Боголепов, Николай Павлович

Николай Павлович Боголепов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
министр народного просвещения Российской империи
1898 — 1901
Глава правительства:	Иван Николаевич Дурново
Предшественник:	Граф Делянов, Иван Давыдович
Преемник:	Ванновский, Пётр Семёнович
Рождение:	27 ноября (9 декабря) 1846(1846-12-09) Серпухов
Смерть:	2 (15) марта 1901(1901-03-15) (54 года) Санкт-Петербург
Отец:	Павел Васильевич Боголепов
Мать:	Эмилия Карловна Фильгабер
Супруга:	Екатерина Александровна ур.княгиня Ливен

Никола́й Па́влович Боголе́пов (27 ноября [9 декабря] 1846, Серпухов — 2 [15] марта 1901, Санкт-Петербург) — русский правовед-цивилист, министр народного просвещения (1898—1901).

Биография

Родился семье квартального надзирателя Павла Васильевича Боголепова (1812—1864) и Эмилии Карловны Фильгабер. Старший брат М. П. Боголепова

Среднее образование получил в 1-й московской гимназии, которую окончил с золотой медалью. В 1868 году окончил юридический факультет Московского университета со степенью кандидата и в течение года служил чиновником сенатской канцелярии. С апреля 1869 года три года был профессорским стипендиатом юридического факультета, после чего в 1873—1876 годах в качестве «стороннего преподавателя» читал на факультете историю римского права и римские институции. В конце 1876 года, после защиты диссертации «Значение общенародного гражданского права в римской классической юриспруденции» (М., 1876) был удостоен московским университетом степени магистра гражданского права, утверждён доцентом по кафедре римского права и командирован на два года за границу. Совершенствовал образование в университетах Швейцарии, Германии, Франции. Вернувшись в 1878 году в Москву продолжил чтение римского права в университете. В конце марта 1881 года защитил диссертацию «Формальные ограничения свободы завещаний в римской классической юриспруденции» (М., 1881), получил степень доктора гражданского права и в апреле был утверждён ординарным профессором. В 1881—1884 годах был секретарём юридического факультета московского университета. Дважды был ректором московского университета (1883—1887 и 1891—1893).

С июля 1895 года Н. П. Боголепов — попечитель Московского учебного округа; в этом же году получил звание залуженного профессора. С декабря 1898 года — министр народного просвещения; проводил курс на подавление студенческих волнений и на ограждение учащихся студентов от втягивания в революционную деятельность: в июле 1899 года ввёл в высших учебных заведениях «временные правила», которые давали право администрации сдавать участников студенческих беспорядков в солдаты; увольнялись представители оппозиционно настроенной профессуры). При Боголепове при университетах начали строиться на казённые деньги общежития.

14 (27) февраля 1901 год гомельский мещанин Пётр Карпович, ранее учившийся в Юрьевском и Московском университете, выстрелил в Боголепова в его министерской приёмной. Выстрел пришёлся сзади в шею, и Боголепов был тяжело ранен. Пролежав в больнице две недели Николай Павлович умер от заражения крови.

Был похоронен на Дорогомиловском кладбище; 23 августа 1946 года перезахоронен на 2-м участке Востряковского кладбища. Последнее десятилетие могила Павла Васильевича была в запустении и в 2013 году, вместе с другими захоронениями, была ликвидирована, как бесхозная.

Жена: дочь сенатора А. К. Ливена, Екатерина Александровна (1849—1915)

Труды

• Значение общенародного гражданского права (jus gentium) в римской классической юриспруденции. — Москва: тип. Грачева и К°, 1876
• Формальные ограничения свободы завещаний в римской классической юриспруденции. — М., 1881
• Пособие к лекциям по истории римского права. — Москва: Унив. тип., 1890
• Учебник истории римского права. — Москва: Унив. тип., 1895 (переизд. 1900, 1907; совр. изд.: М.: Зерцало-М, 2014)

Источники

• Дерюжинский В. Ф. Боголепов Николай Павлович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Волков В. А., Куликова М. В., Логинов В. С. Московские профессора XVIII — начала XX веков. Гуманитарные и общественные науки. — М.: Янус-К, 2006. — С. 30. — 300 с. — 2000 экз.

Ссылки

• [www.ug.ru/old/00.33/t44.htm Выстрел Карповича]

Отрывок, характеризующий Боголепов, Николай Павлович

Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.