Богуславский, Александр Андреевич

Александр Андреевич Богуславский
Главный начальник горных заводов хребта Уральского
21 апреля 1827 — 28 июля 1831
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	Дитерихс, Андрей Иванович
Рождение:	1771(1771)
Смерть:	28 июля 1831(1831-07-28) Российская империя, Пермь
Образование:	Второй кадетский корпус
Учёная степень:	штык-юнкер
Военная служба
Годы службы:	1789—1831
Принадлежность:	Российская империя Российская империя
Род войск:	артиллерия
Звание:	генерал-лейтенант
Командовал:	11-я артиллерийская бригада, 2-я артиллерийская бригада, артиллерия 5-го пехотного корпуса
Сражения:	Русско-турецкая война 1787—1792, Польская кампания 1792 года, Польская кампания 1794 года, Война третьей коалиции, Русско-турецкая война 1806—1812, Отечественная война 1812 года, Заграничные походы 1813 и 1814 гг.
Награды:	4-й ст. (1806) 3-й ст. (1808) 4-го кл. (1811) 3-й ст. (1812) 2-й ст. (1813) 1-й ст. (1828) Золотое оружие «За храбрость» (1813)

Александр Андреевич Богуславский (Богословский) (1771—1831) — генерал-лейтенант, главный начальник Уральских горных заводов.

Биография

Александр Богуславский родился в 1771 году. Происходя из малороссийского шляхетства Полтавской губернии.

Богуславский получил образование во 2-м кадетском корпусе, откуда был выпущен 28 декабря 1789 года штык-юнкером в Бомбардирский полк и, начиная с 1791 года, в продолжение 25 лет, за немногими перерывами, принимал участие в военных действиях русской армии.

В 1791 году, участвуя в войне России с Турцией, Богуславский находился в сражении при Мачине за Дунаем и за отличие был произведен в подпоручики. В 1792 году он сражался в Польше при местечке Дубенке и в 1794 году против Костюшко.

Произведённый в 1797 году в поручики, Богуславский находился в батальоне генерал-поручика Нилуса, в котором последовательно получил и дальнейшие чины. Продолжая затем службу в 8-м артиллерийском батальоне, в 4-м артиллерийском полку и 12-й артиллерийской бригаде, Богуславский участвовал в войне 1805 года в Австрии и был ранен в ногу в сражении при Аустерлице, за отличие произведён в майоры.

В 1807 году он отправился на театр русско-турецкой войны и за отличие в жарком деле у селения Одайва получил орден св. Владимира 4-й степени с бантом. Произведённый в 1807 году в подполковники, Богуславский в 1808 году был назначен командиром 11-й артиллерийской бригады. С ней он участвовал в сражении при деревне Фрасине и в бомбардировании Туртукайского укрепления. Выдающиеся боевые заслуги доставили ему орден св. Анны 3-й степени.

Кампания 1810 года снова привлекла Богуславского в ряды действующей армии. Он находился в корпусе генерал-лейтенанта Засса, который 19 мая переправился через Дунай и овладел Туртукаем. За это славное дело Богуславскому было объявлено Высочайшее благоволение. При осаде Рущука Богуславский был ранен в руку во время вылазки, сделанной турками. За отличную храбрость, оказанную в кампанию 1810 года, ему 6 марта 1811 года был пожалован орден св. Георгия 4-й степени (№ 998 по кавалерскому списку Судравского и № 2291 по списку Григоровича — Степанова)

В воздаяние отличнаго мужества и ревности к службе, явленных в нынешнюю кампанию против турок под крепостию Рущуком, где, командуя батареей, сбил неприятельский бастион, противулежавший его батарее, производил частые в городе пожары, а в сражении 2 июля, при вылазке из упомянутой крепости, жестокими и цельными выстрелами поражая стремившегося на батарею и траншею неприятеля, весьма много содействовал к обращению онаго, при каковом случае ранен в руку пулею на вылет.

11 мая 1811 года Богуславский был произведён в полковники и продолжал командовать 11-й артиллерийской бригадой и после переформирования её во 2-ю артиллерийскую бригаду.

В Отечественную войну 1812 года Богуславский находился в действующей армии. Защита Смоленска, Бородинское сражение, отступление за Москву, сражения при Тарутине, Малоярославце, под Красным, дальнейшее преследование неприятеля — вот военные действия, ближайшим участником которых был Богуславский, причём за отличие при Бородино ему было пожаловано золотое оружие с надписью «За храбрость», а за сражение при Малоярославце награждён орденом св. Владимира 3-й степени.

С 1813 по 1815 год Богуславский находился в рядах армии, действовавшей в герцогстве Варшавском и Пруссии, был комендантом крепости Замостье. За боевые труды и отличия он получил орден св. Анны 2-й степени с бриллиантами.

За отличие на смотре русской армии, состоявшемся 30 августа 1815 года в Вертю, Богуславский 19 ноября того же года был произведён в чин генерал-майора и затем назначен на должность начальника артиллерии 5-го пехотного корпуса, а 20 мая 1826 года — начальника артиллерийских гарнизонов Дунайского округа. За это время ему трижды было объявлено «Высочайшее благоволение за отличную исправность вверенной ему части» и пожалована (в 1821 году) в аренду мыза Иостан (Добленский уезд) в Курляндской губернии.

21 апреля 1827 года состоялось назначение Богуславского на должность главного начальника Уральских горных заводов. В 1828 году ему был пожалован орден св. Анны 1-й степени, а 6 декабря 1829 года (по другим данным — 14 апреля 1829 года) за мероприятия по улучшению выпуска орудий и боеприпасов Богуславский был произведен в генерал-лейтенанты, с оставлением в занимаемой им должности.

Умер 28 июля 1831 года в Перми (по другим данным умер 4 июня и из списков исключён 28 июля).

Источники

• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том I. А—К. М., 2009
• Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.
• [www.museum.ru/museum/1812/Persons/slovar/sl_b38.html Словарь русских генералов, участников боевых действий против армии Наполеона Бонапарта в 1812—1815 гг.] // Российский архив : Сб. — М., студия «ТРИТЭ» Н. Михалкова, 1996. — Т. VII. — С. 322—323.
• Степанов В. С., Григорович П. И. В память столетнего юбилея императорского Военного ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия. (1769—1869). СПб., 1869

Отрывок, характеризующий Богуславский, Александр Андреевич

– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.