Боденштейн, Макс

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Макс Боденштейн

Макс Эрнст Август Боденштейн (нем. Max Ernst August Bodenstein; 15 июля 1871, Магдебург — 3 сентября 1942, Берлин) — немецкий химик и физик, известный по своим работам в области химической кинетики. Он был первым человеком, сформулировавшим идею существования цепной реакции.

В 1889 году поступил в Гейдельбергский университет, где изучал физическую и органическую химию. В 1893 году защитил докторскую диссертацию о йодированном водороде в горячих температурах. В дальнейшем изучал формирование галогеноводородов и катализ в Берлинском техническом университете и фотохимические реакции в Геттингенском университете. Обнаружил неожиданно высокие квантовые выходы для некоторых газовых реакций, которые объяснил существованием химических цепей.

В 1899 году вернулся в Гейдельбергский университет и защитил хабилитационную диссертацию о реакциях газов в химической кинетике. В 1904 году стал почётным профессором физики и химии в Лейпцигском университете, в 1906 году доцентом и помощником директора физико-химического института в Берлинском университете. В 1908 году перешёл в Ганноверский университет, где стал профессором и директором электрохимического института, но в 1923 году вернулся в Берлинский университет и возглавил физико-химический институт. В 1924 году был избран членом академии Леопольдина. В 1936 году был награждён медалью Августа Вильгельма Гофмана от Германского химического общества.

Первым предложил в практических расчетах полагать равной нулю скорость изменения промежуточных веществ (метод стационарных концентраций Боденштейна).



Роль Боденштейна в становлении теории разветвленных цепных реакций

«Эти наблюдения [о существовании концентрационных пределов воспламенения] в корне противоречили тогдашним представлениям, поскольку скорость реакции всегда падает плавно с расходованием компонентов и, казалось, нет никаких оснований для скачкообразной остановки реакции.

Насколько парадоксальными казались тогда эти наши результаты видно из критической заметки знаменитого ученого Боденштейна, возглавлявшего мировую химическую кинетику того времени. Он писал, что опыты Харитона ошибочны, и утверждал, что вследствие особенностей установки Харитона имел место диффузионный поток паров окислов фосфора из реакционного сосуда. […] Далее он писал, что Харитон и Вальта в своей статье пытаются восстановить представления о существовании так называемых „ложных“ равновесий, ошибочность которых была твердо доказана ещё в начале XX века многими тщательными исследованиями, в том числе его собственными. Поэтому эта статья также неправильна, как и все более ранние статьи такого рода. В заключение Боденштейн не советует никому заниматься этими безнадежными вопросами.

Критика Боденштейна показалась моим коллегам по Физико-техническому институту и даже сотрудникам моей лаборатории убедительной. И мне пришлось пережить немало неприятных часов. Не теряя времени, я занялся проверкой и продолжением работы Харитона, причем с некоторым численным уточнением подтвердил его результаты.

Моя работа была опубликована в 1927 г. Почти тотчас я получил письмо от Боденштейна, где он снимал свои возражения и признал наше открытие, а вскоре на съезде электрохимиков сделал это публично. Я очень благодарен профессору Боденштейну за его критику, без которой мы вряд ли продолжили бы работу Харитона, и за дальнейшую его систематическую поддержку моих работ в этой области.»

— Семенов Н.Н. Самовоспламенение и цепные реакции // Успехи химии. - 1967. - Т. 36. - № 1. - С. 3-33..

Напишите отзыв о статье "Боденштейн, Макс"

Примечания

Ссылки

  • [bsbndb.bsb.lrz-muenchen.de/sfz4910.html Статья в Neue Deutsche Biographie (нем.)]
  • [www.nernst.de/bodenstein/bodenstein.htm Биография (нем.)]

Отрывок, характеризующий Боденштейн, Макс

После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.
В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал адъютантами.
Был веселый, блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских дам, приехавших за государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своей тяжелой, так называемой русской красотой утонченных польских дам. Она была замечена, и государь удостоил ее танца.
Борис Друбецкой, en garcon (холостяком), как он говорил, оставив свою жену в Москве, был также на этом бале и, хотя не генерал адъютант, был участником на большую сумму в подписке для бала. Борис теперь был богатый человек, далеко ушедший в почестях, уже не искавший покровительства, а на ровной ноге стоявший с высшими из своих сверстников.
В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.
При начале мазурки Борис видел, что генерал адъютант Балашев, одно из ближайших лиц к государю, подошел к нему и непридворно остановился близко от государя, говорившего с польской дамой. Поговорив с дамой, государь взглянул вопросительно и, видно, поняв, что Балашев поступил так только потому, что на то были важные причины, слегка кивнул даме и обратился к Балашеву. Только что Балашев начал говорить, как удивление выразилось на лице государя. Он взял под руку Балашева и пошел с ним через залу, бессознательно для себя расчищая с обеих сторон сажени на три широкую дорогу сторонившихся перед ним. Борис заметил взволнованное лицо Аракчеева, в то время как государь пошел с Балашевым. Аракчеев, исподлобья глядя на государя и посапывая красным носом, выдвинулся из толпы, как бы ожидая, что государь обратится к нему. (Борис понял, что Аракчеев завидует Балашеву и недоволен тем, что какая то, очевидно, важная, новость не через него передана государю.)
Но государь с Балашевым прошли, не замечая Аракчеева, через выходную дверь в освещенный сад. Аракчеев, придерживая шпагу и злобно оглядываясь вокруг себя, прошел шагах в двадцати за ними.
Пока Борис продолжал делать фигуры мазурки, его не переставала мучить мысль о том, какую новость привез Балашев и каким бы образом узнать ее прежде других.
В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он, скользя ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад и, заметив входящего с Балашевым на террасу государя, приостановился. Государь с Балашевым направлялись к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался к притолоке и нагнул голову.