Боголюбский отдел Союза русского народа

Боголюбский (Адмиралтейский, Адмиралтейско-Боголюбский) отдел «Союза Русского Народа»
Лидер:	Кукарников Андрей Иванович (председатель Совета с момента основания), Троицкий Николай Михайлович (председатель Совета с 6 /19/ мая 1910 г.)
Дата основания:	19 ноября (2 декабря) 1906 г.
Дата роспуска:	деятельность приостановлена в сентябре 1914 г., окончательно прекращена в феврале – марте 1917 г.
Идеология:	правомонархическая (черносотенная)
Союзники и блоки:	Казанский отдел «Русского Собрания», «Общество церковных старост и приходских попечителей города Казани», Второй отдел «Союза Русского Народа» в Пятницком приходе города Казани

К:Политические партии, основанные в 1906 году

Боголюбский (Адмиралтейский, Адмиралтейско-Боголюбский) отдел «Союза Русского Народа» (БО СРН) – одна из наиболее влиятельных правомонархических (черносотенных) организаций Казани, функционировавшая в Адмиралтейской и Ягодной слободах города.

Создание отдела

Инициатором создания БО СРН выступил председатель Совета «Общества церковных старост и приходских попечителей города Казани» купец А. И. Кукарников. Впоследствии – в опубликованном в газете «Казанский Телеграф» некрологе А. И. Кукарникова – сообщалось, что отдел был открыт «им в тиши, на скромные средства, в кругу немногих близких ему людей».

В протоколе заседания Совета Казанского отдела «Русского Собрания» 15 (28) ноября 1906 г. говорилось:

Слушали заявление А. И. Кукарникова о ходатайстве по разрешению отдела «Союза Русского Народа» в Адмиралтейской слободе. Постановлено: сообщить «Союзу Русского Народа» и г.[осподину] Казанскому Губернатору об открытии Союза в воскресенье 19 ноября [1906 года] в д.[оме] Патрикеева в 2 часа после молебствия.

На следующем заседании Совета Казанского отдела «Русского Собрания» 22 ноября (5 декабря) 1906 г. об открытии отдела «Союза Русского Народа» в Адмиралтейской слободе было заявлено уже как о свершившемся событии.

25 ноября (8 декабря) 1906 г. газета «Казанский Телеграф» сообщила о том, что: «Открыты Союзы Русского Народа: Казанский, Адмиралтейский и Арский Казанской губернии». А 13 (26) декабря того же года на заседании Совета Казанского отдела «Русского Собрания» было заслушано «предложение» Казанского губернатора о том, что «он не встречает препятствий к открытию библиотеки-читальни в Адмиралтейской слободе под наблюдением А. И. Кукарникова».

БО СРН стал вторым — после Казанского губернского отдела «Союза Русского Народа» — отделом этой правомонархической (черносотенной) организации, открытым в городе Казани.

Руководство и численность отдела

«Адмиралтейско-Боголюбский» отдел упоминался в «Списке Отделов Союза Русского Народа по Казанской губернии. 1907 г.», представленном 31 мая (13 июня) 1907 г. председателем Совета Казанского отдела «Русского Собрания» А. Т. Соловьёвым Казанскому полицмейстеру.

Здесь же председателем Совета БО СРН был назван А. И. Кукарников. В более поздних источниках, относящихся ко второй половине 1907 г. – первой половине 1908 г., в качестве товарища (заместителя) председателя Совета БО СРН фигурировал П. П. Патрикеев, казначея отдела – А. Е. Жегалов, а «за секретаря» – Ф. Ф. Мельников.

6 (19) мая 1910 г. – после смерти купца А. И. Кукарникова – председателем Совета БО СРН был избран священник Н. М. Троицкий.

«Адмиралтейский» отдел «Союза Русского Народа», в числе прочих, значился также в рапорте Казанского полицмейстера А. И. Васильева Казанскому губернатору М. В. Стрижевскому от 10 (23) июня 1907 г. В нём же сообщалось о том, что членами отдела состоят «около 200 человек». Однако в рапорте того же А. И. Васильева в Канцелярию Казанского губернатора от 4 (17) декабря 1907 г. говорилось уже о том, что в «Боголюбском» отделе, действующем в Адмиралтейской слободе, «членов менее 100 человек». Здесь же явно ошибочно сообщалось, что отдел «существует с 13 Декабря 1906 года».

БО СРН численностью 100 человек фигурировал и в документе под названием «Сведения о числе отделов «Союза русского народа» и других монархических организаций, функционирующих в гор. Казани и Казанской губернии», подписанном и направленном 18 (31) декабря 1907 г. Казанским губернатором в Департамент полиции Министерства внутренних дел (за № 12223).

Основные направления деятельности, союзники

На протяжении всего своего существования БО СРН действовал в тесном соприкосновении с Казанским отделом «Русского Собрания», следуя в целом в русле его политической деятельности.

В этой связи БО СРН впитал в себя многое из того, чем жили местные «эрэсовцы» и «старостинцы» (и особенно − установку на возрождение православных церковно-приходских организаций и их превращение во «всероссийскую церковно-государственную» единицу).

В телеграмме, отправленной в 1907 г. отделом на имя Императора Николая II по этому поводу, в частности, говорилось: «Повели распустить немедля теперешнюю Думу, пока она ещё не успела в конец погубить Твою Святую Русь. Повели, наш Неограниченный Самодержец, дать новый выборный закон, который бы не допускал изменников к участию в Твоём великом Государевом деле, не давал права участия в выборах не достигших сорокалетнего возраста и запятнанным по суду, а лицам Православного исповедания − в течение последних трёх лет не бывшим ежегодно у исповеди и Святого Причащения. Рассмотрение дел о неправильности выборов предоставь Твоему Сенату. Повели, Великий Государь, произвести избрание выборщиков по Православным приходам, а причитающееся по развёрстке количество выборщиков от инославных исповеданий по их религиозным общинам».

В период раскола в местном черносотенном лагере он объединился с Казанским отделом «Русского Собрания», «Обществом церковных старост и приходских попечителей города Казани», Вторым отделом «Союза Русского Народа» в Пятницком приходе города Казани и целым рядом других отделов «Союза Русского Народа», открытых к тому времени в Казанской губернии А. Т. Соловьёвым и его единомышленниками, войдя тем самым в так называемые «Объединённые монархические общества и союзы при Казанском отделе «Русского Собрания».

В сентябре 1908 г., по инициативе А. И. Кукарникова, при БО СРН было открыто четырёхклассное патриотическое мужское частное заведение второго разряда по программе мужской классной прогимназии (заведующий – Ф. Ф. Мельников), обучение в которой осуществлялось на достаточно высоком уровне.

Прекращение деятельности

В рапорте Казанского полицмейстера начальнику Казанского губернского жандармского управления К. И. Калинину от 14 (27) января 1916 г., помимо прочего, говорилось о том, что ранее в БО СРН «имелось членов до 200 человек, и он находился в ведении Председателя Русского Собрания Александра Титовича Соловьёва», а его действия распространялись «на все слободы» города Казани.

«Цель союза, – сообщалось далее, – защита православия и Самодержавия, каковая и проявлялась с примерной энергией, но с началом войны действия союза постепенно сокращались и окончательно прекращены с Сентября 1914 года».

Однако БО СРН не распался: председателем его Совета по-прежнему являлся о. Н. М. Троицкий, его «помощником» в рапорте назывался А. С. Степанов, а секретарём – домовладелец Адмиралтейской слободы Д. П. Катков, ранее упоминавшийся также в качестве товарища (заместителя) председателя Совета отдела.

Окончательно упоминания о БО СРН исчезают после февраля – марта 1917 г.

Ссылки

• Алексеев И. [ruskline.ru/analitika/2006/04/26/nam_teper_neobhodimo_spokojstvie_i_ob_edinenie/ «Нам теперь необходимо спокойствие и объединение…»: Правое дело купца А. И. Кукарникова и его соратников …]
• Алексеев И. Е. Русское национальное движение в Казанской губернии и Татарстане: конец XIX — начало XX веков (опыт словаря). — Казань: Издательство «Мастер Лайн», 2004. − С.с. 24 — 27.

Отрывок, характеризующий Боголюбский отдел Союза русского народа

– Прошу извинить, прошу извинить! Видит Бог не знал, – пробурчал старик и, осмотрев с головы до ног Наташу, вышел. M lle Bourienne первая нашлась после этого появления и начала разговор про нездоровье князя. Наташа и княжна Марья молча смотрели друг на друга, и чем дольше они молча смотрели друг на друга, не высказывая того, что им нужно было высказать, тем недоброжелательнее они думали друг о друге.
Когда граф вернулся, Наташа неучтиво обрадовалась ему и заторопилась уезжать: она почти ненавидела в эту минуту эту старую сухую княжну, которая могла поставить ее в такое неловкое положение и провести с ней полчаса, ничего не сказав о князе Андрее. «Ведь я не могла же начать первая говорить о нем при этой француженке», думала Наташа. Княжна Марья между тем мучилась тем же самым. Она знала, что ей надо было сказать Наташе, но она не могла этого сделать и потому, что m lle Bourienne мешала ей, и потому, что она сама не знала, отчего ей так тяжело было начать говорить об этом браке. Когда уже граф выходил из комнаты, княжна Марья быстрыми шагами подошла к Наташе, взяла ее за руки и, тяжело вздохнув, сказала: «Постойте, мне надо…» Наташа насмешливо, сама не зная над чем, смотрела на княжну Марью.
– Милая Натали, – сказала княжна Марья, – знайте, что я рада тому, что брат нашел счастье… – Она остановилась, чувствуя, что она говорит неправду. Наташа заметила эту остановку и угадала причину ее.
– Я думаю, княжна, что теперь неудобно говорить об этом, – сказала Наташа с внешним достоинством и холодностью и с слезами, которые она чувствовала в горле.
«Что я сказала, что я сделала!» подумала она, как только вышла из комнаты.
Долго ждали в этот день Наташу к обеду. Она сидела в своей комнате и рыдала, как ребенок, сморкаясь и всхлипывая. Соня стояла над ней и целовала ее в волосы.
– Наташа, об чем ты? – говорила она. – Что тебе за дело до них? Всё пройдет, Наташа.
– Нет, ежели бы ты знала, как это обидно… точно я…
– Не говори, Наташа, ведь ты не виновата, так что тебе за дело? Поцелуй меня, – сказала Соня.
Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.


В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.
Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно, в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.
– Посмотри, вот Аленина – говорила Соня, – с матерью кажется!
– Батюшки! Михаил Кирилыч то еще потолстел, – говорил старый граф.
– Смотрите! Анна Михайловна наша в токе какой!
– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на прежнего обожателя.
– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?