Боевая машина огневой поддержки

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Боевая машина огневой поддержки (БМОП) — боевая машина, предназначенная для ведения боевых действий в боевом порядке бронетанковых войск и огневой поддержки танков на поле боя. Первоначально тип машин именовался «Боевая машина поддержки танков» (БМПТ), однако разработчики позднее переименовали в «Боевая машина огневой поддержки» (БМОП) в связи с непониманием боевых задач БМПТ потенциальными заказчиками.

Машина призвана бороться с пехотой, вертолётами и легкобронированной техникой, представляющих угрозу для танков на поле боя. Первой машиной данного класса являлся Объект 781, разработанный в СССР в 1980-х годах на ЧТЗ. Последней моделью является Объект 199, выпущенный на базе Т-90 на Уралвагонзаводе.

Концепция

БМОП является реализацией альтернативной концепции организации боевого порядка бронетанковых войск. БМОП призвана заменить на поле боя мотострелковый десант, который обеспечивает защиту танков от поражения противотанковыми средствами противника.

БМОП предназначена для эффективного подавления живой силы противника, оснащённой гранатомётами, пехотным противотанковым оружием, стрелковым оружием. БМОП также способна поражать с ходу и с места танки, БМП, ДОТы, ДЗОТы и другие высокозащищенные цели, а также преодолевать по дну водные преграды.

История

С появлением танков на полях сражений Первой Мировой Войны встал вопрос об их роли в армии. Поскольку первые танки были крайне несовершенны и, в частности, обладали низкой подвижностью, то главенствовало представление о танках лишь как о вспомогательном роде войск. Основной же ударной силой по-прежнему оставалась пехота. Такой взгляд на ведение современной войны сохранялся вплоть до начала Второй Мировой Войны. (В СССР этот взгляд был выражен девизом: «Пехота — царица полей».)

Уже во время гражданской войны в Испании и во время боев на Халхин-Голе стало ясно, что танки постепенно становятся основным ударным родом войск, который обладает совершенно новыми и недостижимыми для пехоты сочетанием защищенности, подвижности и огневой мощи. В полной же мере это продемонстрировал германский опыт блицкрига в Польше и Франции. Оказалось, что хорошо спланированное и организованное наступление танковых войск способно прорвать практически любую оборону противника и развить успех на значительную глубину.

Однако танки были совершенно непригодны для действия в лесистой, болотистой и горной местности, а также были крайне уязвимы в городских боях. (В частности в названных условиях танки невозможно было применять массированно, — большими ударными группами.) Кроме того, зачищать занятую территорию от остатков отступающего противника и партизан, а также контролировать эту территорию танковые части оказались не способны. Таким образом, встал вопрос о сопровождении танков подвижными частями пехоты, снабженной сначала автомобильным транспортом, а затем и специальными боевыми машинами: бронетранспортёрами и БМП.

Однако в силу того, что перед машинами, обеспечивавшими пехоте равную подвижность с танками, стояла сложная задача перевозить около 10 человек (7 — 8 человек десанта плюс два — три человека экипажа) и при этом не отставать от танков (экипаж которых уже во время ВМВ не превышал 5 человек), боевые машины пехоты (особенно первых серий) получились крайне слабо защищенные и очень слабо вооруженные.

Естественно, что БМП, действующие в одном боевом порядке с танками, но не обладающие танковой броней, являются намного более простой мишенью для противника. А уничтожение сопровождения лишает танки требуемой поддержки. Кроме того, появление на поле боя ручных противотанковых гранатометов и переносных противотанковых ракетных комплексов превратили практически каждого пехотинца противника в крайне опасную для танков боевую единицу. В таких условиях необходимо либо сильно повысить защищенность боевых машин пехоты (что и было сделано в ряде стран: Ахзарит, БМПВ-64), либо заменить пехоту на какое-то другое эффективное средство поддержки танков. Реализацией второй концепции и стала БМПТ.

Перспективы

Радикально новая концепция решения проблемы сопровождения танков на поле боя негативно сказался на судьбе данного класса машин. Несмотря на перспективность, эта концепция фактически требует перестроить всю концепцию ведения современной войны и, следовательно, кардинального измененить организационно-штатную структуру вооруженных сил, что в свою очередь требует больших финансовых и организационных усилий.

По состоянию на ноябрь 2012 года, БМОП приняты на вооружение только в Республике Казахстан. Армия Казахстана видит применение принятых на вооружение БМПТ в качестве машины командира противотанкового подразделения: одна БМПТ, вооруженная ракетами типа 9М120-1 (9М120-1Ф), на три боевые машины 9П149 СПТРК «Штурм-С», вооруженных ракетами типа «Штурм» 9М114 (9М114Ф) и «Атака» 9М120 (9М120Ф) и 9М120-1 (9М120-1Ф). В этом качестве БМОП демонстрировались на боевом параде 7 мая 2013 г. на полигоне Отар, при этом, после выполнения четырёх пусков противотанковых управляемых ракет 9М120-1 с БМПТ № 501 и 503, было продемонстрированы возможности БМОП выполнять функции боевого охранения БМ 9П149 огнём стрелково-пушечного вооружения.

На выставке RAE-2013 прошла мировая премьера БМПТ-72 (Объект 183), выполненной на шасси танка Т-72. Серийное изготовление БМПТ-72 декларировано на сайте ОАО «НПК „Уралвагонзавод“» в разделе «Спецпродукция» под названием «Боевая машина огневой поддержки Терминатор», при этом БМПТ на шасси Т-90 (объект 199) имеет название «Боевая машина огневой поддержки Терминатор-2».

См. также

• Объект 199

Литература

• Зернов М. И. [sc.mil.ru/files/morf/military/archive/AC_11_2014_0.pdf «Концепция построения боевой машины поддержки танков»] (рус.) // Армейский сборник : журнал. — 2014. — Ноябрь (№ 10). — С. 38-41.
• Степанов А. «К вопросу о машинах поддержки или сопровождения танков» (рус.) // Техника и вооружение вчера, сегодня, завтра : журнал. — 2003. — Апрель (№ 04). — С. 32-35.
• Зернов М., Сак-Саковский В., Родский С. «"Терминатор", помни "вездеход"! Концепция построения боевой машины поддержки танков» (рус.) // Военный парад : журнал. — 2013. — Январь — февраль (т. 115, № 01). — С. 42-45.

Отрывок, характеризующий Боевая машина огневой поддержки

Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.