Бодянский, Павел Николаевич

Па́вел Никола́евич Бодя́нский (29 июня (11 июля) 1857, село Сербы, Балтский уезд, Подольская губерния — 19 января 1922, Киев) — российский историк, специализировавшийся на истории Древнего Рима, преподаватель, инспектор гимназии, пропагандист шашечной игры. Жил в Киеве.

Среди учеников гимназии, где работал Павел Николаевич Бодянский, были будущие знаменитые писатели: Михаил Булгаков (годы учёбы — 1901—1908), Константин Паустовский (годы учёбы — 1904—1912).

Биография

Окончил Подольскую духовную семинарию (1877) и историко-филологический факультет Киевского университета. C 1887 г. работал в Киевской первой гимназии преподавателем латинского языка, затем преподавателем истории. С 1907 г. стал инспектором гимназии.

Опубликованные работы: «Римские вакханалии и преследование их в VI в. от основания Рима» (Киев, 1882), «История народного трибуната в период сословной борьбы в Риме. Глава первая. Причины учреждения трибуната» («Киевские Университетские Известия», 1884—1886); «Сервий Туллий и его аграрная реформа» (Киев, 1890), «Отчет о состоянии Киевской 1-й гимназии за 1889—90 уч. год» (Киев, 1890), «Исторический очерк развития Москвы», «Экскурсия учеников Киевской 1-й гимназии в 1902 г.» (Киев, 1902), «Главнейшие достопримечательности Москвы», несколько биографий в «Столетии Киевской Первой гимназии», т. 1 (1911).

В «Повести о жизни» (книга «Далекие годы») К. Г. Паустовский неоднократно вспоминает П. Н. Бодянского:

Мы прошли через зал в кабинет к инспектору Бодянскому - тучному человеку в просторном, как дамский капот, форменном сюртуке. Бодянский положил мне на голову пухлую руку, долго думал, потом сказал: - Учись хорошо, а то съем! Мама принужденно улыбнулась. Бодянский позвал сторожа Казимира и приказал ему отвести меня в приготовительный класс

Почти всегда в первых рядах победителей был гимназист с задорным вздернутым носом - будущий писатель Михаил Булгаков. Он врезался в бой в самые опасные места. Победа носилась следом за ним и венчала его золотым венком из его собственных растрепанных волос. Оболтусы из первого отделения боялись Булгакова и пытались опорочить его. После боя они распускали слухи, что Булгаков дрался незаконным приемом - металлической пряжкой от пояса. Но никто не верил этой злой клевете, даже инспектор Бодянский

И хотя воспоминания эти не точны (Паустовский был принят в гимназию в 1904 г., а Бодянский стал инспектором только в 1907-м), литературовед Лидия Яновская, изучавшая в киевских архивах историю Киевской первой гимназии в свете биографии М.Булгакова, считала их верными портретно:

Бодянский пришел учителем в эту гимназию в 1887 году — задолго до начала ученических лет и Паустовского, и Булгакова, и даже до их рождения. Преподавал древние языки, в пору учения в гимназии Михаила Булгакова — историю, потом стал инспектором гимназии. И все это время заведовал ученической библиотекой для младших. А это значит, что книги ученик 1-го — 4-го классов Михаил Булгаков, а потом ученик 1-го — 4-го классов Константин Паустовский брали в гимназической библиотеке непосредственно из его рук.

В «Повести о жизни» фигура Бодянского излучает, дышит. Тучный, энергичный, подвижный, но не суетливый («Мы хохотали, прячась за поднятыми крышками парт, но через минуту в класс вкатился, задыхаясь, инспектор Бодянский…» — глава «„Живые“ языки»), со своим «страшным» голосом, которого боятся малыши («Инспектор Бодянский издал страшный звук носом, похожий на храп, — этим звуком он привык пугать кишат…» — глава «Осенние бои»), непритязательным юмором («Учись хорошо, а то съем!») и смеющимися глазами на строгом, хмурящемся лице, Бодянский, кажется, был немыслим без гимназии, так же, впрочем, как и гимназия — Киевская первая — была немыслима без него.

Звали его Павлом Николаевичем, в «Повести о жизни» он Павел Петрович. Но, несмотря на все изменения, был Бодянский, по-видимому, именно таким, каким его описал Паустовский…"

В другой своей работе, рассказывая о гимназических годах М.Булгакова, Л.Яновская сообщала о Бодянском также следующее:

Историк Бодянский (Булгаков тогда учился у него) провёл одиннадцать экскурсий со своими учениками — в Киево-Печерскую лавру и к Аскольдовой могиле, в церковь Спаса на Берестове и к Золотым воротам, в Музей древностей, к Цепному мосту, в Царский сад… («При обозрении всех этих достопримечательностей, — отметил Бодянский, — давались попутно и объяснения исторического содержания».)"

Занимал должность секретаря киевского отделения [snor.ru/?an=sc_150 Общества классической филологии и педагогики].

Неоценим вклад Павла Николаевича Бодянского в развитие шашечного движения. Он организовал первые чемпионаты России: очные (Всероссийский шашечный турнир) и заочный (1896—1899), конкурсы решений задач и этюдов в журналах. Разрабатывал теорию игры, занимался шашечной композицией. Один из дебютов называется Игра Бодянского. Основал журнал «Шашки».

Библиография

Правила игры в русские шашки / [П. Бодянский]. — Киев : типо-лит. И. Н. Кушнерев и К°, 1897. — 11 с. : ил.; 25.

Литература

• Бодянский, Павел Николаевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Куличихин А.И. История развития русских шашек. — М.: Физкультура и спорт, 1982. — С. 35—36. — 47 с.
• Миротин Б. А., Либерман Л. А., Сальников А. А. 64 и 100. — М., 1982. — С. 31.
• Барский Ю.П. и др. Русские шашисты: Д. Саргин, П. Бодянский, А. Шошин. — М.: Физкультура и спорт, 1987. — С. 37—62. — 160 с.
• Герцензон Б., Напреенков А. Шашки — это интересно. — Ленинград, 1989. — С. 109, 146—147.

Отрывок, характеризующий Бодянский, Павел Николаевич

– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.


Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,