	Роль
1966	ф	Дикие ангелы	The Wild Angels	сценарист, оператор, монтажёр, руководитель второй съёмочной группы, актёр (Один из байкеров, в титрах не указан)
1968	ф	Мишени	Targets	режиссёр, сценарист, продюсер, монтажёр, актёр (Сэмми Майклз, режиссёр)
1968	ф	Путешествие на планету доисторических женщин	Voyage to the Planet of Prehistoric Women	режиссёр, рассказчик
1971	ф	Последний киносеанс	The Last Picture Show	режиссёр, сценарист, озвучка (DJ)
1971	ф	Поставлено Джоном Фордом	Directed by John Ford	режиссёр, сценарист
1972	ф	В чем дело, Док?	What's Up, Doc?	режиссёр, сценарист, продюсер
1972	ф	Другая сторона ветра	The Other Side of the Wind	актёр (Брукс Оттерлэйк)
1973	ф	Бумажная луна	Paper Moon	режиссёр, продюсер
1974	ф	Дейзи Миллер	Daisy Miller	режиссёр, продюсер
1975	ф	Наконец-то любовь	At Long Last Love	режиссёр, сценарист, продюсер
1976	ф	Торговцы грёзами	Nickelodeon	режиссёр, сценарист
1979	ф	Святой Джек	Saint Jack	режиссёр, сценарист, актёр (Эдди Шумэн)
1981	ф	Все они смеялись	They All Laughed	режиссёр, сценарист, продюсер, актёр (Диск-жокей, в титрах не указан)
1985	ф	Маска	Mask	режиссёр
1988	ф	Незаконно твой	Illegally Yours	режиссёр, продюсер
1990	ф	Техасвилль	Texasville	режиссёр, сценарист, сопродюсер
1992	ф	Безумные подмостки	Noises Off...	режиссёр, исполнительный продюсер
1993	ф	То, что называют любовью	Thing Called Love	режиссёр
1994	с	Ожившие полотна	Picture Windows	режиссёр
1996	тф	Учителю с любовью 2	To Sir, with Love II	режиссёр
1997	тф	Спасатели: Истории мужества	Rescuers: Stories of Courage: Two Women	режиссёр
1997	ф	Мистер Ревность	Mr. Jealousy	актёр (Доктор Говард Поук)
1997	тф	Крёстная мать	Bella Mafia	актёр (Вито Гианкамо)
1998	тф	Жестокий город 2: Рождественский убийца	Naked City: A Killer Christmas	режиссёр
1998	ф	Студия 54	54	актёр (Шэф Элэйн)
1999	тф	Чудесное превращение	A Saintly Switch	режиссёр
1999	ф	Скоро	Coming Soon	актёр (Бартоломью)
2000	тф	Порнушка	Rated X	актёр (Профессор киноискусств)
2001	ф	Смерть в Голливуде	The Cat's Meow	режиссёр
2001	ф	Фестиваль в Каннах	Festival in Cannes	актёр (Мило)
2004	тф	Загадка Натали Вуд	Mystery of Natalie Wood	режиссёр
2004	тф	Суета	Hustle	режиссёр
2004	с	Клан Сопрано	The Sopranos	режиссёр эпизода «Sentimental Education» (5 сезон, 6 эпизод, 11 апреля 2004 года), актёр (Доктор Эллиот Купферберг - психотерапевт доктора Дженнифер Мэлфи)
2006	с	Развал	Out of Order	актёр (Зак)
2006	ф	Дурная слава	Infamous	актёр (Бенэтт Керф)
2007	ф	Том Петти и The Heartbreakers: В погоне за мечтой	Tom Petty and The Heartbreakers: Runnin' Down a Dream	режиссёр
2007	ф	Посвящение	Dedication	актёр (Роджер Спэйд)
2007	ф	Любовь со словарём	Broken English	актёр (Ирвин Мэнн)
2007	ф	Дьюкс	The Dukes	актёр (Лоу)
2007	ф	Пятый пациент	The Fifth Patient	актёр (Эдвард Бирани)
2009	с	Как я встретил вашу маму	How I met your mother	(5 сезон, 22 эпизод), актёр (Играет самого себя)
2010	ф	Безудержная	Abandoned	актёр (доктор Маркус Бенсли)
2010	с	Риццоли и Айлс	Rizzoli & Isles	актёр (Арнольд Уистлер)
2012	ф	Целитель	The Between	актёр (мужчина)
2013	ф	Пасадина	Pasadena	актёр (Поппи)
2013	ф	Слишком поздно	Too Late	актёр (Горди)
2013	ф	Ты здесь	You Are Here	актёр (Судья Харлан Плат)
2014	с	Хорошая жена, эпизод «Давид и Голиаф»	The Good Wife (2014, TV) «Goliath and David»	(5 сезон, 11 эпизод), актёр (Играет самого себя)
2014	ф	Мисс Переполох	She's Funny That Way	режиссёр,сценарист

Книги

• «Кино Орсона Уэллса» (1961)
• «Кино Говарда Хоукса» (1962)
• «Кино Альфреда Хичкока» (1963)
• «Джон Форд» (1967; переиздание 1978)
• «Фриц Ланг в Америке» (1969)
• «Аллан Дван: последний пионер» (1970)
• «Осколки времени» (1973; переиздание 1985)
• «Убийство Единорога — Дороти Страттэн 1960—1980». William Morrow and Company, 1984. ISBN 0-688-01611-1
• «Это Орсон Уэллс». HarperPerennial, 1992. ISBN 0-06-092439-X
• «Минута с мисс Гиш». Santa Barbara: Santa Teresa Press, 1995. [worldcat.org/oclc/34316185?tab=details WorldCat]
• «Какой дьявол сделал это: беседы с легендарными режиссёрами». Alfred A. Knopf, 1997. ISBN 0-679-44706-7
• «Кинонеделя Питера Богдановича» (1999)
• «Какой это ад: беседы с легендарными актёрами Голливуда». Alfred A. Knopf, 2004. ISBN 0-375-40010-9

Награды

Перечислены наиболее значительные награды и номинации.

• Кинофестиваль в Локарно
  • 2001 — Приз ФИПРЕССИ (Приз международных критиков) («Смерть в Голливуде»)
• Кинофестиваль в Сан-Себастьяне
  • 1973 — Серебряная раковина («Бумажная луна»)
  • 1973 — Специальный приз жюри («Бумажная луна»)
• Венецианский кинофестиваль
  • 2001 — Премия Пазинетти (премия итальянских журналистов за лучший фильм) («Святой Джек»)

Номинации

• Оскар
  • 1972 — Лучший режиссёр («Последний киносеанс»)
  • 1972 — Лучший адаптированный сценарий («Последний киносеанс»)
• BAFTA
  • 1972 — Лучший режиссёр («Последний киносеанс»)
• Каннский кинофестиваль
  • 1985 — Золотая пальмовая ветвь («Маска»)
• Золотой глобус
  • 1974 — Лучший режиссёр художественного фильма («Бумажная луна»)
  • 1972 — Лучший режиссёр художественного фильма («Последний киносеанс»)
• Берлинский кинофестиваль
  • 1977 — Золотой медведь («Торговцы грёзами»)

См. также

• Список кинорежиссёров
• Кинематограф США
• Режиссёры, о которых Питер Богданович написал книги
  • Орсон Уэллс
  • Говард Хоукс
  • Альфред Хичкок
  • Джон Форд
  • Фриц Ланг

Ссылки

• Питер Богданович (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.allmovie.com/artist/peter-bogdanovich-82288 Питер Богданович на allmovie]  (англ.)
• [www.goodcinema.ru/?q=node/5215 Фотографии Питера Богдановича]
• [www.yoursdaily.com/culture_media/movies/bogdanovich_receives_visionary_award Bogdanovich Receives Visionary Award] (недоступная ссылка с 08-09-2013 (3880 дней) — история, копия)  (англ.)
• [www.seattleweekly.com/2005-03-30/arts/the-kid-stays-in-the-picture/ Bogdanovich’s Who the Hell’s in It reviewed in Seattle Weekly]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Богданович, Питер

Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.


Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.