Богданов, Александр Дмитриевич

Александр Дмитриевич Богданов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
первый секретарь Магаданского обкома КПСС
15 сентября 1986 — 22 декабря 1989
Предшественник:	Николай Иванович Мальков
Преемник:	Владимир Валентинович Свеколкин
Рождение:	25 января 1931(1931-01-25) с. Орехово, Алапаевский район, Уральская область (РСФСР)
Смерть:	10 января 2009(2009-01-10) (77 лет) Магадан, Россия
Партия:	КПСС
Награды:

Алексан́др Дми́триевич Богда́нов (25 января 1931, с. Орехово, Алапаевский район, Уральская область (РСФСР) — 10 января 2009, Магадан) — советский партийный и государственный деятель, первый секретарь Магаданского обкома КПСС (1986—1989).

Биография

Родился 25 января 1931 года в деревни Орехово, Алапаевского района, Свердловской области.

Образование Окончил: Комельскую начальную школу, 5-6 классы Мугайской семилетки, 7-8 классы Махневской средней школы. в 1951 году окончил Свердловский лесотехнический техникум; в 1955 году двухгодичную Центральную Комсомольскую школу; в 1962 году Заочную Высшую партийную школу; в 1967 году аспирантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС.

Трудовой путь Во время Великой Отечественной войны (1941—1945) в период школьных каникул трудился на самых разных колхозных работах. 1946—1947 — плотник, возчик леса, десятник в Махневском леспромхозе; 1951—1953 — мастер лесозаготовок, начальник лесоучастка, секретарь, первый секретарь райкома комсомола в Сенячихинском районе Свердловской области. 1955—1957 — первый секретарь Чукотского окружного комитета ВЛКСМ; 1957—1960 — первый секретарь Магаданского обкома комсомола. 1961—1964 — второй секретарь Магаданского горкома КПСС. 1967—1969 — заведующий отделом легкой, пищевой промышленности и торговли Магаданского обкома КПСС; 1969—1974 — первый секретарь Магаданского горкома КПСС; 1974—1975 — секретарь Магаданского обкома КПСС; 1975—1986 — второй секретарь Магаданского обкома КПСС; 1986—1989 — первый секретарь Магаданского обкома КПСС.

Государственная и общественная деятельность

С юных лет его жизнь была тесно связана с деятельностью общественных и государственных организаций. В комсомол вступил в апреле 1945 года, в кандидаты КПСС был принят в декабре 1950 года, в члены КПСС в сентябре 1952 года.

За шестилетний период работы в комсомольских органах Магаданской области избирался делегатом XII съезда ВЛКСМ, членом ЦК ВЛКСМ, был участником VI и VII Всемирных фестивалей молодёжи и студентов соответственно в Москве в 1957 году и в Вене в 1959 году. Был награждён тремя почетными грамотами ЦК ВЛКСМ и значком «За активную работу в комсомоле».

Работая в обкоме КПСС, был делегатом XXIV, XXVI, XXVII съездов и XIX Всесоюзной конференции КПСС, избирался депутатом Чукотского окружного, многократно — Магаданского городского и областного Советов народных депутатов, депутатом Верховного Совета РСФСР Х и ХI созывов, десять лет (1980—1990) работал в составе постоянной депутатской комиссии Верховного Совета РСФСР по науке и технике.

Его многолетний труд отмечен государственными наградами: Орденом Октябрьской Революции (1982), орденом Трудового Красного Знамени (1971, 1976), тремя медалями, почётной грамотой Президиума Верховного Совета РСФСР.

С 1 января 1990 года — персональный пенсионер Союзного значения.

Скончался 15 января 2009 года. Похоронен на Троекуровском кладбище города Москвы.

Ссылки

• [www.region49.ru/index.php?newsid=6130 Администрация Магаданской области выражает соболезнования в связи со смертью А. Богданова], ИА «Колыма-информ» (19.01.2009). Проверено 23 сентября 2009.

Отрывок, характеризующий Богданов, Александр Дмитриевич

– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.