Боголюбов, Николай Иванович

Николай Боголюбов
Имя при рождении:	Николай Иванович Боголюбов
Место рождения:	с. Ивановское, Рязанская губерния, Российская империя
Профессия:	актёр
Направление:	социалистический реализм
Награды:

Никола́й Ива́нович Боголю́бов (1899—1980) — советский актёр театра и кино, народный артист РСФСР (1945). Лауреат шести Сталинских премий (1941, 1942, 1946, 1947, 1949, 1950). Член ВКП(б) с 1950 года.

Биография

Николай Иванович Боголюбов родился 10 (22) октября 1899 года в селе Ивановское (ныне Липецкая область).

Учился в студии при Рязанском драматическом театре.

В 1920 году был призван в армию; выступал в самодеятельном красноармейском коллективе. После демобилизации вновь работал в Рязани. На театральной сцене исполнил роли: Бессеменов (Мещане), Клещ и Сатин (На дне), Дорн (Чайка).

В 1922 году переехал в Москву. В 1926 году окончил студию ГЭКТЕМАС — студию при Театре РСФСР (впоследствии Театр им. Вс. Мейерхольда). Был актёром этого театра с 1923 года. В 1929 году исполнил роль героического вожака партизанских отрядов Чуба (пьеса Командарм-2).

В 1938—1958 годах — актёр МХАТ им. М. Горького. Автор пьесы «Невидимый фронт» («Будьте бдительны»).

С 1931 года Николай Боголюбов снимается в кино. Выдающейся ролью артиста считают роль Шахова в фильме «Великий гражданин».

На протяжении более чем 30 лет неоднократно играл в кино К. Е. Ворошилова

Сын — артист Ю. Н. Боголюбов.

Похоронен на Кунцевском кладбище в Москве.

Награды

• Сталинская премия (1941) (вторая степень) — за роль Шахова в фильме «Великий Гражданин» (1937, 1939)
• Сталинская премия (1942) (первая степень) — за роль К. Е. Ворошилова в фильме «Оборона Царицына» (1941)
• Сталинская премия (1946) (первая степень) — за роль Кондратьева в спектакле «Офицер флота» А. А. Крона
• Сталинская премия (1947) (первая степень) — за роль генерала Муравьёва в спектакле «Победители» Б. Ф. Чирскова
• Сталинская премия (1949) (первая степень) — за роль Кремнёва в спектакле «Зелёная улица» А. А. Сурова
• Сталинская премия (1950) (первая степень) — за роль Макеева в спектакле «Чужая тень» К. М. Симонова
• народный артист РСФСР (1945)
• два ордена Ленина
• орден «Знак Почёта»
• медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
• медаль «В память 800-летия Москвы»

Творчество

Роли в театре

Рязанский театр драмы

• «Мещане» М. Горького — Бессеменов
• «На дне» М. Горького — Клещ, Сатин
• «Чайка» А. П. Чехова — Дорн

МХАТ имени М. Горького

• «Кремлёвские куранты» Н. Ф. Погодина — Рыбаков
• «Офицер флота» А. А. Крона — Кондратьев
• «Победители» Б. Ф. Чирскова — генерал Муравьёв
• «Зелёная улица» А. А. Сурова — Кремнёв
• «Чужая тень» К. М. Симонова — Макеев

Театр имени В. Э. Мейерхольда

• 1928 — «Горе от ума» А. С. Грибоедова — Скалозуб
• 1929 — «Командарм-2» И. Л. Сельвинского — Чуб
• 1931 — «Последний решительный» Вс. Вишневского — Бушуев

Фильмография

1. 1931 — Томми — партизан
2. 1933 — Окраина — Николай Кадкин
3. 1934 — Крестьяне — Николай Миронович
4. 1936 — Семеро смелых — Илья Летников
5. 1937 — 1939 — Великий гражданин — Шахов
6. 1938 — Семья Оппенгейм — Веллер
7. 1939 — Ленин в 1918 году — К. Е. Ворошилов
8. 1939 — Золотой ключик — капитан воздушного корябля
9. 1941 — Первая конная — К. Е. Ворошилов
10. 1942 — Александр Пархоменко — К. Е. Ворошилов
11. 1942 — Оборона Царицына — К. Е. Ворошилов
12. 1942 — Парень из нашего города — Аркадий Бурмин
13. 1942 — Славный малый
14. 1942 — Секретарь райкома — командир Красной Армии
15. 1943 — Партизаны в степях Украины — Салывон Часнык
16. 1943 — Она защищает Родину — Лукьянов
17. 1944 — Небо Москвы — подполковник Балашов, командир авиаполка
18. 1946 — Клятва — Александр Петров / Степан Петров
19. 1947 — Мальчик с окраины — директор завода
20. 1948 — Третий удар — К. Е. Ворошилов
21. 1949 — Великая сила — Остроумов
22. 1949 — Падение Берлина — Хмельницкий
23. 1950 — Жуковский — Александр Можайский
24. 1954 — Опасные тропы — пассажир поезда
25. 1957 — Страницы былого — Савва
26. 1957 — Поединок — Осадчий
27. 1957 — Случай на шахте восемь — Краев
28. 1958 — Жизнь прошла мимо — подполковник Панин
29. 1958 — На дальних берегах — Тинти
30. 1959 — Косолапый друг — Леснов
31. 1960 — Человек с будущим — эпизод
32. 1960 — Сильнее урагана — Шучаев
33. 1960 — Трижды воскресший — Казанский
34. 1961 — Алёнка — Дмитрий Прокофьевич Гулько, главный механик совхоза
35. 1961 — Генерал и маргаритки — полевой маршал
36. 1970 — Освобождение — К. Е. Ворошилов

Озвучивание

1. 1952 — Аленький цветочек — Степан Емельянович, купец

Ссылки

• [www.russiancinema.ru/template.php?dept_id=3&e_dept_id=1&e_person_id=2214 Николай Боголюбов на сайте Энциклопедия отечественного кино]
• [a-tremasov.ru/bogolyubov-nikolaj-ivanovich Николай Боголюбов на Авторском сайте Алексея Тремасова]
• Николай Боголюбов (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Боголюбов, Николай Иванович

Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.