Святой Дух

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Бог Святой Дух»)
Перейти к: навигация, поиск

Свято́й Дух — в христианстве третья ипостась единого Бога — Святой Троицы.

Слово, обозначающее «Святой Дух», имеет грамматический мужской род в русском языке, на латыни (Spiritus Sanctus). На иврите (‏רוח הקדש‎‏‎, Руах hакодеш), на арабском языке (روح القدس, Ар-рух аль-кудс) и в прочих семитских языках (Ру́ах) — женского рода, в то время как в греческом (Агио Пне́вмаΆγιο Πνεύμα) — среднего.





Зороастризм

В Авесте «Святой Дух» (spəništa-mainyu: Спента Майнью) — это одно из имён Ахура Мазды. «Святой Дух» противостоит «Злому Духу» (Ангра-Майнью).

Иудаизм

Выражение «Святой Дух» появляется в Ветхом завете нечасто, например: дважды в Пс. 50:12—13 и трижды в Ис. 63:10—14. Выражение «дух» в Еврейских Писаниях со ссылкой на «дух Божий» употребляется множество раз. В иудаизме Бог один, идея двоичности или троичности Бога для иудеев неприемлема. Термин Руах ха-Кодеш (Святой дух) находится часто в талмудической литературе. В некоторых случаях это относится к пророческим вдохновениям, а в других она используется в качестве обозначения силы Бога. Пророческое видение Иезекииль называет «руах Элохим» или «руах Адонай». У иудеев «святой дух» имеет определенную степень персонификации, но он остаётся «качеством принадлежащим Богу, один из его атрибутов», тогда как в христианстве Святой Дух — Одно из Лиц Триединого, то есть Неслитного, Нераздельного, Неизменного и Неразлучного, Бога[1].

В иудаизме ссылок на Дух Божий (Руах ха-Кодеш), Святой Дух Иеговы (Яхве), предостаточно, однако он отвергает любую идею, что Святой Дух — это вечный Бог, как часть триединого божества. Термин руах ха-кодеш (ивр.רוח הקודש‏‎, «Святой Дух» — транслитерация руах ха-кодеш) приводится один раз в Псалме 51:11, а также дважды в Книге Исаии. Это три библейских стиха, где используется выражение «Руах ха-Кодеш». При этом существительное руах (רוח), часто использующееся в отношении Духа Всемогущего Бога, а также вообще относится к понятию дух, буквально означает «дыхание» или «ветер». Существительное руах, так же, как русское слово «дыхание», означает либо ветер, либо невидимую движущую силу[2].

Таким образом Святой Дух всегда воспринимался и воспринимается до сих пор иудаизмом как действующая сила, дыхание самого Бога Иеговы (Яхве), которыми Он всё делает и творит. Впоследствии же словом «дух» (רוח) стали обозначать самостоятельное сверхземное существо. Такое обозначение встречается в некоторых апокрифических сочинениях, а также в Талмуде и Мидраше. Особенное развитие получило это представление в христианстве. Тут речь идёт уже не об особом качестве Господа, не об исходящем от Него просветлении, а об объективно существующем, живом и личном начале[3].

Христианство

Христианство
Портал:Христианство

Библия
Ветхий Завет · Новый Завет
Апокрифы
Евангелие
Десять заповедей
Нагорная проповедь

Троица
Бог Отец
Бог Сын (Иисус Христос)
Бог Святой Дух

История христианства
Хронология христианства
Раннее христианство
Гностическое христианство
Апостолы
Вселенские соборы
Великий раскол
Крестовые походы
Реформация
Народное христианство

Христианское богословие
Грехопадение · Грех · Благодать
Ипостасный союз
Искупительная жертва · Христология
Спасение · Добродетели
Христианское богослужение · Таинства
Церковь · Эсхатология

Ветви христианства
Католицизм · Православие · Протестантизм
Древние восточные церкви · Антитринитаризм
Численность христиан

Критика христианства
Критика Библии · Возможные источники текста Библии


Важность Святого Духа в жизни каждого верующего признаю́т большинство традиционных христианских конфессий. Святой Дух — лицо Троицы, через которое триединый Бог действует в человеке и церкви. Если понятие Бога Отца было первостепенным в Ветхом Завете, служение Сына — в период, описанный в Евангелиях, то в настоящий момент в Христианской церкви более заметны Дары Святого Духа[4].

Развитие представлений о Святом Духе

В седьмой главе Дидахе содержится формула крещения «во имя Отца и Сына и Святого Духа»[5].

В конце I века Климент Римский соединил три Лица Троицы в клятве: «жив Бог и жив Господь Иисус Христос и Дух Святый, вера и надежда избранных»[6]. Он же задал риторический вопрос: «Не одного ли Бога и одного Христа имеем мы? Не один ли Дух благодати излит на нас?»[7]. Также, Климент упоминает Духа как автора и вдохновителя Священного Писания. Ориген утверждал, что Дух Святой «обладает таким достоинством и властью» и сопричастнен Отцу и Сыну[8]. О поклонении Духу Святому говорит Ипполит Римский[6]. О полной божественности Духа Святого и Его единосущности с Отцом и Сыном заявлял Афанасий Великий.

Одновременно, в церкви появились и противоположные взгляды на природу Святого Духа. Так, Константинопольский епископ Македоний в IV веке выражал мнение, будто Дух Святой — «слуга и служитель одного уровня с ангелами»[9] и подчинён Богу Отцу и Сыну. Кизикский епископ Евномий высказывался о происхождении Духа «вследствие повеления Отца и действия Сына»[10]. Учения македониан и евномиан о Духе Святом были рассмотрены на Константинопольском соборе в 381 году, признаны еретическими и преданы анафеме.

В средние века интерес к Духу Святому подогревался спорами о филиокве. В конечном итоге, различные взгляды на природу схождения Духа Святого стали одним из поводов для Великого раскола.

В ходе реформации Жан Кальвин заявил о том, что Святой Дух доносит смысл Священного Писания до сердец и умов верующих. Джон Уэсли учил об участии Святого Духа в «освящении» верующего. Продолжением взглядов Уэсли стало движение святости в XIX веке. В ХХ веке учение о крещении Духом Святым стало одним из самых главных догматов пятидесятников.

Действия Святого Духа

С точки зрения ортодоксального христианства (признающего первые символы веры христианства, в частности Никео-Цареградский Символ веры), Святой Дух вместе с Отцом и Сыном является Творцом невидимого и видимого миров —

В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою.

Ещё царь Давид молился в Ветхом Завете о ниспослании ему Духа Святого:

Сердце чистое сотвори во мне, Боже, и дух правый обнови внутри меня. Не отвергни меня от лица Твоего и Духа Твоего Святаго не отними от меня. Возврати мне радость спасения Твоего и Духом владычественным утверди меня.

Христиане верят, что, Святой Дух на протяжении всей истории нисходил на отдельных людей с целью облечь их сверхъестественными способностями: на пророков, священников, праведных иудейских царей, апостолов, христианских мучеников и всех святых.

Христиане верят, что через действие Святого Духа воплотился Бог-Сын —

Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим.

Подобным же образом, Духом Святым происходит преложение Святых Даров: хлеба и вина в Тело и Кровь Христа —

Преложив Духом Твоим Святым. Аминь. Аминь. Аминь.
Эпиклеза в Литургии византийского обряда

С действиями Святого Духа связывают такие религиозные понятия как: крещение Святым Духом, плод Святого Духа, дары Святого Духа.

Крещение Святым Духом

В исторических церквях крещение Святым Духом, или миропомазание осуществляется священником: в православии единовременно с крещением водой, а в католичестве в более взрослом возрасте. Пятидесятники и некоторые представители иных христианских конфессий верят, что крещение Духом Святым доступно для всех верующих (независимо от традиции Церкви) после дня Пятидесятницы, и является не только обрядом, но и личным духовным переживанием, в некоторых случаях сопровождающимся различными эмоциями.

я крестил вас водою, а Он (об Иисусе) будет крестить вас Духом Святым
Находившиеся в Иерусалиме Апостолы, услышав, что Самаряне приняли слово Божие, послали к ним Петра и Иоанна, которые, придя, помолились о них, чтобы они приняли Духа Святаго. Ибо Он не сходил еще ни на одного из них, а только были они крещены во имя Господа Иисуса. Тогда возложили руки на них, и они приняли Духа Святаго.

Дары Святого Духа

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Христиане верят, что существуют:

  • Пророческое вдохновение (мгновенное озарение) — «на него сошел Дух Божий и он пророчествовал» (1Цар. 19:23)
  • Говорение на иных языках — «И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать.» (Деян. 2:4)
  • Сила физическая — «И сошел на него Дух Господень и он (Самсон) растерзал льва как козленка, а в руке у него ничего не было» (Суд. 14:6)

Апостол Павел о Дарах Святого Духа говорит:

Но каждому дается проявление Духа на пользу. Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом; иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков. Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно.

и далее продолжает:

И вы - тело Христово, а порознь - члены. И иных Бог поставил в Церкви, во-первых, Апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями; далее, иным дал силы чудодейственные, также дары исцелений, вспоможения, управления, разные языки. Все ли Апостолы? Все ли пророки? Все ли учители? Все ли чудотворцы? Все ли имеют дары исцелений? Все ли говорят языками? Все ли истолкователи? Ревнуйте о дарах больших, и я покажу вам путь еще превосходнейший.

Пятидесятники в своем учении выделяют из этих даров дар говорения на «иных языках» (глоссолалия). При этом под иными языками они понимают не только иностранные языки, но иногда и особую непонятную для других (по мнению религиоведов) экстатическую речь, а наличие этого дара (в их понимании) считают свидетельством крещения Святым Духом.

Также существуют плоды Святого Духа:

Плод же Духа: любовь, радость, мир, долготерпение, доброта, добродетельность, вера, кротость, воздержание.

Символически 9 составляющих плода Святого Духа изображают в форме девятиконечной звезды, на лучах которой нанесены первые буквы латинских названий каждого из даров.

Видимые явления Святого Духа

В Новом Завете описаны следующие видимые явления Святого Духа:

  • В виде голубя (Лк. 3:22, Мф. 3:16, Мк. 1:10, Ин. 1:32). Этот эпизод, описывающий Крещение Господне, является в христианской иконографии единственно возможным сюжетом, в котором допустимо изображение Духа Святого в виде голубя, сходящего с Небес. То есть все прочие изображения голубя, не связанные с сюжетом Крещения Господа, не изображают Духа, но всего лишь голубя.
  • В виде огненных языков (Деян. 2:3).
  • В виде иных языков, когда люди, на которых снизошёл Дух Святой, начинали говорить на разных языках, которых до этого эти люди не знали (Деян. 2:3-10).

Теология Святого Духа

Хула на Духа Святого

Согласно Евангелию, грех хулы на Святого Духа не прощается:

22 Тогда привели к Нему бесноватого слепого и немого; и исцелил его, так что слепой и немой стал и говорить и видеть.

23 И дивился весь народ и говорил: не это ли Христос, сын Давидов?

24 Фарисеи же, услышав сие, сказали: Он изгоняет бесов не иначе, как силою веельзевула, князя бесовского.

...

31 Посему говорю вам: всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам;

32 если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святаго, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем.

Иисус сказал это после обвинения фарисеев в том, что Он силой князя бесовского изгоняет бесов. Согласно толкованию Исидора Пелусиотского и Василия Великого хула на Духа Святого — это приписывание действия Духа Божьего князю бесовскому. Иоанн Златоуст считал, что хула на Духа Святого — это отвержение человеком очевидной истины.

См. также

Напишите отзыв о статье "Святой Дух"

Примечания

  1. Joseph Abelson,The Immanence of God in Rabbinical Literature (London:Macmillan and Co., 1912).
  2. Article Jacobs J. [jewishencyclopedia.com/view.jsp?artid=865&letter=H&search=Holy%20Spirit Jewish Encyclopedia: Holy Spirit] 1911
  3. «Дух Святой» в ЕЭБЕДух Святой // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913..
  4. Эриксон Миллард. Христианское богословие. — СПб:: Библия для всех, 2002. — ISBN 5-7454-0669-0.
  5. [www.vehi.net/apokrify/didahe.html Учение Господа народам чрез 12 апостолов].
  6. 1 2 [stavroskrest.ru/content/antinicene-fathers Доникейские Отцы Церкви о Божестве Христа и Духа Святого]
  7. Климент Римский. [mystudies.narod.ru/library/c/clem_rome/1cor_03.htm Послание к Коринфянам].
  8. Ориген. [stavroskrest.ru/content/antinicene-fathers О Началах].
  9. Эрл Е. Кернс. Дорогами христианства. — Москва: Протестант, 1992. — С. 106. — 416 с.
  10. Д. С. Бирюков. [www.bogoslov.ru/data/2010/01/19/1235129427/Pages_235-247_from_Antologia_1.pdf Евномий] // Антология восточно-христианской мысли. В 2-х томах / Под науч. ред. Г. И. Беневнча и Д. С. Бирюкова; сост. Г. И. Беневич.. — М., СПб.: Никея, 2009. — Т. I. — С. 237. — 672 с.

Литература

Ссылки

  • [www.pravoslavie.ru/put/apologetika/pneumatology-oldtestament.htm Откровение о Святом Духе в Ветхозаветных книгах]
  • Василий Великий. [www.orthlib.ru/Basil/amfiloh.html О Святом Духе. К Амфилохию, епископу Иконийскому]
  • Петр (Мещеринов). [azbyka.ru/dictionary/17/o_sviatom_duhe-all.shtml О Святом Духе]

Отрывок, характеризующий Святой Дух

Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.


Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.