Богун, Хамфри де, 3-й граф Херефорд

Хэмфри VII де Богун англ. Humphrey VII de Bohun<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Хамфри Богун, 3-й граф Херефорд и Роджер Биго, 5-й граф Норфолк, противостоят Эдуарду I. Иллюстрация начала XX века.</td></tr>
3-й граф Херефорд
24 сентября 1275 — 31 декабря 1298
Предшественник:	Хамфри (V) де Богун
Преемник:	Хамфри (VIII) де Богун
лорд Верховный констебль Англии
24 сентября 1275 — 31 декабря 1298
Предшественник:	Хамфри (V) де Богун
Преемник:	Хамфри (VIII) де Богун
2-й граф Эссекс
24 сентября 1275 — 31 декабря 1298
Предшественник:	Хамфри (V) де Богун
Преемник:	Хамфри (VIII) де Богун
лорд-хранитель Пяти портов
1264
Предшественник:	Хамо де Кревкер
Преемник:	?
лорд Брекон
1265 — 31 декабря 1298
Регент:	Жильбер де Клер (1265 — 1270)
Предшественник:	Хамфри VI де Богун
Преемник:	Хамфри (VIII) де Богун
Рождение:	ок. 1249
Смерть:	31 декабря 1298(1298-12-31) Плиши
Место погребения:	Уолденский монастырь, Эссекс
Род:	Богуны
Отец:	Хамфри VI де Богун
Мать:	Элеанор де Браоз
Супруга:	Мария де Фиенн
Дети:	сын: Хамфри VIII

Хэмфри VII де Богун (англ. Humphrey VII de Bohun, ок. 1249 — 31 декабря 1298) — 3-й граф Херефорд, 2-й граф Эссекс и лорд Верховный констебль Англии с 1275, лорд-хранитель Пяти портов, лидер баронской оппозиции Эдуарду I, сын Хамфри VI де Богуна, лорда Брекона, и Элеанор де Браоз, дочери Уильяма де Браоза, лорда Брекона, Абергавенни и Билта.

Биография

Молодые годы

Отец Хамфри VII, Хамфри VI, лорд Брекон, был активным участником восстания Симона де Монфора, 6-го графа Лестера, против короля Генриха III. Он был взят в плен в битве при Ившеме 4 августа 1265 года, в которой армия под командованием принца Эдуарда разбила восставших баронов, а Симон де Монфор погиб. Вскоре Хамфри VI умер в плену от полученных в той битве ран. В отличие от отца, дед Хамфри VII, Хамфри V, 2-й граф Херефорд и 1-й граф Эссекс, который первоначально поддерживал Симона де Монфора, в итоге перешёл на сторону короля, благодаря чему сохранил свои владения и пост лорда-констебля.

Из-за участия отца в восстании, Хамфри VII первоначально был исключён из наследников деда. Однако в итоге после смерти деда в 1275 году именно Хамфри VII унаследовал его обширные владения в Уилтшире и Эссексе. При этом в последние годы жизни деда Хамфри был представителем деда как констебля Англии. Но часть владений, включая Плиши, Хамфри V завещал младшему сыну. Кроме того, он унаследовал большие владения матери, Элеанор де Браоз, в Валлийской марке.

Поскольку Хамфри во время смерти отца был ещё несовершеннолетним, доставшиеся ему от матери владения были взяты под опеку королём. Часть из них, включая баронство Брекон, были переданы под управление Жильбера де Клера, 6-го графа Хартфорда и 7-го графа Глостера. Под управление Хамфри эти владения перешли в 1270 году, однако реально Хамфри получил только титул, поскольку эти земли были захвачены принцем Уэльским Лливелином ап Грифидом, который воспользовался междоусобицами в Англии для увеличения своих владений.

Участие в завоевании Уэльса

Первые годы после наступления совершеннолетия Хамфри посвятил отвоевыванию своих наследственных владений в Валлийской марке, начав частную войну против Лливелина. При этом он первое время не мог рассчитывать на на помощь короля. Король Генрих III умер в 1272 году, а его наследник, Эдуард I, участвовал в Крестовом походе и вернулся в Англию только в 1274 году. Король объявил войну Лливелину только в 1277 году, поводом к ней послужило то, что Лливелин не признал Эдуарда. Однако Хамфри, прежде чем присоединиться к военным действиям, был вынужден подавлять восстание в Бреконе. Восстание Хамфри удалось подавить, более того, он смог отвоевать западные земли. После этого он присоединился к королевской армии. Военная кампания закончилась 2 января 1278 года. После этого Хамфри воспользовался передышкой, чтобы отправится в паломничество в Испанию — в Сантьяго-де-Компостела.

Война с Уэльсом возобновилась в 1282 году, причём на этот раз это была не карательная операция, а полномасштабная завоевательная война. В войне принимал активное участие и Хамфри. Он очень ревниво относился к своему положению как наследственного констебля Англии и высказал протест против назначения Жильбера де Клера главнокомандующим в Южном Уэльсе. В итоге военных действий Ллевелин был убит, а Уэльс полностью присоединён к Англии. Однако ни Хамфри, ни Жильбер де Клер, в отличие от некоторых других баронов, не получили существенных владений на завоёванной территории. В 1294—1295 году Хамфри участвовал в подавлении восстания в Уэльсе.

Оппозиция Эдуарду I

В 1294 году началась война между Англией и Францией, которая началась после того, как король Франции Филипп IV объявил Гасконь конфискованной после того, как Эдуард отказался явиться к нему для обсуждения недавнего конфликта между английскими, гасконскими и французскими моряками. Для финансирования дорогостоящей войны Эдуард ввёл несколько налогов. А на заседании парламента в Солсбери в феврале 1297 года король потребовал от своих графов принять участие в войне, что вызвало их недовольство. Маршал Англии Роджер Биго, 5-й граф Норфолк, опротестовал королевские требования о явке на военную службу. Биго заявлял, что военная повинность распространяется на службу при короле, если король намерен отплыть во Фландрию, то он не может посылать своих подданных в Гасконь.

Во время заседания парламента в Солсбери Хамфри сопровождал двух из дочерей короля в Брабант, и не мог на нём присутствовать. Однако после возвращения в Англию он присоединился к протесту графа Норфолка. Кроме того, к оппозиции королю также присоединились Ричард Фицалан, 8-й граф Арундел и Уильям де Бошан, 9-й граф Уорик. Главными причинами протеста были высокие налоги, вызванные непрерывными войнами короля в Уэльсе, Шотландии и Франции. Протест баронов поддержал и архиепископ Кентерберийский Роберт Уинчелси. Для Хамфри в оппозиции королю существовали также личные мотивы, поскольку он чувствовал себя оскорблённым и видел угрозу своим привилегиям.

На встрече за пределами Лондона Хамфри произнёс страстную речь, возражая против злоупотребления королём властью и требуя восстановления древних привилегий. В июле Хамфри и Роджер Биго представили серию жалоб, известных как «Увещевания», в них опротестовывались грабительские суммы налогов. Обескураженный Эдуард затребовал утверждение ещё одного налога. Это выглядело провокацией, так как король искал согласие только с небольшой группой магнатов а не с представителями общин в Парламенте. Но пока Эдуард находился в деревне Уинчесли (Восточный Суссекс), готовя кампанию во Фландрии, Хамфри и Роджер Биго захватили казначейство, чтобы предотвратить сбор налогов.

Когда король покинул страну с сильно урезанным войском, страна казалась на грани гражданской войны. Но ситуация разрешилась поражением англичан в битве на Стирлингском мосту. Новая угрозе стране сплотили короля и магнатов. Эдуард заключил перемирие с королём Франции, остановив там военные действия. Также подписал лат. Confirmatio cartarum — подтверждение великой Хартии вольностей и Лесной Хартии, после чего дворянство согласилось служить королю во время шотландской кампании. Графы в ответ согласились участвовать в военных действиях. Хамфри в составе королевской армии участвовал в победной для англичан битве при Фалкирке в 1298 году. Однако после сражения Хамфри покинул короля, что вынудило того прекратить военную кампанию.

Хамфри умер 31 декабря 1298 года в Плиши. Его похоронили в Уолденском монастыре в Эссексе. Наследовал ему единственный сын Хамфри VIII.

Брак и дети

Жена: с 1275 Матильда де Фиенн (ум. 6 ноября до 1298), дочь Ангеррана II, сеньора де Фиенн, и Изабеллы де Конде. Дети:

• Хамфри VIII (1276 — 16 марта 1321/1322), 4-й граф Херефорд, 3-й граф Эссекс и наследственный Лорд Верховный констебль Англии с ок. 1298.

Литература

• Carpenter David. The Struggle for Mastery: Britain, 1066-1284. — Oxford: Oxford University Press, 2003. — ISBN 0195220005.
• Cokayne George E. The complete peerage of England, Scotland, Ireland, Great Britain and the United Kingdom, extant, extinct, or dormant / edited by H. A. Doubleday, Duncan Warrand and Lord Howard de Walden. — 2nd Edition. — London: The St. Catherine Press, 1910–1959. — Vol. VI. — P. 463—466.
• Davies R. R. The Age of Conquest: Wales, 1063-1415. — Oxford: Oxford University Press, 2000. — ISBN 0198208782.
• Fritze Ronald H., William Baxter Robison. [books.google.com/books?id=INmdwCSkvIgC&pg=PA61 Bohoun, Humphrey de, 3rd Earl of Hereford and 2nd Earl of Essex (c. 1249—98)] // Historical dictionary of late medieval England, 1272-1485. — Westport, London: Greenwood Publishing Group, 2002. — ISBN 0313291241.
• Harriss G.L. King, Parliament and Public Finance in Medieval England to 1369. — Oxford: Oxford University Press, 1975. — ISBN 0198224354.
• Hicks Michael. Who's Who in Late Medieval England (1272—1485) // Who's Who in the Late Medieval England, Vol. 3. — London: Shepheard-Walwyn, 1991. — ISBN 0856830925.
• Jean Le Melletier. Les seigneurs de Bohon, illustre famille anglo-normande, originaire du Cotentin. — Arnaud-Bellée, 1978. — 155 p.
• Morris J. E. The Welsh Wars of Edward I. — Oxford: Clarendon Press, 1901.
• Morris Marc A. Great and Terrible King: Edward I and the Forging of Britain. — London: Hutchinson, 2008. — 462 p. — ISBN 9780091796846.
• Powicke F. M. The Thirteenth Century: 1216-1307. — 2nd ed. — Oxford: Clarendon, 1962. — ISBN 0192852493.
• Prestwich Michael. War, Politics and Finance under Edward I. — London: Faber and Faber, 1972. — ISBN 0571090427.
• Prestwich Michael. Edward I. — updated ed.. — New Haven: Yale University Press, 1997. — ISBN 0300072090.
• Vincent Nicholas [www.oxforddnb.com/index/2/101002775// Bohun, Humphrey (IV) de, second earl of Hereford and seventh earl of Essex (d. 1275)] // Oxford Dictionary of National Biography. — Oxford: Oxford University Press, 2004.
• Waugh Scott L [www.oxforddnb.com/index/2/101002776/ Bohun, Humphrey (VI) de, third earl of Hereford and eighth earl of Essex (c. 1249—1298)] // Oxford Dictionary of National Biography. — Oxford: Oxford University Press, 2004.

Ссылки

• [fmg.ac/Projects/MedLands/ENGLISH%20NOBILITY%20MEDIEVAL.htm#HumphreyBohunHereforddied1275 EARLS of HEREFORD 1200-1373 (BOHUN)] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 25 декабря 2010.
• [www.stirnet.com/HTML/genie/british/bb4fz/bohun1.htm Bohun] (англ.). Stirnet. Проверено 25 декабря 2010. [www.webcitation.org/66pufU4dK Архивировано из первоисточника 11 апреля 2012].
• [homepages.rootsweb.ancestry.com/~pmcbride/james/f025.htm#T69 Bohun Line (Earls of Hereford and Essex)] (англ.). The Paternal Ancestry of Homer Beers James. Проверено 3 января 2011. [www.webcitation.org/67aOw6uq1 Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].

Предки Хамфри VII де Богуна

16. Хамфри IV де Богун (ум. 1180/1182) сеньор Троубриджа, лорд-констебль Англии               8. Генри де Богун (до 1177 — 1 июня 1220) 1-й граф Херефорд, лорд-констебль Англии                       17. Маргарита Хантингдонская (1141—1201) принцесса Шотландская               4. Хамфри V де Богун (ок. 1208 — 24 сентября 1275) 2-й граф Херефорд, 1-й граф Эссекс                             18. Джефри Фиц-Пирс 1-й граф Эссекс, шериф Нортхемптоншира               9. Мод (Матильда) де Мандевиль (ум. 27 августа 1236) 4-я графиня Эссекс                       19. Беатрис де Сей (ум. до 19 апреля 1197)                 2. Хамфри VI де Богун (ум. 27 октября 1265) лорд Брекон                                   20. Гуго IX де Лузиньян (ум. до 16 марта 1169)                 10. Рауль I де Лузиньян (ум. 1 мая 1219) граф д’Э и сеньор д’Иссуден                       21. Дульса                 5. Маго де Лузиньян (ум. 12 августа 1241)                               22. Генрих (ум. 16/17 июля 1190/1191) граф д'Э, лорд Гастингс               11. Алиса д’Э (ум. 13/15 мая 1246) леди Гастингс                       23. Матильда де Варенн (ум. до 13 декабря 1228)                 1. Хамфри VII де Богун 3-й граф Херефорд, 2-й граф Эссекс                                         24. Уильям III де Браоз (ум. 9 августа 1211) 4-й барон Брамбер               12. Реджинальд де Браоз (ум. 5 мая 1227/9 июня 1228) лорд Брекона, Абергавенни и Билта                       25. Матильда де Сен-Валери (ум. 1210)                 6. Уильям де Браоз (ок. 1197 — 2 мая 1230) лорд Брекона, Абергавенни и Билта                             26. Уильям де Брайвер (ок. 1145 — 24 ноября 1226) шериф Девона               13. Грейс де Брайвер (ум. до 1215)                         27. Беатрис де Во                 3. Элеанор де Браоз (ок. 1230 — ?) наследница Брекона и Хая                                   28. Джон Фиц-Гилберт Маршал (ок. 1105 — 1165) мастер-маршал королевского двора               14. Уильям Маршал (ок. 1146 — 14 мая 1219) 1-й граф Пембрук, маршал Англии                       29. Сибилла де Солсбери                 7. Эва Маршал (ок. 1200/1210 — до 1246)                               30. Ричард Фиц-Гилберт де Клер Сильный Лук (ок. 1130 — 20 апреля 1176) 2-й граф Пембрук               15. Изабелла де Клер (ок. 1174 — 1220) графиня Пембрук                       31. Айфе ни Диармайт (Эва Мак Мёрроу) (ок. 1145 — после 1189) принцесса Лейнстера

Отрывок, характеризующий Богун, Хамфри де, 3-й граф Херефорд

Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.