Богомолье

«Богомо́лье» — повесть Ивана Шмелёва, написанная им в 1931 году в Париже. Автор создавал её параллельно с самым известным своим сочинением — романом «Лето Господне». Книга снискала широкую популярность в кругах русской эмиграции, а в конце 1980-х годов была впервые и с большим успехом издана в России.

Отойдя от описания в своих произведениях новой большевистской России, И. Шмелёв обратился к воспоминаниям, желая показать Россию утраченную.

Автор вспоминает своё детство, прошедшее в дореволюционной Москве. С теплотой и искренностью он воссоздаёт атмосферу того времени, описывает своих близких, попутчиков и встречных людей, хозяйственный и православный уклад тогдашней жизни, природу, наполняя произведение рассказами об уже несуществующих вещах и понятиях, которые безошибочно создают образ ушедшего времени.

Сюжет

Повесть состоит из трёх частей: дом отца, дорога и пребывание в Сергиевом Посаде и Троице-Сергиевой лавре.

Один из работников отца Вани Шмелёва — плотник Горкин, решает отправиться на богомолье — в небольшое паломничество из Москвы в Сергиев Посад, как он говорил — к Преподобному. После колебаний отец отпускает Горкина и сына Ваню с ним, а позже и сам отправляется туда на лошади. В Посаде им удаётся встретиться с известным старцем Варнавой Гефсиманским, они находят новых старых друзей в лице известного на всю Россию игрушечника Аксёнова и его родни.

См. также

• Лето Господне

Ссылки

• [www.rusinst.ru/articletext.asp?rzd=1&id=4079 Большая энциклопедия русского народа]
• [www.philolog.ru/shmelev/ Творчество Ивана Шмелёва]

Отрывок, характеризующий Богомолье

Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.