Богхед
Богхед (англ. Boghead — от шотландского местечка с таким названием; англ. algal coal — водорослевый уголь, Торбанит, англ. torbanite) — разновидность сапропелевых углей, образовавшихся главным образом в результате преобразования остатков низших растений (водорослей).
Представляют собой скопления остатков водорослей — таломоальгинит или колоальгинит (> 50 %), распределённых более или менее равномерно в однородной сцементированный массе витринита (колинит, детринит), без минеральных примесей или с тонкодисперсными глинистыми веществами. Богхеды матовые, полуматовые, светлые, тёмно-коричневые на буроугольной стадии, серовато-чёрные на каменноугольной; однородные, монолитные, слом раковистый, очень крепкие, вязкие, зажигаются от спички и горят с запахом жжёной резины. Теплота сгорания горючей массы 33,5—37,7 Мдж/кг.
Богхеды визуально очень похожи на Кеннель, но отличаются от них буроватым цветом и коричневой чертой. Их характерной составной частью является альгинит, которого почти нет в настоящих кеннелях. Существует много переходных форм от Кеннелей к богхедам. Если в Кеннел содержится большое количество водорослей, но не более чем спор, то это указывает на переходный тип. Настоящий богхед почти не содержит споры.
Характеристики богхедов: Wa до 4 %; Ad — 5-30 %; Vdaf 70-93 %; Hdaf — 8-12 %; Qset = 20,3-25,1 кДж, выход первичного дегтя 50-70 %.
Богхеды залегают среди гумусового угля в виде прослоек небольшой ширины: 20-25 см (например Подмосковный бассейн) и редко в виде самостоятельных пластов толщиной до 2 м (Иркутский бассейн). Известные месторождения в Шотландии, Франции, Австралии, Бразилии, США (Пенсильвания, Аляска), Украине (Львовско-Волынский бассейн, редко встречаются в Донбассе).
Напишите отзыв о статье "Богхед"
Литература
- Богхед // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
- Левинсон-Лессинг Ф. Ю. Богхед // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Богхед
– Да где же это?– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
