Бодх-Гая
Город
Показать/скрыть карты
|
|
Всемирное наследие ЮНЕСКО, объект № 1056 [whc.unesco.org/ru/list/1056 рус.] • [whc.unesco.org/en/list/1056 англ.] • [whc.unesco.org/fr/list/1056 фр.] |
Бодх-Гая или Бодхгая — небольшой город в штате Бихар, в Индии, расположенный в месте, где Будда достиг Просветления. Бодх-Гая знаменита храмовым комплексом, к которому стекаются многочисленные паломники со всех стран мира. Бодх-Гая находится в 96 километрах от Патны. Наибольшую значимость имеет храм Махабодхи с алмазным троном (Ваджрасана) и примыкающее к храму святое дерево Бодхи. Это дерево было выращено из семени дерева Джайя Шри Маха Бодхи на Шри-Ланке, которое, в свою очередь, произошло от оригинального дерева Махабодхи, под которым Будда нашёл Просветление.
Для буддистов Бодх-Гая — наиболее важный из четырёх центров паломничества, связанных с жизнью Будды, к которым относятся также Кушинагар, Лумбини и Сарнатх. В 2002 году храм Махабодхи получил статус охраняемых объектов Всемирного Наследия ЮНЕСКО.
История
В соответствии с буддийской традицией, около 500 до н. э. принц Гаутама Сиддхартха, странствующий как монах, достиг берегов реки Фалгу около города Гая. Там он расположился для медитации под деревом Бодхи (Фикус религиозный). После трёх дней и трёх ночей медитации он добился просветления, и нашёл ответы на все вопросы, которые у него были. После этого он провёл семь недель в медитациях, закрепляя свой опыт просветления. Далее он направился в Сарнатх, где стал обучать буддизму.
Его ученики стали регулярно посещать место, где он достиг просветления, в полнолуния месяца Весак (апрель-май) индуистского календаря. Позднее это место получило название Бодх-Гая.
История Бодх-Гаи зафиксирована во многих документах и надписях, в частности в рассказах китайских паломников Фасяня (V век) и Сюаньцзана (VII век). Здесь был центр буддийской цивилизации вплоть до исламского вторжения тюркской армии в XIII веке.
Храм Махабодхи
Считается, что через 250 лет после Просветления Будды царь Ашока посетил Бодх-Гая. Его считают основателем храма Махабодхи.
Некоторые историки считают, что храм был построен или перестроен во времена Кушанского царства в I веке. Когда буддизм в Индии пришёл в упадок, храм был покинут и забыт, погребённый под толстым слоем почвы и песка.
Храм был восстановлен англичанами. Сэр Александр Каннингем в XIX веке осуществил реконструкцию храма в рамках Британского Археологического Общества. С 1883 Александр Каннингем, Дж. Д. Беглар и д-р Раджендралал Миитра провели тщательные раскопки. В результате Бодх-Гая был восстановлен в прежнем виде.
Другие храмы и памятные места
Весь комплекс храма Махабодхи содержит многочисленные памятные места, связанные с Буддой Гаутамой, его поисками просветления и достижениями.
Вокруг храма Махабодхи сгруппировались монастыри и духовные буддийские миссии разных стран, свои храмы построили Бутан, Китай, Япония, Мьянма, Непал, Сикким, Шри-Ланка, Таиланд, Тибет и Вьетнам.
Каждый из храмов выполнен в стиле соответствующей страны и украшен статуями Будды.
Вокруг расположены также парки. В храмах и монастырях проводятся регулярные выступления буддийских учителей, семинары и конференции.
См. также
Напишите отзыв о статье "Бодх-Гая"
Ссылки
- [bihar.nic.in/Depts/Tourism/BodhGaya.htm Bihar Government Tourism]
- [www.bodhgayanews.net/ Bodhgaya News]
- [www.indostan.ru/indiya/44_547_0.html Фото Бодх-гаи]
- [sss.vn.ua/india/bihar/bodhgaya/ 50 фотографий Бодх-гаи с высоким разрешением]
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Бодх-Гая
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.
Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.
Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
