Богданов, Борис Осипович

Борис Осипович Богданов
Имя при рождении:	Берель Богданов
Дата рождения:	4 (16) марта 1884(1884-03-16)
Место рождения:	Одесса
Дата смерти:	15 июня 1960(1960-06-15) (76 лет)
Место смерти:	Москва
Партия:	РСДРП(м)
Основные идеи:	социал-демократ, меньшевик
Род деятельности:	революционер, член Петроградского совета

Бори́с О́сипович Богда́нов (4 марта 1884, Одесса — 15 июня 1960, Москва) — участник российского революционного движения, меньшевик, член исполкома Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов.

Биография

Родился в семье занятого в лесоторговле купца первой гильдии Бориса Осиповича Богданова и Софьи Эммануиловны Богдановой. Окончил Одесское коммерческое училище Николая I (1902).

Участник социал-демократических кружков с 1901. По сообщению дочери, Б.О.Богданов был первым представителем одесских социал-демократов, проникших на восставший броненосец "Потёмкин".

В 1907 избран членом Петербургского комитета РСДРП, меньшевик. До 1913 года неоднократно подвергался арестам и ссылкам.

В годы Первой мировой войны – оборонец. В 1915 становится секретарем рабочей группы Военно-Промышленного комитета. 27 января 1917 арестован вместе с другими членами рабочей группы.

Освобожден 27 февраля 1917 года в ходе Февральской революции. Сразу становится членом Петроградского совета и его исполнительного комитета.

В апреле 1917 г. выступает против участия социалистов во Временном правительстве. В мае - делегат Всероссийской конференции меньшевистских и объединённых организаций РСДРП. Участник 1-го Всероссийского съезда Советов, Объединительного съезда меньшевиков (август 1917 г.). Активный участник борьбы с корниловщиной, член Комитета народной борьбы с контрреволюцией.

Противник Октябрьской революции. В послеоктябрьский период многократно ссылался и арестовывался по обвинению в антисоветской деятельности. Окончательно освобожден в 1955 году. В 1956 году реабилитирован по делу 1940 г.

Скончался в Москве в 1960 году.

Полностью реабилитирован Указом от 13 августа 1990 г.

Жена — Ольга Альбертовна Дыхно (1889—1974), дочь казённого раввина Одессы, купца первой гильдии Абы (Альберта) Михайловича Дыхно (1853 — после 1918). Её брат — доктор медицинских наук Михаил Альбертович Дыхно (1882—1966), учёный в области социальной гигиены (его жена — доктор медицинских наук Мина Александровна Дыхно, 1881—1948, акушер-гинеколог; сын — доктор медицинских наук Александр Михайлович Дыхно, 1909—1957, хирург и анатом).

Отрывок, характеризующий Богданов, Борис Осипович

«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все таки просит продолжать.
– L'amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.
Более всего из рассказа Пьера поразило капитана то, что Пьер был очень богат, что он имел два дворца в Москве и что он бросил все и не уехал из Москвы, а остался в городе, скрывая свое имя и звание.
Уже поздно ночью они вместе вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Налево от дома светлело зарево первого начавшегося в Москве, на Петровке, пожара. Направо стоял высоко молодой серп месяца, и в противоположной от месяца стороне висела та светлая комета, которая связывалась в душе Пьера с его любовью. У ворот стояли Герасим, кухарка и два француза. Слышны были их смех и разговор на непонятном друг для друга языке. Они смотрели на зарево, видневшееся в городе.
Ничего страшного не было в небольшом отдаленном пожаре в огромном городе.
Глядя на высокое звездное небо, на месяц, на комету и на зарево, Пьер испытывал радостное умиление. «Ну, вот как хорошо. Ну, чего еще надо?!» – подумал он. И вдруг, когда он вспомнил свое намерение, голова его закружилась, с ним сделалось дурно, так что он прислонился к забору, чтобы не упасть.
Не простившись с своим новым другом, Пьер нетвердыми шагами отошел от ворот и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.


На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.