Боголюбов, Александр Николаевич (генерал)

Александр Николаевич Боголюбов
Дата рождения	16 (29) мая 1900(1900-05-29)
Место рождения	Чебоксары, Чебоксарский уезд, Казанская губерния, Российская империя
Дата смерти	28 февраля 1956(1956-02-28) (55 лет)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Годы службы	1918—1955
Звание	Генерал-полковник
Сражения/войны	Гражданская война в России, Великая Отечественная война
Награды и премии	Иностранные награды

Александр Николаевич Боголюбов (29 мая 1900 года, Чебоксары — 28 февраля 1956 года, Москва) — участник Гражданской и Великой Отечественной войн, генерал-полковник, Герой Советского Союза.

Биография

Александр Николаевич родился 16 (29) мая 1900 года в Чебоксарах.

Его отец был выходцем из чувашского села Богатырёво (ныне Цивильский район Чувашской республики), служил механиком на речном пароходе; рано умер.

В 1918 году вступил в ряды Красной Армии, в её составе принимал участие в Гражданской войне.

В период с 1920 по 1938 год закончил несколько военных учебных учреждений: Высшую военную школу дислокации (1920), Высшую военную школу связи (1924), Военную академию имени М. В. Фрунзе (1931), Военную академию Генерального штаба (1938).

С 1924 года занимал должности командира взвода, роты, батальона, а с 1931 года — начальник штаба, командир полка связи, затем начальник связи и начальник оперативного отдела штаба стрелкового корпуса. В 1938 году стал преподавателем в Военной академии Генерального штаба.

С начала Великой Отечественной войны полковник Боголюбов занимал должность начальника оперативного отдела штаба Резервного фронта, а в октябре 1941 года он был назначен начальником штаба 43-й армии.

В августе 1942 года генерал-майор Боголюбов был переведён на должность заместителя начальника оперативного управления Генерального штаба, а в сентябре 1942 года его снова назначили начальником штаба 43-й армии.

В декабре 1942 года Александр Николаевич стал 1-м заместителем начальника оперативного управления Генерального штаба, после чего он был поочерёдно начальником штаба следующих фронтов: Северо-Западного (с марта по 11 ноября 1943 года), 1-го Украинского (с 11 ноября 1943 года по 24 апреля 1944 года) и 2-го Белорусского (с 5 мая 1944 года до июня 1945 года).

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 мая 1945 года генерал-полковник Боголюбов Александр Николаевич удостоен звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 5544).

В июне 1945 года Александр Николаевич был назначен на должность начальника штаба Северной группы войск, а с октября 1945 года до августа 1950 года был начальником оперативно-тактического цикла, начальником кафедры и заместителем начальника Военной академии имени М. В. Фрунзе, с марта 1951 года до августа 1953 года — помощником главнокомандующего войсками Дальнего Востока, с сентября 1953 года по октябрь 1955 года — заместителем начальника Главного управления боевой и физической подготовки Сухопутных войск. В октябре 1955 года генерал-полковник Боголюбов ушёл в запас.

Александр Николаевич Боголюбов умер 28 февраля 1956 года в Москве и был похоронен на Новодевичьем кладбище.

Награды

• Золотая Звезда Героя Советского Союза (№ 5544)
• Два ордена Ленина (1945, 1945);
• Четыре ордена Красного Знамени (1944, 1944, 1948, 19**);
• Два ордена Суворова I степени (1944, 1945);
• Орден Кутузова I степени (09.04.1943 );
• Орден Богдана Хмельницкого I степени (1944);
• Юбилейная медаль «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии»;
• Юбилейная медаль «30 лет Советской Армии и Флота»
• Медаль «За оборону Москвы»
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Медаль «За взятие Кёнигсберга»
• Медаль «За освобождение Варшавы»
• Медаль «В память 800-летия Москвы»

Иностранные награды:

• Орден «Крест Грюнвальда» I степени (ПНР)
• Медаль «За Варшаву 1939—1945» (ПНР)
• Медаль «За Одру, Нису и Балтику» (ПНР)
• Медаль «Победы и Свободы» (ПНР)
• Орден Красного Знамени (МНР)

Память

• В честь А. Н. Боголюбова, в Чебоксарах названа одна из улиц города
• На здании школы в Чебоксарах, где учился Герой, размещена мемориальная доска

Отрывок, характеризующий Боголюбов, Александр Николаевич (генерал)

Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.